Неточные совпадения
Доктор же остался в доме Федора Павловича, имея в предмете
сделать наутро вскрытие
трупа убитого, но, главное, заинтересовался именно состоянием больного слуги Смердякова: «Такие ожесточенные и такие длинные припадки падучей, повторяющиеся беспрерывно в течение двух суток, редко встретишь, и это принадлежит науке», — проговорил он в возбуждении отъезжавшим своим партнерам, и те его поздравили, смеясь,
с находкой.
Но
делать уже было нечего. Нагрянувшие власти нашли у
трупа уже громадную толпу поселян
с матерью убитого мальчика во главе.
Некоторое основание он, конечно, имеет, начиная
с самого наружного вида арестанта, признанного разбойника; кроме того, всякий, подходящий к каторге, чувствует, что вся эта куча людей собралась здесь не своею охотою и что, несмотря ни на какие меры, живого человека нельзя
сделать трупом; он останется
с чувствами,
с жаждой мщения и жизни,
с страстями и
с потребностями удовлетворить их.
Так случайно вышло это письмо, как и многое Передонов случайно
делал, — как
труп, движимый внешними силами, и как будто этим силам нет охоты долго возиться
с ним: поиграет одна да и бросит другой.
Чеглов. Ничего ты
с ней не
сделаешь. Только перешагнув через мой
труп, ты разве можешь что-нибудь
сделать. Я вот, Калистрат, тебе поручаю и прошу тебя:
сделай ты для меня это одолжение — день и ночь следи, чтоб волоса
с головы ее не пало. Лучше что хотите надо мной
делайте, чем над нею… Она дороже мне жизни моей, так вы и знайте, так и знайте!.. (Уходит.)
Боярин
сделал шаг назад,
На дочь он кинул злобный взгляд,
Глаза их встретились — и вмиг
Мучительный, ужасный крик
Раздался, пролетел — и стих.
И тот, кто крик сей услыхал,
Подумал, верно, иль сказал,
Что дважды из груди одной
Не вылетает звук такой.
И тяжко на цветной ковер,
Как
труп бездушный
с давних пор,
Упало что-то. — И на зов
Боярина толпа рабов,
Во всем послушная орда,
Шумя сбежалася тогда,
И без усилий, без борьбы
Схватили юношу рабы.
Я не могу ничего
делать и не могу ни о чем думать. Я прочитал о третьем плевненском бое. Выбыло из строя двенадцать тысяч одних русских и румын, не считая турок… Двенадцать тысяч… Эта цифра то носится передо мною в виде знаков, то растягивается бесконечной лентой лежащих рядом
трупов. Если их положить плечо
с плечом, то составится дорога в восемь верст… Что же это такое?
В иных естественная логика и привычка к деятельности берут верх: они рассматривают практические взгляды со всех сторон и оценивают их очень верно: они не падают пред силою обстоятельств, не опускаются до злобного фразерства и цинической лени —
с досады, что ничего великого
сделать нельзя, а до конца идут против враждебной силы, и если не успеют ее покорить, то падают, звуком самого падения созывая на
труп свой новых самоотверженных деятелей.
И я думал: нет, вздор все мои клятвы! Что же
делать? Прав Бильрот, — «наши успехи идут через горы
трупов». Другого пути нет. Нужно учиться, нечего смущаться неудачами… Но в моих ушах раздавался скрежет погубленной мною девочки, — и я
с отчаянием чувствовал, что я не могу, не могу, что у меня не поднимется рука на новую операцию.
Чтобы снять кожу
с убитого животного, для этого нужно известное уменье, которого у девочек не было, и притом они
сделали упущение, дав
трупу барашка закоченеть, после чего освежевать его стало еще труднее. А потому они всё перепортили и бросили, а откромсали кое-как, вместе со шкурою, одну ляжку и принялись ее печь без всякой приправы и в той же самой печи, где теперь сожигался убитый мальчик.
Первая пришла в себя Глафира: она
сделала над собой усилие и со строгим лицом не плаксивой, но глубокой скорби прошла чрез толпу, остановилась над самым
трупом мужа и, закрыв на минуту глаза рукой, бросилась на грудь мертвеца и… в ту же минуту в замешательстве отскочила и попятилась, не сводя взора
с раскачавшихся рук мертвеца.
Полуобнаженные женщины в длинных рубахах,
с расстегнутыми воротниками и лицами, размазанными мелом, кирпичом и сажей; густой желто-сизый дым пылающих головней и красных угольев, светящих из чугунков и корчажек,
с которыми огромная толпа мужиков ворвалась в дом, и среди этого дыма коровий череп на шесте, неизвестно для чего сюда попавший, и тощая вдова в саване и
с глазами без век; а на земле
труп с распростертыми окоченевшими руками, и тут же суетящиеся и не знающие, что
делать, гости.
В горах, в недоступных лесных чащах, скрывались зеленые. Они перехватывали продовольственные обозы, обстреливали из засады проезжающие автомобили. По вечерам
делали налеты на поселки и деревни, забирали припасы, бросали на дорогах изрешеченные пулями
трупы захваченных комиссаров. Между тем войск на фронте было мало, снимать их на борьбу
с партизанами было невозможно.
В это время княгиня уже была убита, и Никита расправлялся
с княжной Людмилой. Последняя не кричала, или, по крайней мере, она, Татьяна, не слыхала криков. Она слышала лишь несколько стонов, и эти стоны теперь стоят почти неотступно в ее ушах. Никита унес белье княжны, разбросав возле
трупа разорванное платье и белье, снятое Татьяной. Она знала, что он это
сделает. Так они уговорились.
Несколько раз он боязливо оглянулся по сторонам и снова стал медленно приближаться к
трупу.
Сделав над собой неимоверное усилие, он схватил его и повернул навзничь и вдруг встретился
с спокойным взглядом мертвых глаз — свет луны падал прямо в лицо покойника.
Он не только крестил и погребал, что бывает неотложно надобно по болезни ребенка, или по причине разложения
трупа, но также «и другие требы народам» преподавал, — и все это он
делал не нагло и самовластно, а
с вольного уговора
с местными священниками.