Неточные совпадения
Жалели крепко Гирина,
Трудненько
было к новому,
Хапуге, привыкать,
Однако
делать нечего,
По времени приладились
И к новому писцу.
— Певец Ново-Архангельской,
Его из Малороссии
Сманили господа.
Свезти его в Италию
Сулились, да уехали…
А он бы рад-радехонек —
Какая уж Италия? —
Обратно в Конотоп,
Ему здесь
делать нечего…
Собаки дом покинули
(Озлилась круто женщина),
Кому здесь дело
есть?
Да у него ни спереди,
Ни сзади… кроме голосу… —
«Зато уж голосок...
«А вы что ж не танцуете? —
Сказал Последыш барыням
И молодым сынам. —
Танцуйте!»
Делать нечего!
Прошлись они под музыку.
Старик их осмеял!
Качаясь, как на палубе
В погоду непокойную,
Представил он, как тешились
В его-то времена!
«
Спой, Люба!» Не хотелося
Петь белокурой барыне,
Да старый так пристал!
Прямая линия соблазняла его не ради того, что она в то же время
есть и кратчайшая — ему
нечего было делать с краткостью, — а ради того, что по ней можно
было весь век маршировать и ни до чего не домаршироваться.
Когда же совсем
нечего было делать, то
есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял в своей памяти военные сигналы.
Но
делать нечего было, и она, перебирая своими маленькими руками гладкий ножичек, усиливалась читать.
И хотя она убедилась, что начинается охлаждение, ей всё-таки
нечего было делать, нельзя
было ни в чем изменить своих отношений к нему.
И он вспомнил то робкое, жалостное выражение, с которым Анна, отпуская его, сказала: «Всё-таки ты увидишь его. Узнай подробно, где он, кто при нем. И Стива… если бы возможно! Ведь возможно?» Степан Аркадьич понял, что означало это: «если бы возможно» — если бы возможно
сделать развод так, чтоб отдать ей сына… Теперь Степан Аркадьич видел, что об этом и думать
нечего, но всё-таки рад
был увидеть племянника.
Здесь, в городе, он постоянно торопился, как бы не пропустить чего-то, и
делать ему
было нечего.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше, чтобы застать ее одну и
сделать предложение. И тут только в первый раз всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос касается не ее одной, — с кем она
будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но,
делать нечего, так нужно, так должно.
Нечего было делать, мы приютились у огня, закурили трубки, и скоро чайник зашипел приветливо.
Нечего делать: нужно
было дать синицу в руки. Скептическая холодность философа вдруг исчезла. Оказалось, что это
был наидобродушнейший человек, наиразговорчивый и наиприятнейший в разговорах, не уступавший ловкостью оборотов самому Чичикову.
«Что ж? почему ж не проездиться? — думал между тем Платонов. — Авось-либо
будет повеселее. Дома же мне
делать нечего, хозяйство и без того на руках у брата; стало
быть, расстройства никакого. Почему ж, в самом деле, не проездиться?»
— Ну,
нечего с вами
делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить удовольствия ближнему. Ведь, я чай, нужно и купчую совершить, чтоб все
было в порядке.
Но Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть,
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу
были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От
делать нечего друзья.
Когда нас оделили мороженым и фруктами,
делать на ковре
было нечего, и мы, несмотря на косые, палящие лучи солнца, встали и отправились играть.
— Я распоряжений своих не переменю, — сказал он, — но если в получении этих денег действительно
будет задержка, то,
нечего делать, возьмешь из хабаровских, сколько нужно
будет.
Не усидев, она вышла из дома и пошла в Лисс. Ей совершенно
нечего было там
делать; она не знала, зачем идет, но не идти — не могла. По дороге ей встретился пешеход, желавший разведать какое-то направление; она толково объяснила ему, что нужно, и тотчас же забыла об этом.
Кулигин.
Нечего делать, надо покориться! А вот когда
будет у меня миллион, тогда я поговорю. (Махнув рукой, уходит.)
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят идти против тебя — пойду,
делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это
будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
У меня сердце так и екнуло, да
нечего было делать.
Делать нечего, Петр Андреич;
будьте хоть вы счастливы…» — «Этому не бывать! — вскричал я, схватив ее за руку, — ты меня любишь; я готов на все.
Образованный лакей перепугался насмерть; но Базаров успокоил его уверением, что ему другого
нечего будет делать, как только стоять в отдалении да глядеть, и что ответственности он не подвергается никакой.
— Большой, волосатый, рыжий, горластый, как дьякон, с бородой почти до пояса, с глазами быка и такой же силой, эдакое, знаешь, сказочное существо. Поссорится с отцом, старичком пудов на семь, свяжет его полотенцами, втащит по лестнице на крышу и, развязав, посадит верхом на конек. Пьянствовал, разумеется. Однако — умеренно. Там все
пьют, больше
делать нечего. Из трех с лишком тысяч населения только пятеро
были в Томске и лишь один знал, что такое театр, вот как!
Красавина. Уж это не твое дело.
Будут. Только уж ты из-под моей власти ни на шаг. Что прикажу, то и
делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе
нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
— Да пускай их! Некоторым ведь больше
нечего и
делать, как только говорить.
Есть такое призвание.
Как таблица на каменной скрижали,
была начертана открыто всем и каждому жизнь старого Штольца, и под ней больше подразумевать
было нечего. Но мать, своими песнями и нежным шепотом, потом княжеский, разнохарактерный дом, далее университет, книги и свет — все это отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи; русская жизнь рисовала свои невидимые узоры и из бесцветной таблицы
делала яркую, широкую картину.
— Ничего; что нам делать-то? Вот это я сама надвяжу, эти бабушке дам; завтра золовка придет гостить; по вечерам
нечего будет делать, и надвяжем. У меня Маша уж начинает вязать, только спицы все выдергивает: большие, не по рукам.
— Вот тут что надо
делать! — сказал он решительно и чуть
было не встал с постели, — и
делать как можно скорее, мешкать
нечего… Во-первых…
В петербургской службе ему
нечего было делать с своею латынью и с тонкой теорией вершать по своему произволу правые и неправые дела; а между тем он носил и сознавал в себе дремлющую силу, запертую в нем враждебными обстоятельствами навсегда, без надежды на проявление, как бывали запираемы, по сказкам, в тесных заколдованных стенах духи зла, лишенные силы вредить.
— Не туда, здесь ближе, — заметил Обломов. «Дурак, — сказал он сам себе уныло, — нужно
было объясниться! Теперь пуще разобидел. Не надо
было напоминать: оно бы так и прошло, само бы забылось. Теперь,
нечего делать, надо выпросить прощение».
Илья Иванович иногда возьмет и книгу в руки — ему все равно, какую-нибудь. Он и не подозревал в чтении существенной потребности, а считал его роскошью, таким делом, без которого легко и обойтись можно, так точно, как можно иметь картину на стене, можно и не иметь, можно пойти прогуляться, можно и не пойти: от этого ему все равно, какая бы ни
была книга; он смотрел на нее, как на вещь, назначенную для развлечения, от скуки и от
нечего делать.
— Все это, может
быть, правда, Андрей, да
делать нечего, не воротишь! — с решительным вздохом сказал Илья.
— Вам странно смотреть, что я
пью, — сказал Марк, угадавший его мысли, — это от скуки и праздности…
делать нечего!
— Да, вам эти хлопоты приятны, они занимают вас? признайтесь, вам бы без них и
делать нечего было? Обедом вы хотели похвастаться, вы добрая, радушная хозяйка. Приди Маркушка к вам, вы бы и ему наготовили всего…
— А вы вот что: попробуйте. Если дело примет очень серьезный оборот, чего, сознайтесь сами,
быть не может, тогда уж
нечего делать — скажите на меня. Экая досада! — ворчал Марк. — Этот мальчик все испортил. А уж тут
было принялись шевелиться…
Сделаю предисловие: читатель, может
быть, ужаснется откровенности моей исповеди и простодушно спросит себя: как это не краснел сочинитель? Отвечу, я пишу не для издания; читателя же, вероятно,
буду иметь разве через десять лет, когда все уже до такой степени обозначится, пройдет и докажется, что краснеть уж
нечего будет. А потому, если я иногда обращаюсь в записках к читателю, то это только прием. Мой читатель — лицо фантастическое.
Я представить не могу положения, чтоб когда-нибудь
было нечего делать!
«Теперь не поймаешь ее до утра, а лошадей нет!» — с отчаянием сказал Затей. Мне стало жаль его; виноват
был один я. «Ну
нечего делать, я останусь здесь до рассвета, лошади отдохнут, и мы поедем», — сказал я.
От
нечего делать я развлекал себя мыслью, что увижу наконец, после двухлетних странствий, первый русский, хотя и провинциальный, город. Но и то не совсем русский, хотя в нем и русские храмы, русские домы, русские чиновники и купцы, но зато как голо все! Где это видано на Руси, чтоб не
было ни одного садика и палисадника, чтоб зелень, если не яблонь и груш, так хоть берез и акаций, не осеняла домов и заборов? А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? Когда я ехал по дороге к городу, мне
Нечего было делать: его превосходительство прислал сказать, что переводчики перепутали — это обыкновенная их отговорка, когда они попробуют какую-нибудь меру и она не удастся, — что он согласен на доставку провизии голландцами по-прежнему и просит только принять некоторое количество ее в подарок, за который он готов взять контр-презент.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано
было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них
есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может
быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся.
Нечего делать, надо
было подождать.
Нечего делать, надо
было довольствоваться одной молнией. Она сверкала часто и так близко, как будто касалась мачт и парусов. Я посмотрел минут пять на молнию, на темноту и на волны, которые все силились перелезть к нам через борт.
Чиновник
был послан, сколько я мог узнать, чтоб сблизить их. «Как же вы
сделали?» — спросил я его. «Лаской и подарками, — сказал он, — я с трудом зазвал их старшин на русскую сторону, к себе в юрту, угостил чаем, уверил, что им опасаться
нечего, и после того многие семейства перекочевали на русскую сторону».
Небо и море серые. А ведь это уж испанское небо! Мы
были в 30-х градусах ‹северной› широты. Мы так
были заняты, что и не заметили, как миновали Францию, а теперь огибали Испанию и Португалию. Я, от
нечего делать, любил уноситься мысленно на берега, мимо которых мы шли и которых не видали.
Он шел
было вон; а когда я показал ему записку, он воротился — и так, от
нечего же
делать, повел меня к альфорадору.
Выработанному человеку в этих невыработанных пустынях пока
делать нечего. Надо
быть отчаянным поэтом, чтоб на тысячах верст наслаждаться величием пустынного и скукой собственного молчания, или дикарем, чтоб считать эти горы, камни, деревья за мебель и украшение своего жилища, медведей — за товарищей, а дичь — за провизию.
Мы пока кончили водяное странствие. Сегодня
сделали последнюю станцию. Я опять целый день любовался на трех станциях природной каменной набережной из плитняка. Ежели б такая
была в Петербурге или в другой столице, искусству
нечего было бы прибавлять, разве чугунную решетку. Река, разливаясь, оставляет по себе след, кладя слоями легкие заметки. Особенно хороши эти заметки на глинистом берегу. Глина крепка, и слои — как ступени: издали весь берег похож на деревянную лестницу.
Другой, также от
нечего делать, пророчит: «Завтра
будет перемена, ветер: горизонт облачен». Всем до того хочется дальше, что уверуют и ждут — опять ничего. Однажды вдруг мы порадовались
было: фрегат пошел восемь узлов, то
есть четырнадцать верст в час; я слышал это из каюты и спросил проходившего мимо Посьета...
Вчера и сегодня, 20-го и 21-го, мы шли верстах в двух от Корейского полуострова; в 36˚ ‹северной› широты. На юте
делали опись ему, а смотреть
нечего: все пустынные берега, кое-где покрытые скудной травой и деревьями. Видны изредка деревни: там такие же хижины и так же жмутся в тесную кучу, как на Гамильтоне. Кое-где по берегу бродят жители. На море много лодок, должно
быть рыбацкие.