Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни
душою, ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как вашей милости угодно! У меня, право,
в голове теперь… я и сам не знаю, что
делается. Такой дурак теперь
сделался, каким еще никогда не бывал.
Это новое не могло быть не страшно по своей неизвестности; но страшно или не страшно, — оно уже совершилось еще шесть недель тому назад
в ее
душе; теперь же только освящалось то, что давно уже
сделалось в ее
душе.
И все эти соображения о значении Славянского элемента во всемирной истории показались ему так ничтожны
в сравнении с тем, что
делалось в его
душе, что он мгновенно забыл всё это и перенесся
в то самое настроение,
в котором был нынче утром.
Анна первое время избегала, сколько могла, этого света княгини Тверской, так как он требовал расходов выше ее средств, да и по
душе она предпочитала первый; но после поездки
в Москву
сделалось наоборот.
«Вопросы о ее чувствах, о том, что
делалось и может
делаться в ее
душе, это не мое дело, это дело ее совести и подлежит религии», сказал он себе, чувствуя облегчение при сознании, что найден тот пункт узаконений, которому подлежало возникшее обстоятельство.
—
В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его,
в моей
душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне
в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
Мы тронулись
в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала
в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала
в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от
души, и она
делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
— Ну, слушайте же, что такое эти мертвые
души, — сказала дама приятная во всех отношениях, и гостья при таких словах вся обратилась
в слух: ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась на диване, и, несмотря на то что была отчасти тяжеловата,
сделалась вдруг тонее, стала похожа на легкий пух, который вот так и полетит на воздух от дуновенья.
— Свежо на дворе, плечи зябнут! — сказала она, пожимая плечами. — Какая драма! нездорова, невесела, осень на дворе, а осенью человек, как все звери, будто уходит
в себя. Вон и птицы уже улетают — посмотрите, как журавли летят! — говорила она, указывая высоко над Волгой на кривую линию черных точек
в воздухе. — Когда кругом все
делается мрачно, бледно, уныло, — и на
душе становится уныло… Не правда ли?
Между тем, отрицая
в человеке человека — с
душой, с правами на бессмертие, он проповедовал какую-то правду, какую-то честность, какие-то стремления к лучшему порядку, к благородным целям, не замечая, что все это
делалось ненужным при том, указываемом им, случайном порядке бытия, где люди, по его словам, толпятся, как мошки
в жаркую погоду
в огромном столбе, сталкиваются, мятутся, плодятся, питаются, греются и исчезают
в бестолковом процессе жизни, чтоб завтра дать место другому такому же столбу.
Райский все шел тихо, глядя
душой в этот сон: статуя и все кругом постепенно оживало,
делалось ярче… И когда он дошел до дома, созданная им женщина мало-помалу опять обращалась
в Софью.
Он верил не
в то, что из хлеба
сделалось тело, что полезно для
души произносить много слов или что он съел действительно кусочек Бога, —
в это нельзя верить, — а верил
в то, что надо верить
в эту веру.
Раньше он иногда сомневался
в их осуществимости, иногда какое-то нехорошее чувство закрадывалось
в душу, но теперь ему стоило только вызвать
в своем воображении дорогие черты, и все
делалось необыкновенно ясно, всякие сомнения падали сами собой.
Все эти гости были самым больным местом
в душе Привалова, и он никак не мог понять, что интересного могла находить Зося
в обществе этой гуляющей братии. Раз, когда Привалов зашел
в гостиную Зоси, он
сделался невольным свидетелем такой картины: «Моисей» стоял
в переднем углу и, закрывшись ковром, изображал архиерея, Лепешкин служил за протодьякона, а Половодов, Давид, Иван Яковлич и горные инженеры представляли собой клир. Сама Зося хохотала как сумасшедшая.
— Папа, пожалей меня, — говорила девушка, ласкаясь к отцу. — Находиться
в положении вещи, которую всякий имеет право приходить осматривать и приторговывать… нет, папа, это поднимает такое нехорошее чувство
в душе!
Делается как-то обидно и вместе с тем гадко… Взять хоть сегодняшний визит Привалова: если бы я не должна была являться перед ним
в качестве товара, которому только из вежливости не смотрят
в зубы, я отнеслась бы к нему гораздо лучше, чем теперь.
В глубине России,
в душе русского народа должны раскрыться имманентная религиозность и имманентная мораль, для которой высшее божественное начало
делается внутренне преображающим и творческим началом.
А между тем слова старика открывали перед молодым существом иной мир, иначе симпатичный, нежели тот,
в котором сама религия
делалась чем-то кухонным, сводилась на соблюдение постов да на хождение ночью
в церковь, где изуверство, развитое страхом, шло рядом с обманом, где все было ограничено, поддельно, условно и жало
душу своей узкостью.
Рассказы о возмущении, о суде, ужас
в Москве сильно поразили меня; мне открывался новый мир, который становился больше и больше средоточием всего нравственного существования моего; не знаю, как это
сделалось, но, мало понимая или очень смутно,
в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей
души.
Однако кутерьма кой-как улеглась, когда
сделалось известным, что хотя опасность грозила немалая, начальственная бдительность
задушила гидру
в самом зародыше. Струнников уже снова впал было
в забытье, как вдруг зашумел турка, а вслед за тем открылась англо-французская кампания. Прогремел Синоп; за ним Альма, Севастополь…
Припоминая «мертвяка», рядом с которым он провел ночь, Вахрушка долго плевался и для успокоения пил опять стаканчик за стаканчиком, пока совсем не отлегло от
души. Э, наплевать!.. Пусть другие отвечают, а он ничего не знает. Ну, ночевал действительно, ну, ушел — и только. Вахрушке даже
сделалось весело, когда он представил себе картину приятного пробуждения других пьяниц
в темной.
Он отдался ей всею
душой, полюбил Сахалин и, подобно тому, как мать не видит
в своем любимом детище недостатков, так он на острове, который
сделался его второю родиной, не замечал промерзлой почвы и туманов.
Что же с
душой в эту минуту
делается, до каких судорог ее доводят?
В этой статейке сквозь обычную игривость проступало какое-то дружественное соболезнование; очень гадко
сделалось на
душе Федора Иваныча при чтении этой статейки.
— Поди,
в другой раз ночью пригрезится, как полосовал прежде каторжан, — страшно
сделается? Тоже ведь и
в палаче живая
душа… а?..
— Что тут у вас
делается,
душа моя? — спрашивал Иван Семеныч, как только вошел
в кабинет к Петру Елисеичу. — Бунт…
В это же время контора отказала всем
в выдаче дарового хлеба из заводских магазинов, как это
делалось раньше, когда шел хлебный провиант на каждую крепостную
душу.
Первые трое суток мы ехали на телеге, что было довольно беспокойно; теперь сели на сани, и я очень счастлив. Не знаю, как будет далее, а говорят — худа дорога,
сделалось очень тепло. Заметь,
в какое время нас отправили, но слава богу, что разделались с Шлиссельбургом, где истинная тюрьма. Впрочем, благодаря вашим попечениям и Плуталову я имел бездну пред другими выгод; собственным опытом убедился, что
в человеческой
душе на всякие случаи есть силы, которые только надо уметь сыскать.
Он тогда еще был очень красивый кирасирский офицер,
в белом мундире, и я бог знает как обрадовалась этому сватанью и могу поклясться перед богом, что первое время любила моего мужа со всею горячностью
души моей; и когда он вскоре после нашей свадьбы
сделался болен, я, как собачонка, спала, или, лучше сказать, сторожила у его постели.
Анна Ивановна была дочь одного бедного чиновника, и приехала
в Москву с тем, чтобы держать
в университете экзамен на гувернантку. Она почти без копейки денег поселилась
в номерах у m-me Гартунг и
сделалась какою-то дочерью второго полка студентов: они все почти были
в нее влюблены, оберегали ее честь и целомудрие, и почти на общий счет содержали ее, и не позволяли себе не только с ней, по даже при ней никакой неприличной шутки: сама-то была она уж очень чиста и невинна
душою!
— Полно, Наташа, — спешил я разуверить ее. — Ведь я был очень болен всю ночь: даже и теперь едва стою на ногах, оттого и не заходил ни вечером вчера, ни сегодня, а ты и думаешь, что я рассердился… Друг ты мой дорогой, да разве я не знаю, что теперь
в твоей
душе делается?
В самом деле, это был премилейший мальчик: красавчик собою, слабый и нервный, как женщина, но вместе с тем веселый и простодушный, с
душою отверстою и способною к благороднейшим ощущениям, с сердцем любящим, правдивым и признательным, — он
сделался идолом
в доме Ихменевых.
"По получении твоего письма, голубчик Николенька, сейчас же послала за отцом Федором, и все вместе соединились
в теплой мольбе всевышнему о ниспослании тебе духа бодрости, а начальникам твоим долголетия и нетленных наград. И когда все это исполнилось, такое
в душе моей
сделалось спокойствие, как будто тихий ангел
в ней пролетел!
— Эх, молодой человек, молодой человек, — продолжал доктор с таким выражением, как будто
в этих двух словах заключалось что-то для меня весьма обидное, — где вам хитрить, ведь у вас еще, слава богу, что на
душе, то и на лице. А впрочем, что толковать? я бы и сам сюда не ходил, если б (доктор стиснул зубы)… если б я не был такой же чудак. Только вот чему я удивляюсь: как вы, с вашим умом, не видите, что
делается вокруг вас?
От такого варварского решения с Ниной Леонтьевной
сделалось дурно, хотя
в душе она желала, чтобы генерал остался
в горах, и вместе с тем желала сорвать на нем расходившуюся желчь.
После трех рюмок водки у Майзеля совсем
сделалось легко на
душе, и он презрительно оглядывал всю остальную публику. Сарматов, прожевывая ломтик колбасы, рассказывал набобу самые удивительные случаи о своих охотничьих похождениях, а
в том числе и о собаках.
Днем Ромашов старался хоть издали увидать ее на улице, но этого почему-то не случалось. Часто, увидав издали женщину, которая фигурой, походкой, шляпкой напоминала ему Шурочку, он бежал за ней со стесненным сердцем, с прерывающимся дыханием, чувствуя, как у него руки от волнения
делаются холодными и влажными. И каждый раз, заметив свою ошибку, он ощущал
в душе скуку, одиночество и какую-то мертвую пустоту.
Ромашов знал, что и сам он бледнеет с каждым мгновением.
В голове у него
сделалось знакомое чувство невесомости, пустоты и свободы. Странная смесь ужаса и веселья подняла вдруг его
душу кверху, точно легкую пьяную пену. Он увидел, что Бек-Агамалов, не сводя глаз с женщины, медленно поднимает над головой шашку. И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода, смеха и отваги нахлынул на Ромашова. Бросаясь вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно...
И княжна невольно опускает на грудь свою голову. «И как хорош, как светел божий мир! — продолжает тот же голос. — Что за живительная сила разлита всюду, что за звуки, что за звуки носятся
в воздухе!.. Отчего так вдруг бодро и свежо
делается во всем организме, а со дна
души незаметно встают все ее радости, все ее светлые, лучшие побуждения!»
Для всех воскрес Христос! Он воскрес и для тебя, мрачный и угрюмый взяточник, для тебя, которого зачерствевшее сердце перестало биться для всех радостей и наслаждений жизни, кроме наслаждений приобретения и неправды.
В этот великий день и твоя
душа освобождается от тяготевших над нею нечистых помыслов, и ты
делаешься добр и милостив, и ты простираешь объятия, чтобы заключить
в них брата своего.
А впрочем, знаете ли, и меня начинает уж утомлять мое собственное озлобление; я чувствую, что
в груди у меня
делается что-то неладное: то будто удушье схватит, то начнет что-то покалывать, словно буравом сверлит… Как вы думаете, доживу ли я до лета или же, вместе с зимними оковами реки Крутогорки, тронется, почуяв весеннее тепло, и
душа моя?.."
Пошли пикники, загородные поездки, вечеринки; Бодрецов и здесь, как
в первом месте служения,
сделался душою общества.
Дамы высшего круга, забыв приличие, высунулись из лож — и так прошло все явление довольно тихо; но когда привели детей, Эйлалия кинулась
в объятия мужа с каким-то потрясающим
душу воплем, так что вздрогнула вся толпа; с сестрой управляющего палатой государственных имуществ
сделалось дурно.
Вот я и сказал, что хотел сказать; но тяжелое раздумье одолевает меня. — Может, не надо было говорить этого. Может быть, то, что я сказал, принадлежит к одной из тех злых истин, которые бессознательно таясь
в душе каждого, не должны быть высказываемы, чтобы не
сделаться вредными, как осадок вина, который не надо взбалтывать, чтобы не испортить его.
— Если ничем не кончится наше дело — послезавтра; если же оно пойдет на лад — может быть, придется пробыть лишний день или два. Во всяком случае — минуты не промешкаю. Ведь я
душу свою оставляю здесь! Однако я с вами заговорился, а мне нужно перед отъездом еще домой сбегать… Дайте мне руку на счастье, фрау Леноре, — у нас
в России всегда так
делается.
На следующих лекциях я уже не чувствовал так сильно одиночества, познакомился со многими, жал руки, разговаривал, но между мной и товарищами настоящего сближения все-таки не
делалось отчего-то, и еще часто мне случалось
в душе грустить и притворяться.
Крапчик очень хорошо понимал, что все это совершилось под давлением сенатора и
делалось тем прямо
в пику ему; потом у Крапчика с дочерью с каждым днем все более и более возрастали неприятности: Катрин с тех пор, как уехал из губернского города Ченцов, и уехал даже неизвестно куда,
сделалась совершеннейшей тигрицей; главным образом она, конечно, подозревала, что Ченцов последовал за Рыжовыми, но иногда ей подумывалось и то, что не от долга ли карточного Крапчику он уехал, а потому можно судить, какие чувства к родителю рождались при этой мысли
в весьма некроткой
душе Катрин.
Момент был критический, и, признаюсь, я сробел. Я столько времени вращался исключительно
в сфере съестных припасов, что самое понятие о
душе сделалось совершенно для меня чуждым. Я начал мысленно перебирать:
душа… бессмертие… что, бишь, такое было? — но, увы! ничего припомнить не мог, кроме одного: да, было что-то… где-то там… К счастию, Глумов кой-что еще помнил и потому поспешил ко мне на выручку.
Весело было теперь князю и легко на сердце возвращаться на родину. День был светлый, солнечный, один из тех дней, когда вся природа дышит чем-то праздничным, цветы кажутся ярче, небо голубее, вдали прозрачными струями зыблется воздух, и человеку
делается так легко, как будто бы
душа его сама перешла
в природу, и трепещет на каждом листе, и качается на каждой былинке.
Иудушка смиренно удалялся, и хотя при этом не упускал случая попенять доброму другу маменьке, что она
сделалась к нему немилостива, но
в глубине
души был очень доволен, что его не тревожат и что Арина Петровна приняла горячее участие
в затруднительном для него обстоятельстве.
Отведывала с Иудушкой и индюшек и уток; спала всласть и ночью, и после обеда и отводила
душу в бесконечных разговорах о пустяках, на которые Иудушка был тороват по природе, а она
сделалась тороватою вследствие старости.