Неточные совпадения
«Девочка — и та изуродована и кривляется», подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному окну в пустом
вагоне. Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого окна, нагибаясь к колесам
вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном мужике», подумала Анна. И вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла к противоположной
двери. Кондуктор отворял
дверь, впуская мужа с женой.
— Эй, барин, ходи веселей! — крикнули за его спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится исчезнуть в холодной, всепоглощающей тишине. В коридоре
вагона стояли обер-кондуктор и жандарм,
дверь в купе заткнул собою поручик Трифонов.
Было странно слышать, что голос звучит как будто не сердито, а презрительно. В
вагоне щелкали язычки замков, кто-то постучал в
дверь купе.
Три лампочки — по одной у
дверей, одна в средине
вагона — тускло освещали людей на диванах, на каждом по три фигуры, люди качались, и можно было подумать, что это они раскачивают
вагон.
Поглаживая ногу, Крэйтон замолчал, и тогда в
вагоне стало подозрительно тихо. Самгин выглянул из-под руки жандарма в коридор:
двери всех купе были закрыты, лишь из одной высунулась воинственная, ершистая голова с седыми усами; неприязненно взглянув на Самгина, голова исчезла.
Рабочие — их было человек 20 — и старики и совсем молодые, все с измученными загорелыми сухими лицами, тотчас же, цепляя мешками за лавки, стены и
двери, очевидно чувствуя себя вполне виноватыми, пошли дальше через
вагон, очевидно, готовые итти до конца света и сесть куда бы ни велели, хоть на гвозди.
Первая встреча с холерой была у меня при выходе из
вагона в Ростове. Подхожу к
двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки
вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
Через минуту
двери домов в Дэбльтоуне раскрывались, и жители выходили навстречу своих приезжих.
Вагон опустел. Молодой человек еще долго кланялся мистеру Дикинсону и напоминал о поклоне мисс Люси. Потом он отправился в город и посеял там некоторое беспокойство и тревогу.
Молодцеватые молодые ребята солдаты в своих новых, чистых мундирах толпились стоя или спустив ноги, сидя в раздвинутых широких
дверях товарных
вагонов.
Я вскочил прямо с полотна на подножку второго министерского
вагона, где на счастье была не заперта
дверь, и нырнул прямо в уборную. Едва я успел захлопнуть
дверь, как послышались голоса входящих в
вагон.
Слышу гвалт, шум и вопли около жандарма, которого поднимают сторожа. Один с фонарем. Я переползаю под
вагоном на противоположную сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной
вагон с быками, боковые
двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями в
вагон, пробираюсь между быков — их оказалось в
вагоне только пять — в задний угол
вагона, забираю у них сено, снимаю пальто, посыпаю на него сено и, так замаскировавшись, ложусь на пол в углу…
Среди толпы вьюном вился Яков Зарубин, вот он подбежал к Мельникову и, дёргая его за рукав, начал что-то говорить, кивая головой на
вагон. Климков быстро оглянулся на человека в шапке, тот уже встал и шёл к
двери, высоко подняв голову и нахмурив брови. Евсей шагнул за ним, но на площадку
вагона вскочил Мельников, он загородил
дверь, втиснув в неё своё большое тело, и зарычал...
Вокзал железной дороги, зала для пассажиров 1-го класса; направо от актеров
дверь в виде арки, ведущая в другую залу; прямо стеклянная
дверь, за ней видна платформа и
вагоны; на середине, поперек комнаты, длинный стол, на нем приборы, бутылки, канделябры и ваза с цветами.
И он, шатаясь, пошел через
вагон. Я сидел один, перебирая всё, что он сказал мне, и так задумался, что и не заметил, как он вернулся из другой
двери.
В рядах, под сводами каменной галерейки, зазвенели железные болты на
дверях и окнах, и всякий огонь окна становился теплее и ярче по мере того, как сгущался на глазах быстрый и суровый сумрак; как ряды пассажирских
вагонов, поставленных один на другой, светился огнями высокий трактир, и в открытое окно разорванно и непонятно, но зазывающе бубнил и вызвякивал орган.
Все до
вагонов шли сами, и только Янсона пришлось вести под руки: сперва он упирался ногами и точно приклеивал подошвы к доскам платформы, потом подогнул колена и повис в руках жандармов, ноги его волоклись, как у сильно пьяного, и носки скребли дерево. И в
дверь его пропихивали долго, но молча.
Никто не пошевельнулся, не ответил, и только Цыганок быстро, раз за разом, сплюнул сладкую слюну. И начал бегать глазами по
вагону, ощупывать окна,
двери, солдат.
Мы шли все рядом с железной дорогой; поезда, наполненные людьми, лошадьми и припасами, постоянно обгоняли нас. Солдаты с завистью смотрели на проносившиеся мимо нас товарные
вагоны, из открытых
дверей которых выглядывали лошадиные морды.
Он сердито выдвигает
дверь, и в
вагон врывается свет.
Отворяется
дверь, и в
вагон входит высокая, палкообразная фигура в рыжей шляпе и в щегольском пальто, сильно напоминающая опереточных и жюль-верновских корреспондентов*.
Почувствовав, что поезд тронулся и покатился, Иосаф Платонович заметался, затрясся, кинулся внутрь
вагона, наступив на ноги двум спавшим пассажирам, потом метнулся назад, высунулся в окно, звал, кричал и наконец, быстро оторвавшись от окна, кинулся опрометью к
двери и едва был удержан на вагонной ступени кондуктором: иначе он непременно слетел бы вниз и был бы или разрезан на рельсах, или сдавлен между буферами.
А потом снова эти ужасные
вагоны III класса — как будто уже десятки, сотни их прошел он, а впереди новые площадки, новые неподатливые
двери и цепкие, злые, свирепые ноги. Вот наконец последняя площадка и перед нею темная, глухая стена багажного
вагона, и Юрасов на минуту замирает, точно перестает существовать совсем. Что-то бежит мимо, что-то грохочет, и покачивается пол под сгибающимися, дрожащими ногами.
И в первую
дверь он входит спокойно, улыбаясь, чтобы не казаться подозрительным, держа наготове изысканно-вежливое и убедительное «pardon!» — но в полутемном
вагоне III класса так людно, так перепутано все в хаосе мешков, сундуков, отовсюду протянутых ног, что он теряет надежду добраться до выхода и теряется в чувстве нового неожиданного страха.
Вагоны дергались на месте, что-то постукивало. И постепенно от всех этих звуков и оттого, что я лег удобно и спокойно, сон стал покидать меня. А доктор заснул, и, когда я взял его руку, она была как у мертвого: вялая и тяжелая. Поезд уже двигался медленно и осторожно, слегка вздрагивая и точно нащупывая дорогу. Студент-санитар зажег в фонаре свечу, осветил стены и черную дыру
дверей и сказал сердито...
Ему подумалось, что все это, и грубые слова и сердитое хлопанье
дверью, все это идет оттуда, от порядочных людей в
вагоне. И снова, чувствуя себя немцем Генрихом Вальтером, он обидчиво и раздраженно, высоко поднимая плечи, говорил воображаемому солидному господину...
Поезд дал свисток и начал замедлять ход. Хромой косарь поспешно встал, захватил свой зипун и перешел в соседний
вагон; там ой сел на лавочку за
дверью. Поезд остановился.
— На площадке стоять нельзя. Идите в
вагон. И ушел, сердито хлопнув
дверью. И так же сердито Юрасов послал ему вдогонку...
Скрипнула
дверь, пахнул сквозняк и в
вагон вошла личность угрюмого вида, в крылатке, в цилиндре и синих очках. Личность оглядела места, нахмурилась и прошла дальше.
Поезд подошел и остановился. Мы ринулись к
вагонам. Но
вагоны были заперты, у каждой
двери стояло по жандарму.
Утром, когда солдат проспался, его перевели назад в теплушку. Но он тотчас же напился снова. А после обеда старший по
вагону пришел доложить, что этот самый солдат на полном ходу поезда открыл
дверь теплушки и голый выскочил наружу. Было 32° мороза; если и не разбился, то все равно замерзнет.
Второй звонок. Офицеры не закрывали отдвижной
двери, чтоб истопник успел вскочить в
вагон. Денщики смеялись.
Пассажиры крепко цеплялись за ручки и перила, чтоб их не оттиснули. Поручик-сапер заглянул в промежуток между
вагонами и увидел, что ведущая в
вагон дверь не заперта. Когда жандарм отвернулся, он быстро вскочил на буфер, перепрыгнул на другой и исчез в
вагоне. Высокий военный врач старался поймать сапера за полы и в негодовании кричал...
Откатывались
двери, раненых с трудом втаскивали в высокие, без всяких лестничек,
вагоны и клали на пол, только что очищенный от навоза.
В солдатских
вагонах нашего эшелона продолжалось все то же беспробудное пьянство. Солдаты держались грозно и вызывающе, жутко было выходить из
вагона. У всех было нервное, прислушивающееся настроение. Темною ночью выйдешь на остановке погулять вдоль поезда, — вдруг с шумом откатится
дверь теплушки, выглянет пьяный солдат...
В узком коридорчике
вагона теснились, сталкивались, ругались. Около меня немного приотворилась запертая
дверь купе. Я быстро сунул ногу в отверстие и протиснулся в купе. В нем были Шанцер и четыре незнакомых офицера.
На одной из остановок двое денщиков выскочили из
вагона, пропадали минут пять и воротились с плутовато-смеющимися лицами. Они тщательно задвинули за собой
дверь. Один расстегнул на груди полушубок и вынул из-за пазухи стащенный где-то топор.
Арестантские
вагоны своим устройством ничем не отличаются от обыкновенных
вагонов третьего класса, и одни только железные решетки в окнах, да часовые, стоящие у
дверей, показывают их назначение.
При проезде по большим мостам
двери и окна
вагонов затворяются наглухо.
Двери и окна
вагонов запираются наглухо и поезд погружается во тьму.