Неточные совпадения
Но летописец недаром предварял
события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем
дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Опасность, риск, власть природы, свет
далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц,
событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.
Хитрость — все равно что мелкая монета, на которую не купишь многого. Как мелкой монетой можно прожить час, два, так хитростью можно там прикрыть что-нибудь, тут обмануть, переиначить, а ее не хватит обозреть
далекий горизонт, свести начало и конец крупного, главного
события.
Я много писал о
событиях времени, постоянно производил оценку происходящего, но все это, употребляя выражение Ницше, было «несвоевременными размышлениями», они были в глубоком конфликте со временем и были обращены к
далекому будущему.
Этот случай произвел у нас впечатление гораздо более сильное, чем покушение на царя. То была какая-то
далекая отвлеченность в столице, а здесь
событие в нашем собственном мире. Очень много говорили и о жертве, и об убийце. Бобрик представлялся или героем, или сумасшедшим. На суде он держал себя шутливо, перед казнью попросил позволения выкурить папиросу.
Он напрасно старался припомнить последовательный ход
событий, — они обрывались Пашенькой, а что было
дальше, он не помнит, как не помнит, как попал в эту комнату.
Дальше вынесли из кошевой несколько кульков и целую корзину с винами, — у Штоффа все было обдумано и приготовлено. Галактион с каким-то ожесточением принялся за водку, точно хотел кому досадить. Он быстро захмелел, и дальнейшие
события происходили точно в каком-то тумане. Какие-то девки пели песни, Штофф плясал русскую, а знаменитая красавица Матрена сидела рядом с Галактионом и обнимала его точеною белою рукой.
Что будет
дальше — неизвестно и также трудно разгадать, как все современные вопросы, о которых дал себе слово не писать, а только спорить и кричать без конца. Это и исполняется при наших сходках. Если угодно участвовать, милости просим сюда. Однако донесения из Крыма так на меня подействовали, что несколько дней и не спорил. Грешно потчевать православных такими бюллетенями. — Но я забыл, что не пишу о
событиях.
Я с трудом держу перо в руках: такая неизмеримая усталость после всех головокружительных
событий сегодняшнего утра. Неужели обвалились спасительные вековые стены Единого Государства? Неужели мы опять без крова, в диком состоянии свободы — как наши
далекие предки? Неужели нет Благодетеля? Против… в День Единогласия — против? Мне за них стыдно, больно, страшно. А впрочем, кто «они»? И кто я сам: «они» или «мы» — разве я — знаю?
Всю дорогу поручик старался выпытать у Аггея Никитича, что он
дальше намерен предпринять; но тот отмалчивался, так как действительно чувствовал, что с ним происходит что-то неладное в смысле физическом и еще более того в нравственном; он уже ясно предчувствовал, что все это глупое и оскорбительное для него
событие прекратит его поэтическое существование, которым он так искренно наслаждался последнее время, и что затем для него настанет суровая и мрачная пора.
Но пугаться было некому; одни дикие степи и темные леса на
далекое пространство оглашались неистовыми криками сотни работников, к которым присоединялось множество голосов женских и еще больше ребячьих, ибо всё принимало участие в таком важном
событии, всё суетилось, бегало и кричало.
Паркер стал говорить
дальше; как ни интересно было слушать обо всем, из чего вышли
события того памятного вечера, нетерпение мое отправиться к Дюроку росло и разразилось тем, что, страдая и шевеля ногами под стулом, я, наконец, кликнул прислугу, чтоб расплатиться.
Следствием всего этого бывает монотонность произведений поэзии: люди все «а один лад,
события развиваются по известным рецептам, с первых страниц видно, что будет
дальше, и не только, что будет, но и как будет.
На станке о предстоящих
событиях говорили мало. Все понимали, что где-то там, в глубине этой ночи, должны столкнуться разные силы и, значит, готовятся происшествия, от которых кому-нибудь может «пофартить», а кому-нибудь прийтись очень плохо. Но до станка это не касалось… Это был гром где-то в
далеких тучах, перебрасывающихся зарницами в недосягаемой вышине. Станок притаился внизу и ждал последствий.
О чем бы он ни начинал размышлять — о самом чужом, о самом
далеком, — уже через несколько минут испуганная мысль стояла перед
событием и бессильно колотилась о него, как о тюремную стену, высокую, глухую и безответную.
Ведь не было же замечено ни Римом, ни всем тогдашним миром, что в
далекой и небольшой Иудее совершилось безмерное по значению, единственное по важности
событие — явление Христа.
Если б она знала, как я была далека от истины! На глазах класса, в присутствии ненавистной Крошки, ее оруженосца Мани и еще недавно мне милой, а теперь чужой и
далекой Люды, я была настоящим сорвиголовою. Зато, когда дортуар погружался в сон и все утихало под сводами института, я долго лежала с открытыми глазами и перебирала в мыслях всю мою коротенькую, но богатую
событиями жизнь… И я зарывалась в подушки головою, чтобы никто не слышал задавленных стонов тоски и горя.
Шуйский хоть и участвовал в пьесе в маловыигрышной и весьма несимпатичной роли отца Верочки, но, видя, какое
событие вышло с дебютом Позняковой — взял"Ребенка"и в свой бенефис не
дальше как через неделю.
Чем
дальше назад мы переносим в истории предмет наблюдения, тем сомнительнее становится свобода людей, производивших
события, и тем очевиднее закон необходимости.
Точно ту же прогрессию убедительности об участии свободной воли в общих делах человечества мы находим и в истории. Совершившееся современное
событие представляется нам несомненно произведением всех известных людей; но в
событии более отдаленном мы видим уже его неизбежные последствия, помимо которых мы ничего другого не можем представить. И чем
дальше переносимся мы назад в рассматривании
событий, тем менее они нам представляются произвольными.