Неточные совпадения
Наконец мне стало легче, и я поехал в Сингапур с несколькими спутниками. Здесь есть
громкое коммерческое имя Вампоа. В Кантоне так называется бухта или верфь; оттуда ли родом сингапурский купец — не знаю, только и его зовут Вампоа. Он уж лет двадцать как выехал из Китая и поселился здесь. Он не может воротиться домой, не
заплатив… взятки. Да едва ли теперь есть у него и охота к тому. У него богатые магазины, домы и великолепная вилла; у него наши запасались всем; к нему же в лавку отправились и мы.
Грушенька
плакала, и вот вдруг, когда горе уж слишком подступило к душе ее, она вскочила, всплеснула руками и, прокричав
громким воплем: «Горе мое, горе!», бросилась вон из комнаты к нему, к своему Мите, и так неожиданно, что ее никто не успел остановить.
Тихо, разрозненно, в разных местах набитого народом храма зародилось сначала несколько отдельных голосов, сливавшихся постепенно, как ручьи… Ближе, крепче,
громче, стройнее, и, наконец, под сводами костела загремел и покатился волнами согласный тысячеголосый хор, а где-то в вышине над ним гудел глубокий рев органа… Мать стояла на коленях и
плакала, закрыв лицо платком.
Иногда
громкий пронзительный женский
плач провожавших гробы смешивался с этим диким уханьем и пьяными криками.
Ребенок, оставленный на диване в пустой гостиной,
заплакал, а над дверью раздался второй звонок вдвое
громче прежнего.
«За что покинули вы нас, прирожденных крестьян ваших!» Мать моя, не любившая шумных встреч и
громких выражений любви в подвластных людях, была побеждена искренностью чувств наших добрых крестьян — и
заплакала; отец заливался слезами, а я принялся реветь.
Когда же учение окончилось, они пошли с Веткиным в собрание и вдвоем с ним выпили очень много водки. Ромашов, почти потеряв сознание, целовался с Веткиным,
плакал у него на плече
громкими истеричными слезами, жалуясь на пустоту и тоску жизни, и на то, что его никто не понимает, и на то, что его не любит «одна женщина», а кто она — этого никто никогда не узнает; Веткин же хлопал рюмку за рюмкой и только время от времени говорил с презрительной жалостью...
Липочка
плачет громче и потом рыдает.
В «Курьере торговли и промышленности» печатались отчеты товариществ и обществ, а также разные оплаченные статьи, которые умел добывать предприимчивый Я.А. Фейгин благодаря связям с коммерческим миром: многие товарищества с миллионными оборотами без затруднений могли
заплатить сотню-другую рублей за напечатание рекламной статьи или отчета в газете с таким
громким названием.
— Тс! тс! тс! — останавливала сына,
плача, просвирня и начала громко хлопать у него под носом в ладони, чтобы не слыхать его отречений. Но Варнава кричал гораздо
громче, чем хлопала его мать. Тогда она бросилась к образу и, махая пред иконой растопыренными пальцами своих слабых рук, в исступлении закричала...
Проводив их
громким смехом, отец как-то сразу напился, кричал песни и заставлял Палагу плясать, а когда она,
заплакав, сказала, что без музыки не умеет, бросил в неё оловянной солоницей да промахнулся и разбил стекло киота.
Страх родился среди них, сковал им крепкие руки, ужас родили женщины
плачем над трупами умерших от смрада и над судьбой скованных страхом живых, — и трусливые слова стали слышны в лесу, сначала робкие и тихие, а потом всё
громче и
громче…
Кругом меня поднялись
громкие вопли и рыдания; я одна не
плакала.
Если она
плакала, то это не были тихие слезы в уголке, а
громкий на весь дом, победоносный рев; а умолкала сразу и сразу же переходила в тихую, но неудержимо-страстную лирику или в отчаянно-веселый смех.
Колокольчик звенел всё
громче и
громче… вот близко, топот, крик ямщика, шум колес… кибитка въехала в ворота… вся дворня столпилась… это он… в военном мундире… выскочил, — и кинулся на шею матери… отец стоял поодаль и
плакал… это был их единственный сын!
Прошло часа полтора времени, и мне надоело дожидаться на крыльце. Я успел заснуть, когда за конторой послышались
громкие крики и чей-то
плач. Скоро в контору вошел сам Бучинский и торжественно перекрестился; за дверями кто-то кричал и ругался.
Никто решительно ничего не понимал. Всех меньше, конечно, мог понять Петя. Он горько
плакал, когда его уводили с Черной речки, и еще
громче зарыдал на свадьбе матери, когда в конце пирушки один из гостей ухватил вотчима за галстук и начал душить его, между тем как мать с криком бросилась разнимать их.
Проговоря это, Юлия вышла в угольную и, надувши губы, села на диван. Спустя несколько минут она начала потихоньку
плакать, а потом довольно громко всхлипывать. Павел прислушался и тотчас догадался, что жена
плачет. Он тотчас было встал, чтоб идти к ней, но раздумал и опять сел. Всхлипывания продолжались. Герой мой не в состоянии был долее выдержать свой характер: он вышел в угольную и несколько минут смотрел на жену. Юлия при его приходе еще
громче начала рыдать.
Услыхав, что мы попали в такую страшную пору в руки Селивашки, мы с кузеном
заплакали еще
громче, но тетушка, которая была по рождению деревенская барышня и потом полковая дама, она не так легко терялась, как городские дамы, которым всякие невзгоды меньше знакомы. У тетушки были опыт и сноровка, и они нас спасли из положения, которое в самом деле было очень опасно.
Акулина бросила его на кровать, подперлась руками и захохотала таким
громким, звонким и страшным смехом, что Машка, сначала тоже засмеявшаяся, зажала уши и с
плачем выбежала в сени.
Вдруг
громкий, оборванный
плач, глухие крики, поспешное движение к кресту. Что это? Поняли?
— Платок… потеряла!.. Батька с базара привёз… голубой, с цветками, а я надела — и потеряла. — И
заплакала снова, сильнее и
громче, всхлипывая и стонущим голосом выкликая странное: о-о-о!
И тогда Петька удивил мать, расстроил барыню и барина и удивился бы сам, если был бы способен к самоанализу: он не просто
заплакал, как
плачут городские дети, худые и истощенные — он закричал
громче самого горластого мужика и начал кататься по земле, как те пьяные женщины на бульваре.
Беднягам, одетым в шутовские костюмы и привыкшим кокетничать своими ухарскими манерами, были очень не к лицу их постные физиономии и нерешительное позы. Своим обещанием отправить их на станцию я несколько расшевелил их. Мужской шёпот обратился в
громкий говор, а женщины перестали
плакать…
Погруженная в раздумье, Дуня не чувствовала восторга, что каждый раз находил на нее на радениях. Сидит безмолвная, недвижимая, взоры у ней строгие, взгляд суровый. А меж тем
громче и
громче раздаются неистовые вопли,
плач и рыданья. Ждут не дождутся на кругу пророчицы. Ждут не дождутся Дуни. Все жаждут слышать из уст ее проречения… А она ровно мертвая. Склонила голову в изнеможенье, пребывая в строгом бесчувственном покое.
Та, услыша последние слова рукодельной наставницы,
заплакала громче, уже в голос, на всю комнату.
Тася захохотала. Остальные дети бросились к Викторику поднимать его. Пажик
плакал, забыв о том, что он взрослый, и вытирал нос белыми перчатками, которые не захотел снять даже во время игры. На белой лайке злополучных перчаток теперь ярко выступили большие кровяные капли. Викторик, не выносивший вида крови, теперь заревел еще
громче при виде этих пятен.
Но какое «или»? Разве есть слова, которые могли бы вернуть их к разуму, слова, на которые не нашлось бы других таких же
громких и лживых слов? Или стать перед ними на колени и
заплакать? Но ведь сотни тысяч слезами оглашают мир, а разве это хоть что-нибудь дает? Или на их глазах убить себя? Убить! Тысячи умирают ежедневно и разве это хоть что-нибудь дает?
Во главе поджидавших печальную процессию находился и Павел Петрович с небольшою свитой на углу Невского и Садовой. По приближении гроба государь снял шляпу. В это время за спиной его раздалось
громкое рыдание. Он обернулся и увидел, что генерал-майор Зайцев, бывший в итальянскую войну бригад-майором,
плачет навзрыд.