Неточные совпадения
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по
гостям, принимал обеды и
балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал [Заполева́ть — добыть на охоте.] очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
Ну
бал! Ну Фамусов! умел
гостей назвать!
Какие-то уроды с того света,
И не с кем говорить, и не с кем танцовать.
За несколько дней до
бала Зося в категорической форме объявила доктору, чтобы Лоскутов непременно был в числе
гостей.
И однако, когда приехала институтка (
погостить, а не навсегда), весь городишко у нас точно обновился, самые знатные наши дамы — две превосходительные, одна полковница, да и все, все за ними, тотчас же приняли участие, расхватали ее, веселить начали, царица
балов, пикников, живые картины состряпали в пользу каких-то гувернанток.
Я мог бы привести еще несколько примерных дней — приезд
гостей, званые обеды,
балы и т. д., — но полагаю, что изложенного выше вполне достаточно, чтобы обрисовать моего героя.
Подъезжает в день
бала к подъезду генерал-губернаторского дворца какой-нибудь Ванька Кулаков в белых штанах и расшитом «благотворительном» мундире «штатского генерала», входит в вестибюль, сбрасывает на руки швейцару соболью шубу и, отсалютовав с вельможной важностью треуголкой дежурящему в вестибюле участковому приставу, поднимается по лестнице в толпе дам и почетных
гостей.
— По званию лейб-медика, — отвечал Лушин, — я бы присоветовал королеве не давать
балов, когда ей не до
гостей…
— Это что-то хитро, не понимаю. Не мешайте мне. Итак,
бал великолепный.
Гостей множество, все они молоды, прекрасны, храбры, все без памяти влюблены в королеву.
Этот серьезный разговор как раз происходил перед самым
балом, когда Евгений Константиныч, одетый, завитой и надушенный, был уже совсем готов показаться в приемных залах господского дома, где с подавленным шорохом гудела и переливалась цветочная живая человеческая масса. Перед самым выходом к
гостям генерал конфиденциально сообщил Прейну, что Нине Леонтьевне что-то сегодня нездоровится.
— А! Господа юнкера! Дорогие
гости! Милости просим! Пожалуйте, — веселым голосом приветствовал он их, заботливо прислоняя в угол свою великолепную булаву. — Без вас и
бал открыть нельзя. Прошу, прошу…
Трудно было думать, что через несколько лет после издания своей газеты этот человек будет
гостем на
балу у президента Французской республики господина Карно во время франко-русских торжеств в Париже!
Рассказывали также, что раза два в год графиня давала
бал, на который приглашались дворяне и чиновники со всей губернии и приезжал даже Варламов; все
гости пили чай из серебряных самоваров, ели все необыкновенное (например, зимою, на Рождество, подавались малина и клубника) и плясали под музыку, которая играла день и ночь…
Он снесся, с кем нужно было, в Петербурге и, получив уведомление, что государь удостоит чести принять от дворян
бал в их дворянском собрании, считал это дело налаженным как нельзя лучше и хлопотал только о том, чтобы
бал был достоин места, где дается, и высокого
гостя, в честь которого он готовится.
Нам давали
балы, мы веселились; но и среди танцев горели нетерпением встретить скорее
гостей, которые стояли за Неманом, церемонились и как будто бы дожидались приглашения.
Она участвовала во всех суетностях большого света, таскалась на
балы, где сидела в углу, разрумяненная и одетая по старинной моде, как уродливое и необходимое украшение бальной залы; к ней с низкими поклонами подходили приезжающие
гости, как по установленному обряду, и потом уже никто ею не занимался.
Однако я вспомнил, что Ганувер назвал меня
гостем, что я поэтому равный среди
гостей, и, преодолев смущение, начал осматриваться, как попавшая на
бал кошка, хотя не смел ни уйти, ни пройти куда-нибудь в сторону.
Скажу только, что, наконец,
гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии, с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между
гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный
бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
«Вот женщины, — подумал он, — вот любовь их! Забыть обещание, забыть мою нетерпеливую любовь, свою любовь, — забыть все и уехать в
гости! Но зачем она поехала к графу и почему одна, без мужа? Может быть, у графа
бал? Конечно,
бал, а чем женщина не пожертвует для
бала? Но как бы узнать, что такое у графа сегодня? Заеду к предводителю: если
бал, он должен быть там же».
Граф всех и каждого оприветствовал и, открыв потом польским с Клеопатрою Николаевной
бал, пригласил молодых людей продолжать танцы, а сам начал ходить то с тем, то с другим из
гостей, которые были постарше и попочтеннее.
Юлия вечно была занята: она то капризничала и сердилась на Павла, то хлопотала о своем туалете, то принимала
гостей или собиралась на
бал; и только иногда — что, может быть, случалось не более двух или трех раз — она делалась как бы внимательнее к мужу и заговаривала с ним ласково.
Бал уже начался;
гостей собралось довольно много, и доморощенный оркестр трещал, гудел и взвизгивал на хорах, когда семейство Ипатовых вместе с Владимиром Сергеичем вступило в залу акилинского дома.
Например, освещение на
бале так слабо, что едва различаешь лица и костюмы, толпа
гостей так жидка, что Загорецкому, вместо того чтобы «пропасть», по тексту комедии, то есть уклониться куда-нибудь в толпу, от брани Хлестовой, приходится бежать через всю пустую залу, из углов которой, как будто из любопытства, выглядывают какие-то два-три лица.
После рассылки по квартирам каждому семейству транспортов чаев и кофеев,
гости, разряженные в пух, вовсе не по-санктпетербургски, а каждая по своему вкусу, собрались на
бал.
Я поехал покойнее и хотя сомневался, чтобы он сдержал слово, но нечем было переменить:
гости все званы были прямо в эту деревню и у меня в виду не было другого места для
бала. Положась на честь брата Петруся, я удалял беспокойные мысли.
Приставили лестницу и по ней, как условлено было, спустили одного Ивана Афанасьевича. Брат Петрусь дал обязательство немедленно уставить лестницу, как и была она, и во все время
бала и даже никогда не снимать ее и, одним словом, не причинять нам и
гостям нашим никакого беспокойства. Тогда уничтожен был и его вексель.
Прибыв в деревню, я располагал всем устройством до последнего: назначал квартиры для ожидаемых
гостей, снабжал всем необходимым, в доме также до последнего хлопотал: а моя миленькая Анисья Ивановна, что называется, и пальцем ни до чего не дотронулась. Лежала себе со всею нежностью на роскошной постели, а перед нею девки шили ей новое платье для
балу. Досадно мне было на такое ее равнодушие; но по нежности чувств моих, еще несколько к ней питаемых, извинял ее.
Я с ним не встречался; но когда, распорядивши все, собирался ехать к своим, то — нечего делать! — послал к нему сказать мой поклон, что я дня через три буду с моей женой, а в следующее воскресенье будет у меня здесь свадебный
бал, и что
гости уже званы, так чтобы сделал мне братское одолжение, не трубил бы по утрам и ничего бы не беспокоил нас по ночам и во время
бала, за что останусь ему вечно благодарным.
Если б князь был петербургский житель, он бы задал ему завтрак в 500 р<ублей>; если имел в нем нужду, даже пригласил бы его к себе на
бал или на шумный раут потолкаться между разного рода
гостями, но ни за что в мире не ввел бы <в> свою гостиную запросто человека постороннего и никаким образом не принадлежащего к высшему кругу; но князь воспитывался в Москве, а Москва такая гостеприимная старушка.
Разряженная, как на
бал, она, должно быть, никак не ожидала, что Иван Кузьмич назовет таких неинтересных
гостей; сначала она всех оглядывала, делала гримасы и, наконец, заключила тем, что не стала обращать ни на кого внимания и уставила, не отводя глаз, томный взор на сидевшего в углу Леонида.
И откуда нынче такие действительные статские советники развелись, которые настоящего не дают, а всё перспективы показывают! И прежде бывало не мало действительных статских советников — но какая разница! Назывались они не Солитерами, а Довгочхунами, Федоровыми, Ивановыми, Семеновыми, пили, ели, по
гостям ездили, сами
балы делали и откупщиков
балы заставляли делать, играли в клубах в карты и в свободное от занятий время писали: утверждаю, утверждаю, утверждаю. А Солитер пишет: разоряю, разоряю, разоряю!
— Ну, не как в Москве, а тоже живут, — отвечал Данило Тихоныч. — Вот по осени в Казани
гостил я у дочери, к зятю на именины попал, важнецкий
бал задал, почитай, весь город был. До заутрень танцевали.
— Напрасно ты только страшишься: он тобою очень доволен остался и в твоем фраке на
бале Новый год встречал, и никто на нем дырки не заметил. А теперь у него собрались к завтраку
гости его с Новым годом поздравлять и хорошо выпили и, ставши о твоей работе разговаривать, об заклад пошли: кто дырку найдет, да никто не нашел. Теперь они на радости, к этому случаю присыпавшись, за твое русское искусство пьют и самого тебя видеть желают. Иди скорей — через это тебя в Новый год новое счастье ждет.
Ее превосходительство желала, чтобы дорогой и блистательный
гость унес с собою самое приятное воспоминание о своем пребывании в Славнобубенске, и потому они сразу проектировали в будущем загородный пикник на картинном берегу Волги, два вечера, один
бал и «благотворительный» спектакль с живыми картинами в пользу «наших бедных», в котором должны были принять участие исключительно только благородные любители.
Наконец, все эти удовольствия достойно увенчаются
балом, который, так сказать, добьет милого неприятеля, ибо на
бал madame Гржиб явится в блестящем ореоле своей красоты, прелестей, грации, своих брюсселей и своих брильянтов — и блистательный
гость расстанется с городом Славнобубенском, а главное, с нею, с самой представительницей этого города, вконец очарованным, восхищенным и… как он станет потом там, в высоких сферах Петербурга, восторженно рассказывать о том, какой мудрый администратор Непомук Гржиб и что за дивная женщина сама madame Гржиб, и как она оживляет и освещает собою темные трущобы славнобубенского общества, как умеет благотворить, заботиться о «своих бедных» и пр. и пр.
Он чувствует, что со всех судов эскадры и с иностранных судов на «Коршун» устремлены глаза моряков, осматривающие нового
гостя такими же ревнивыми взорами, какими смотрят на
балу дамы на вновь прибывшую красавицу.
Только в третьем часу разъехались
гости, рассыпаясь в благодарности за радушный прием и блестящий
бал.
А
бал все приближался и наконец наступил. Вот освещенный зал, толпа
гостей, и генеральша входит под руку с мужем. Ее платье убрано букетами из васильков.
При публике, или куда в
гости пойдет, на
бал, это, или в обчество, никогда не пьет.
Он, по обыкновению, окружал себя огромною свитой прихлебателей, хвастался и безнаказанно лгал перед ними, охотился с магнатами, а иногда и с ксендзами, на медведей, бражничал с боготворившею его шляхтой, перебранивался с виленским римско-католическим епископом, от времени до времени делал свойственные ему одному эксцентрические выходки [Так, однажды во время
бала, на который съехалось в Несвиж множество
гостей, князь Радзивил сказал, что завтра будет зима.
А между тем уже из дому неслись звуки чиунгури и зурны, призывающие
гостей к лезгинке, начинающей каждый
бал в домах Грузии. Им вторил потихоньку военный оркестр, приехавший из Гори к своему командиру. Изредка раздавались выстрелы винтовок: это Михако салютовал отцу.
Увеселения были распределены по дням: в воскресенье назначался
бал во дворце, в понедельник — французская комедия, во вторник — отдых, в среду — русская комедия, в четверг — трагедия или французская опера, причем в этот день
гости могли являться в масках, чтобы из театра прямо ехать в вольный маскарад.
В двенадцать часов
гости Корнилия Потаповича все съехались, и
бал оживился еще более.
Гостей было множество, — вся Москва, Москва сановная и родовитая почтила этот
бал своим присутствием.
Даже французы, которые в то время гордились Версалем и его праздниками, не могли надивиться роскоши русского двора. На этих
балах и маскарадах часто разыгрывались лотереи, и почти всегда садились за ужин по билетам, которые раздавались
гостям, так что случай решал, какому кавалеру сидеть около какой дамы.
Жизнь вокруг королевны ключом кипит. Что ни вечер, то
бал во дворце, что ни день, то королевская охота наряжается. Трубят рога, лают собаки, веселый смех дам и кавалеров по лесу носится. А вечером освещаются роскошные дворцовые залы, наезжают
гости и идет пляс веселый до самой утренней зари. И пуще всех пляшет, пуще всех за оленями да зайцами гоняется Мира-королевна. Для нее и охоты эти, и
балы устраиваются. Тешит, балует король Артур дочку свою любимую.
К вечеру дня нашего рассказа в Облонском ожидалось много
гостей из Москвы, так как назначен был ежегодно даваемый князем летний
бал.
Молодой богатый капитан гвардии, вращавшийся в петербургских придворных сферах, побывавший в чужих краях и, следовательно, обладавший неподдельным европейским лоском, красавец собою, Виктор Павлович естественно был желанным
гостем гостеприимных московских гостиных и героем
балов и вечеров, даваемых московскими магнатами.
Это сердце похитила знакомая нам Татьяна Петровна Толстых, приезжавшая
гостить в К. вместе с Иннокентием Антиповичем со специальною целью повеселиться. Она и теперь была в К., так как присутствовала на последнем летнем
балу и осталась, чтобы сделать некоторые покупки.
Императрица во время
бала играла в карты с великой княгиней Марией Федоровной, а
гости кроме обыкновенных танцев забавлялись плясками, русскою и малороссийскою музыкой, устроенными в комнате качелями и разными другими увеселениями.
Обращение Александра Васильевича с императрицей было для придворных сфер необычайное, режущее глаза. Однажды на придворном
балу государыня, обходя
гостей и беседуя с ими, приблизилась к Суворову.