Неточные совпадения
— Ну-с, что же будем делать? — резко спросил Макаров Лидию. —
Горячей воды нужно,
белья. Нужно было отвезти его в больницу, а не сюда…
Жена, нагнувшись, подкладывала к ногам его бутылки с
горячей водой. Самгин видел на
белом фоне подушки черноволосую, растрепанную голову, потный лоб, изумленные глаза, щеки, густо заросшие черной щетиной, и полуоткрытый рот, обнаживший мелкие, желтые зубы.
Она ласково и задорно улыбалась, правя лошадью,
горяча ее, на ней голубая курточка, вышитая серебром, спицы колес экипажа тоже посеребрены и, вращаясь, как бы разбрызгивают
белые искры, так же искрится и серебро шитья на рукавах курточки.
В ярких огнях шумно ликовали подпившие люди. Хмельной и почти
горячий воздух, наполненный вкусными запахами, в минуту согрел Клима и усилил его аппетит. Но свободных столов не было, фигуры женщин и мужчин наполняли зал, как шрифт измятую страницу газеты. Самгин уже хотел уйти, но к нему, точно на коньках, подбежал
белый официант и ласково пригласил...
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф.
Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно, как будто
горячая пыль набилась в них. Он зажег спичку, увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
— О, приехал? — сказала она, протянув руку. Вся в
белом, странно маленькая, она улыбалась. Самгин почувствовал, что рука ее неестественно
горяча и дрожит, темные глаза смотрят ласково. Ворот блузы расстегнут и глубоко обнажает смуглую грудь.
Вдаль посмотреть нельзя: волны сверкают, как
горячие угли, стены зданий ослепительно
белы, воздух как пламя — больно глазам.
Только чернозагорелые от солнца крестьяне-мостовщики в лаптях сидели посередине улиц и хлопали молотками по укладываемым в
горячий песок булыжникам, да мрачные городовые, в небеленых кителях и с оранжевыми шнурками револьверов, уныло переминаясь, стояли посереди улиц, да завешанные с одной стороны от солнца конки, запряженные лошадьми в
белых капорах, с торчащими в прорехах ушами, звеня, прокатывались вверх и вниз по улицам.
Все опять притихли. Павел бросил горсть сухих сучьев на огонь. Резко зачернелись они на внезапно вспыхнувшем пламени, затрещали, задымились и пошли коробиться, приподнимая обожженные концы. Отражение света ударило, порывисто дрожа, во все стороны, особенно кверху. Вдруг откуда ни возьмись
белый голубок, — налетел прямо в это отражение, пугливо повертелся на одном месте, весь обливаясь
горячим блеском, и исчез, звеня крылами.
Погляди на
белые ноги мои: они много ходили; не по коврам только, по песку
горячему, по земле сырой, по колючему терновнику они ходили; а на очи мои, посмотри на очи: они не глядят от слез…
Они крали
белье и платье, которое сушилось в «
горячей» бане.
Некоторое время, как и тогда, я не узнавал своей комнаты: в щели ставен лились яркие,
горячие лучи весеннего солнца, и это казалось мне несообразностью: там, на дворе, теперь должна бы быть зима с пушистым снегом, а иначе… иначе, значит, нет на свете и девочки в серенькой шубке с
белым воротником.
Я действительно в сны не верил. Спокойная ирония отца вытравила во мне ходячие предрассудки. Но этот сон был особенный. В него незачем было верить или не верить: я его чувствовал в себе… В воображении все виднелась серая фигурка на
белом снегу, сердце все еще замирало, а в груди при воспоминании переливалась
горячая волна. Дело было не в вере или неверии, а в том, что я не мог и не хотел примириться с мыслью, что этой девочки совсем нет на свете.
Прибавьте ко всему, мною сказанному, что, подозрив издалека нечто
белое, подходишь с сомнением, высматриваешь; то убеждаешься, что это заяц, то покажется, что совсем не заяц, а какая-то
белая кость; иногда вся белизна пропадет из глаз, потому что на ходу угол зрения охотника, заслоняемый и пересекаемый разными предметами, изменяется беспрестанно; наконец, уверившись совершенно, что это заяц, очень редко будешь иметь терпение подойти к нему близко; все кажется, что как-нибудь зашумишь, испугаешь зайца, что он сейчас вскочит и уйдет, и охотник, особенно
горячий, всегда выстрелит на дальную меру…
Приехал отец из присутствия, и я принялся с новым жаром описывать ему, как прошла
Белая, и рассказывал ему еще долее, еще
горячее, чем матери, потому что он слушал меня как-то охотнее.
«Пусть-де околеет, туда и дорога ему…» И прогневалась на сестер старшиих дорогая гостья, меньшая сестра, и сказала им таковы слова: «Если я моему господину доброму и ласковому за все его милости и любовь
горячую, несказанную заплачу его смертью лютою, то не буду я стоить того, чтобы мне на
белом свете жить, и стоит меня тогда отдать диким зверям на растерзание».
Я — как машина, пущенная на слишком большое число оборотов; подшипники накалились, еще минута — закапает расплавленный металл, и все — в ничто. Скорее — холодной воды, логики. Я лью ведрами, но логика шипит на
горячих подшипниках и расплывается в воздухе неуловимым
белым паром.
Если кто паристых лошадей подбирает и если, например, один конь во лбу с звездочкой, — барышники уже так и зрят, чтобы такую звездочку другой приспособить: пемзою шерсть вытирают, или
горячую репу печеную приложат где надо, чтобы
белая шерсть выросла, она сейчас и идет, но только всячески если хорошо смотреть, то таким манером ращенная шерстка всегда против настоящей немножко длиннее и пупится, как будто бородочка.
О, языческое удельное княжество Москва! Она ест блины
горячими, как огонь, ест с маслом, со сметаной, с икрой зернистой, с паюсной, с салфеточной, с ачуевской, с кетовой, с сомовой, с селедками всех сортов, с кильками, шпротами, сардинами, с семушкой и с сижком, с балычком осетровым и с белорыбьим, с тешечкой, и с осетровыми молоками, и с копченой стерлядкою, и со знаменитым снетком из
Бела озера. Едят и с простой закладкой и с затейливо комбинированной.
Некоторую покоробленность бумаги они сглаживали
горячим утюгом, и получателю стоило подержать этот
белый лист около огня, как немедленно и явственно выступали на нем желтые буквы…
Горячая волна хлынула Александрову в голову, и все в его глазах приятно порозовело. Он уперся твердым взором в круглые
белые глаза Михина и сказал звонко...
Кириллов прислал старуху «поздравить» и, кроме того,
горячего чаю, только что зажаренных котлет и бульону с
белым хлебом для «Марьи Игнатьевны». Больная выпила бульон с жадностью, старуха перепеленала ребенка, Marie заставила и Шатова съесть котлет.
Она вошла и увидала отца Василия не в епитрахили, как обыкновенно священники бывают на исповеди, но в
белом запоне и с орденом на груди. Несмотря на свою осторожность, отец Василий не выдержал и облекся в масонские доспехи, чем чрезвычайно осталась довольна Сусанна Николаевна, и когда он благословил ее, то она с
горячим чувством поцеловала его руку.
Когда я согласился, он сел на постели, не спуская ног на пол, и уже тоном приказания велел мне поставить сундук на постель, к его ногам. Ключ висел у него на гайтане, вместе с нательным крестом. Оглянув темные углы кухни, он важно нахмурился, отпер замок, подул на крышку сундука, точно она была
горячая, и, наконец приподняв ее, вынул несколько пар
белья.
Ахилла вздохнул и вслед за ним сделал то же. В торжественной тишине полуночи, на
белом, освещенном луною пустом огороде, начались один за другим его мерно повторяющиеся поклоны
горячим челом до холодного снега, и полились широкие вздохи с сладостным воплем молитвы: «Боже! очисти мя грешного и помилуй мя», которой вторил голос протопопа другим прошением: «Боже, не вниди в суд с рабом твоим». Проповедник и кающийся молились вместе.
«Булатный кинжал твой прорвал мою
белую грудь, а я приложила к ней мое солнышко, моего мальчика, омыла его своей
горячей кровью, и рана зажила без трав и кореньев, не боялась я смерти, не будет бояться и мальчик-джигит».
(Прим. автора.)] и братьев, понеслась в погоню с воплями и угрозами мести; дорогу угадали, и, конечно, не уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших
горячее участие в деле, по дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку
Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на дороге лошадей.
Она, не отнимая лица от подушек, протянула назад обнаженную руку, точно ища чего-то в воздухе. Я понял это движение и взял ее
горячую руку в свои руки. Два огромных синих пятна — одно над кистью, а другое повыше локтя — резко выделялись на
белой, нежной коже.
Другие, также измученные жаром, полураздетые, кто полоскал
белье в Тереке, кто вязал уздечку, кто лежал на земле, мурлыкая песню, на
горячем песке берега.
У окна на самом
горячем солнопеке сидел совсем ослизший пескарь —
белый человечек лет двадцати, обливавшийся потом; он все пробовал читать какую-то газету и засыпал.
Девушка протянула Илье руку, и широкий рукав её
белой кофточки поднялся почти до плеча. Илья пожал
горячую ручку почтительно, бережливо, глядя на подругу Павла с той радостью, с какой в густом лесу, средь бурелома и болотных кочек, встречаешь стройную берёзку. И, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, он тоже отступил в сторону и уважительно сказал...
Чёрный, железный червь, с рогом на голове и тремя огненными глазами, гремя металлом огромного тела, взвизгнул, быстро подполз к вокзалу, остановился и злобно зашипел, наполняя воздух густым
белым дыханием. Потный,
горячий запах ударил в лицо Климкова, перед глазами быстро замелькали чёрные суетливые фигурки людей.
Чистенькая
белая комната молочной красавицы была облита нежным красным светом только что окунувшегося в море
горячего солнца; старый ореховый комод, закрытый
белой салфеткой, молящийся бронзовый купидон и грустный лик Мадонны, с сердцем, пронзенным семью мечами, — все смотрело необыкновенно тихо, нежно и серьезно.
Князь взял себе лучшего и пустил его по полю.
Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на
белой лошади и обгоняет коня князя, — обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу…
Было ещё рано, около полудня, но уже очень жарко; песок дороги и синь воздуха становились всё
горячее. К вечеру солнце напарило горы
белых облаков, они медленно поплыли над краем земли к востоку, сгущая духоту. Артамонов погулял в саду, вышел за ворота. Тихон мазал дёгтем петли ворот; заржавев во время весенних дождей, они скверно визжали.
Она прислонилась к печке, почти невидимая на
белых изразцах, а Пётр вышел за дверь, и там, в темноте, его встретил обиженный, испуганный,
горячий шёпот Баймаковой...
Царица знала, отчего горит такой яркой краской его смуглое лицо, отчего с такою страстной тоской устремлены его
горячие глаза сюда, на занавески, которые едва движутся от прикосновения прекрасных
белых рук царицы.
Словно некая
белая птица, давно уже рождённая, дремала в сумраке души моей, а я этого не знал и не чувствовал. Но вот нечаянно коснулся её, пробудилась она и тихо поёт на утре — трепещут в сердце лёгкие крылья, и от
горячей песни тает лёд моего неверия, превращаясь в благодарные слёзы. Хочется мне говорить какие-то слова, встать, идти и петь песню да человека встретить бы и жадно обнять его!
Их всегда было много в нем; оборванные, полуголодные, боящиеся солнечного света, они жили в этой развалине, как совы, и мы с Коноваловым были среди них желанными гостями, потому что и он и я, уходя из пекарни, брали по караваю
белого хлеба, дорогой покупали четверть водки и целый лоток «
горячего» — печенки, легкого, сердца, рубца. На два-три рубля мы устраивали очень сытное угощение «стеклянным людям», как их называл Коновалов.
Подали на холодное
белого поросенка с хреном и со сметаной, потом жирные, очень
горячие щи со свининой и гречневую кашу, от которой столбом валил пар.
И когда она утвердительно кивнула головой, Сима тихо примостился на краю кровати, положил
белую руку Лодки на колено себе и стал любовно гладить ладонью своею
горячую пушистую кожу от локтя до кисти.
Отольется она тебе с лихвою, твоя слезинка жемчужная, в долгую ночь, в горемычную ночь, когда станет грызть тебя злая кручинушка, нечистая думушка — тогда на твое сердце
горячее, все за ту же слезинку капнет тебе чья-то иная слеза, да кровавая, да не теплая, а словно топленый свинец; до крови
белу грудь разожжет, и до утра, тоскливого, хмурого, что приходит в ненастные дни, ты в постельке своей прометаешься, алу кровь точа, и не залечишь своей раны свежей до другого утра!
Гришка был такой сильный,
горячий, красивый, а Матрёна —
белая, полная, с огоньком в серых глазах, — «ядрёная баба», — говорили о ней на дворе.
Ветер ласково гладил атласную грудь моря; солнце грело ее своими
горячими лучами, и море, дремотно вздыхая под нежной силой этих ласк, насыщало жаркий воздух соленым ароматом испарений. Зеленоватые волны, взбегая на желтый песок, сбрасывали на него
белую пену, она с тихим звуком таяла на
горячем песке, увлажняя его.
— Ну да, утюг. Большой,
горячий утюг. Вам будет так очень удобно, можно будет даже
белье гладить. И красиво очень.
Как будто по этому лицу кто-нибудь провел
горячим утюгом, разгладил морщинки и сделал его
белым и блестящим.
Долго думала она об этом и чувствовала, что это не показалось ей, что в ней родилось что-то скверное, в тайниках ее опечаленной души, меж тем как в теле ее, обнаженном и
белом, подымалась все выше
горячая волна трепетных и страстных волнений.
Хоть действо бывает и полночью, да на Тиховы дни заря с зарей сходится, какой
горячий молодецкий взор в те
белые ночи не разглядит голеньких красоточек?..
Место возле дороги было посуше; девицы с Васильем Борисычем по-прежнему пошли друг за дружкой по лесной опушке, по-прежнему отдалился московский посол с Парашей, по-прежнему вел ее за
белую руку, по-прежнему прижимал ее к сердцу и срывал с губ Параши
горячие поцелуи.
Не огни горят горючие, не котлы кипят кипучие, горит-кипит победное сердце молодой вдовы… От взоров палючих, от сладкого голоса, ото всей красоты молодецкой распалились у ней ум и сердце, ясные очи,
белое тело и
горячая кровь… Досыта бы на милого наглядеться, досыта бы на желанного насмотреться!.. Обнять бы его
белыми руками, прижать бы его к
горячему сердцу, растопить бы алые уста жарким поцелуем!..