Неточные совпадения
А Обломов? Отчего он был нем и неподвижен с нею вчера, нужды нет, что дыхание ее обдавало
жаром его щеку, что ее
горячие слезы капали ему на руку, что он почти нес ее в объятиях домой, слышал нескромный шепот ее сердца?.. А другой? Другие смотрят так дерзко…
Жара еще усилилась. Стены и камни точно дышали жарким воздухом. Ноги, казалось, обжигались о
горячую мостовую, и Нехлюдов почувствовал что-то в роде обжога, когда он голой рукой дотронулся до лакированного крыла пролетки.
Тут было достаточно всего: и узкоколейные железные дороги, которыми со временем будет изрезан весь округ Шатровских заводов, и устройство бессемеровского способа производства стали, и переход заводов с древесного топлива на минеральное, и
горячее дутье в видах «улавливания газов и утилизации теряющегося
жара» при нынешних системах заводских печей, и т. д.
Пироги!
Горячи!
С пылу, с
жару,
По грошу за пару!
С лучком, с перцем,
С собачьим сердцем!
Воры «наподдавали» на «каменку» так, чтобы баня наполнилась облаком
горячего пара; многие не выдерживали
жары и выходили в мыльню.
Кроме того, — железных дорог тогда еще не было, — по зимам шли обозы с его сухарями, калачами и сайками, на соломе испеченными, даже в Сибирь. Их как-то особым способом,
горячими, прямо из печи, замораживали, везли за тысячу верст, а уже перед самой едой оттаивали — тоже особым способом, в сырых полотенцах, — и ароматные,
горячие калачи где-нибудь в Барнауле или Иркутске подавались на стол с пылу, с
жару.
Цыгане — страшные любители скачек — тоже пользуются этими сведениями, жарясь для этого в семидесятиградусную
жару, в облаке
горячего пара, который нагоняют банщики для своих щедрых гостей.
Приехал отец из присутствия, и я принялся с новым
жаром описывать ему, как прошла Белая, и рассказывал ему еще долее, еще
горячее, чем матери, потому что он слушал меня как-то охотнее.
Июньское
горячее солнце было уже высоко и начинало порядком допекать ходоков, но они не чувствовали
жара в ожидании предстоявшего объяснения с генералом.
Жар так и окачивает сверху
горячей волной; земля, покрытая коротенькой, опаленной травою, пылает; нестерпимый свет, словно золотистою дымкой, задернул окрестность, так что с трудом можно различать приметы.
Дойдя до ограды собора, откуда было видно улицу и дом, где жила Горюшина, он остановился, сдерживая тревожное биение сердца, собираясь с мыслями.
Жара истощала силы, наливая голову
горячим свинцом. Всё раскалялось, готовое растаять и разлиться по земле серыми ручьями.
Страх, стыд и жалость к ней охватили его
жаром и холодом; опустив голову, он тихонько пошёл к двери, но вдруг две тёплых руки оторвали его от земли, он прижался щекою к
горячему телу, и в ухо ему полился умоляющий, виноватый шёпот...
От сна и от
жара пересохло у них в горле, захотелось им прохладить
горячие гортани господской бражкой с ледком, и вот на какую штуку пустились дерзкие лежебоки: в непритворенную дверь достали они дедушкин халат и колпак, лежавшие на стуле у самой двери.
Он проснулся часу в пятом пополудни и, после студеной бражки, несмотря на палящий зной, скоро захотел накушаться чаю, веруя, что
горячее питье уменьшает тягость
жара.
Горячие щи, от которых русский человек не откажется в самые палящие
жары, дедушка хлебал деревянной ложкой, потому что серебряная обжигала ему губы; за ними следовала ботвинья со льдом, с прозрачным балыком, желтой, как воск, соленой осетриной и с чищеными раками и тому подобные легкие блюда.
Другие, также измученные
жаром, полураздетые, кто полоскал белье в Тереке, кто вязал уздечку, кто лежал на земле, мурлыкая песню, на
горячем песке берега.
Не один раз слышал я сам из другой комнаты, с каким
жаром сердечного красноречия, с какими
горячими слезами моя мать убеждала, умоляла Григорья Иваныча быть моим воспитателем… наконец, твердость его была побеждена: он согласился, хотя весьма неохотно.
Дьякон взял гитару, которая постоянно лежала на земле около стола, настроил ее и запел тихо, тонким голоском: «Отроцы семинарстии у кабака стояху…», но тотчас же замолк от
жары, вытер со лба пот и взглянул вверх на синее
горячее небо. Самойленко задремал; от зноя, тишины и сладкой послеобеденной дремоты, которая быстро овладела всеми его членами, он ослабел и опьянел; руки его отвисли, глаза стали маленькими, голову потянуло на грудь. Он со слезливым умилением поглядел на фон Корена и дьякона и забормотал...
— Тащи выше! — было приказание Орленки, и в две минуты она поднялась от земли на аршин… глаза ее налились кровью, стиснув зубы, она старалась удерживать невольные крики… палачи опять остановились, и Вадим сделал знак Орленке, который его тотчас понял. Солдатку разули; под ногами ее разложили кучку
горячих угольев… от
жару и боли в ногах ее начались судороги — и она громко застонала, моля о пощаде.
Вельчанинов поутру застал больную еще в памяти, хотя вся она горела в
жару; он уверял потом, что она ему улыбнулась и даже протянула ему свою
горячую ручку.
Увидев Вельчанинова одного, Лиза не изумилась; она только скорбно улыбнулась и отвернула свою горевшую в
жару головку к стене. Она ничего не отвечала на робкие утешения и на
горячие обещания Вельчанинова завтра же наверно привезти ей отца. Выйдя от нее, он вдруг заплакал.
— Врут-то, врут доктора, да не очень, — вздохнула тетушка. — Петр Андреич покойничек потерял глаза. Так же вот, как ты, день-деньской работал на заводе около
горячей печки и ослеп. Глаза не любят
жара. Ну, да что толковать? — встрепенулась она. — Пойдем выпьем! С праздничком вас поздравляю, голубчики мои. Ни с кем не пью, а с вами выпью, грешница. Дай бог!
От
горячих щей и от
жары, какая была в комнате, у меня сильно горело лицо.
Приезжаю; Анна Федоровна лежит в постеле с вспухшими глазами, у нее
жар, у нее боль в груди; все показывает, что было семейное Бородино, дело
горячее и продолжительное.
Нет, опять не то… что же такое сделалось со мною?…» Или: «Послушайте! начинает он с
горячим убеждением: — послушайте; наш век имеет то преимущество перед другими, что… гм! гм!.. что при существующем развитии умов… гм! гм!.. (легкая осечка), можно надеяться… следует даже непременно надеяться… (
жар убеждения заметно охлаждается)… что… если взять в соображение… гм! гм!.. если взять в пример…» (молчание).
— А вот
горячи,
горячи, ел их подьячий! С пылу с
жару — ел барин поджарый! С горохом, с бобами, ел дьякон с попами!
—
Горячи,
горячи!.. С пылу с
жару, горяченькие!..
Небо — синее и
горячее, солнце жжет; тенистый сад на горе, словно изнемогши от
жары, неподвижно дремлет.
Ступени, на которых я сидел, были
горячи; на жидких перильцах и на оконных рамах кое-где выступил от
жары древесный клей; под ступеньками и под ставнями в полосках тени жались друг к другу красные козявки.
От
жара и сухого,
горячего ветра, гнавшего нам навстречу облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница, хохол Карпо, замахиваясь на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни?
А когда я снова пошел, они двинулись за мною, молчаливые и страшные. Я знал, что это мне кажется оттого, что я болен и у меня, видимо, начинается
жар, но не мог преодолеть страха, от которого все тело начинало дрожать, как в ознобе. Я пощупал голову: она была
горячая, как огонь.
А
горячая, еще не совсем потухшая печка испускала из себя
жар и духоту; в тяжелом воздухе пахло щами, пеленками и Егорычем.
И опять полился поток суровых обличений. И вдруг я опять почувствовал, как кругом жарко, душно и тоскливо… Солнце жгло без пощады и отдыха; нечем было дышать, воздух был
горячий и влажный, как в бане; ласточки низко носились над степью, задевая крыльями желтую траву. Никитин уже исчез из виду. Вдали, на дороге, длинною полосою золотилась пыль, в пыли двигался обоз с углем. Волы ступали, устало помахивая светло-серыми головами, хохлы-погонщики, понурившись, шли рядом. Все изнемогало от
жары…
Мариорица, все стоя на коленах, схватила ее руку, с
жаром прижала ее к губам своим — губы были холодны, на руку государыни закапало что-то
горячее.
Больной почти не приходил в себя. Страшный
жар не покидал его. Он бредил с открытыми глазами, и только прикосновение крошечной ручки Анжелики к его
горячему лбу успокаивало его.
Рука Лизы была еще в его руке, он с
жаром поцеловал ее, уронив на нее не одну
горячую слезу.
Она приподняла меня, и мы отделились от земли и неслись в каком-то пространстве, в облаках серебристого света. Она наклонила ко мне свое лицо. Я слышал ее дыхание, — оно было горячо, как огонь; я прильнул губами к ее раскаленным губам и ощутил, что
жар ее дыхания наполнял меня всего, проходя
горячей струей по всем фибрам моего тела, и лишь ее руки леденили мне спину и бока.
Густав с
жаром поцеловал ее руку, на которую канули его
горячие слезы, повторил роковое: «Простите!»; сказал то же Биру, хотел еще что-то присовокупить, но вид места, где он находился, свидетели, их окружавшие, сомкнули его уста — и он поспешил из жилища скотника.