Неточные совпадения
Он не жестикулировал, не возвышал
голоса, не скрежетал зубами, не гоготал, не топал ногами, не заливался начальственно-язвительным смехом; казалось, он даже не подозревал нужды в административных проявлениях подобного
рода.
Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый
род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и
голоса.
— Феноменальный
голос. Сельская учительница или что-то в этом
роде. Знаменито поет.
Какое счастье, что они не понимали друг друга! Но по одному лицу, по
голосу Фаддеева можно было догадываться, что он третирует купца en canaille, как какого-нибудь продавца баранок в Чухломе. «Врешь, не то показываешь, — говорил он, швыряя штуку материи. — Скажи ему, ваше высокоблагородие, чтобы дал той самой, которой отрезал Терентьеву да Кузьмину». Купец подавал другой кусок. «Не то, сволочь, говорят тебе!» И все в этом
роде.
Я думал, не оборвалась ли снасть или что-нибудь в этом
роде, и не трогался с места; но вдруг слышу, многие
голоса кричат на юте: «Ташши, ташши!», а другие: «Нет, стой! не ташши, оборвется!»
— А спасенье есть. Вот оно, легкое, радостное. Спасенье это — пролитая за нас кровь единственного сына Бога, отдавшего себя за нас на мучение. Его мучение, его кровь спасает нас. Братья и сестры, — опять со слезами в
голосе заговорил он, — возблагодарим Бога, отдавшего единственного сына в искупление за
род человеческий. Святая кровь его…
Маша не обратила никакого внимания на молодого француза, воспитанная в аристократических предрассудках, учитель был для нее
род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною. Она не заметила и впечатления, ею произведенного на m-r Дефоржа, ни его смущения, ни его трепета, ни изменившегося
голоса. Несколько дней сряду потом она встречала его довольно часто, не удостоивая большей внимательности. Неожиданным образом получила она о нем совершенно новое понятие.
Разумеется, кроме маниаков, вроде Лотоцкого или Самаревича, в педагогическом хоре, настраивавшем наши умы и души, были также
голоса среднего регистра, тянувшие свои партитуры более или менее прилично. И эти, конечно, делали главную работу: добросовестно и настойчиво перекачивали фактические сведения из учебников в наши головы. Не более, но и не менее… Своего
рода живые педагогические фонографы…
Пахотные участки показаны в подворной описи у всех хозяев, крупный скот имеется у 84, но тем не менее все-таки избы, за немногими исключениями, поражают своею бедностью, и жители в один
голос заявляют, что на Сахалине не проживешь «никаким
родом».
У куропаток есть три
рода крика, или
голоса: первый, когда они целою станицей найдут корм и начнут его клевать, разгребая снег или землю своими лапками: тут они кудахчут, как куры, только гораздо тише и приятнее для уха; второй, когда, увидя или услыша какую-нибудь опасность, собираются улететь или окликаются между собою, этот крик тоже похож несколько на куриный, когда куры завидят ястреба или коршуна; и, наконец, третий, собственно им принадлежащий, когда вспуганная стая летит со всею силою своего быстрого полета.
Вальдшнепы сопровождают свой полет особенного
рода криком, или
голосом: он похож на какое-то хрюканье или хрипенье и слышен задолго до появления вальдшнепа, что очень помогает стрельбе, ибо без этого предварительного звука охотник, особенно стоя в узком месте, не заметит большей части пролетающих вальдшнепов, а когда и заметит, то не успеет поднять ружья и прицелиться.
Если как-нибудь не скоро попадешь на след разрозненных куропаток, то через полчаса после перемещенья подманивать их особого
рода свистком, на который они отвечают, или подождать, когда они сами начнут скликаться, и тогда немедленно идти на
голос: они скоро опять соединяются в стаи и тогда уже не отзываются.
Это занятие поглощало почти все его время, и потому
голос его раздавался в доме только в известные, определенные часы дня, совпадавшие с обедом, завтраком и другими событиями в том же
роде.
А как то дойдет до
родов, запоешь другим
голосом.
Но овладевшее им чувство робости скоро исчезло: в генерале врожденное всем русским добродушие еще усугублялось тою особенного
рода приветливостью, которая свойственна всем немного замаранным людям; генеральша как-то скоро стушевалась; что же касается до Варвары Павловны, то она так была спокойна и самоуверенно-ласкова, что всякий в ее присутствии тотчас чувствовал себя как бы дома; притом от всего ее пленительного тела, от улыбавшихся глаз, от невинно-покатых плечей и бледно-розовых рук, от легкой и в то же время как бы усталой походки, от самого звука ее
голоса, замедленного, сладкого, — веяло неуловимой, как тонкий запах, вкрадчивой прелестью, мягкой, пока еще стыдливой, негой, чем-то таким, что словами передать трудно, но что трогало и возбуждало, — и уже, конечно, возбуждало не робость.
— И вы тоже, — продолжал он постепенно утихавшим
голосом, — вы знаете, кто любит, кто умеет любить, потому что вы, чистые, вы одни можете утешить… Нет, это все не то! Я не поэт, — промолвил он, — но что-нибудь в этом
роде…
— На ваше откровенное предложение, — заговорил он слегка дрожащим
голосом, — постараюсь ответить тоже совершенно откровенно: я ни на ком и никогда не женюсь; причина этому та: хоть вы и не даете никакого значения моим литературным занятиям, но все-таки они составляют единственную мою мечту и цель жизни, а при такого
рода занятиях надо быть на все готовым: ездить в разные местности, жить в разнообразных обществах, уехать, может быть, за границу, эмигрировать, быть, наконец, сослану в Сибирь, а по всем этим местам возиться с женой не совсем удобно.
Перегоренский (не слушая его). Коварный Живоглот, воспользовавшись темнотою ночи, с толпою гнусных наемников окружил дом торгующего в селе Чернораменье, по свидетельству третьего
рода, мещанина Скурихина, и алчным
голосом требовал допустить его к обыску, под предлогом, якобы Скурихин производит торговлю мышьяком. Причем обозвал Скурихина непотребными словами; за оставление же сего дела втайне, взял с него пятьдесят рублей и удалился с наемниками вспять. Это первый пункт.
— Есть у меня к вам, Яков Васильич, некоторая просьбица, — начал он каким-то несмелым
голосом. — Это вот-с, — продолжал он, вынимая из шифоньерки довольно толстую тетрадь, — мои стихотворные грехи. Тут есть элегии, оды небольшие, в эротическом, наконец,
роде. Нельзя ли вам из этого хлама что-нибудь сунуть в какой-нибудь журналец и напечатать? А мне бы это на старости лет было очень приятно!
Санина заставили объяснить, кто он
родом, и откуда, и как его зовут; когда он сказал, что он русский, обе дамы немного удивились и даже ахнули — и тут же, в один
голос, объявили, что он отлично выговаривает по-немецки; но что если ему удобнее выражаться по-французски, то он может употреблять и этот язык, — так как они обе хорошо его понимают и выражаются на нем.
Член этот действительно был
родом французик, значительно пожилой, но при этом вертлявый, в завитом парике, слегка набеленный, подрумяненный, с большим ртом, с визгливым
голосом и с какой-то несносной для всех энергией, по милости которой, а также и манерами своими, он весьма напоминал скорпиона, потому что, когда к кому пристанет, так тот от него не скоро отцепится.
Голос имела чудесный, страстно любила песни, качели, хороводы и всякие игрища, и когда ничего этого не было, то целый день играла в куклы, непременно сопровождая свои игры всякого
рода русскими песнями, которых и тогда знала бесчисленное множество.
«То-то же, — сказал ей значительно Степан Михайлыч, — теперь ты другим
голосом поешь: так не сбивайся же…» Но в эту минуту Софья Николавна, может быть, не желавшая, чтоб такого
рода разговор продолжал развиваться, приступила с убедительными просьбами к свекру, чтоб он прилег отдохнуть, хоть на короткое время, на что он согласился.
— И этот старик от страху не умер? — спросил робким
голосом Кирша, который в первый раз от
роду почувствовал, что может и сам подчас струсить.
— Дарья Михайловна ошибается, — начал он неверным
голосом, — я не на одних женщин нападаю: я до всего человеческого
рода не большой охотник.
Я, вдыхая апрельский дух, приносимый с черных полей, слушал вороний грохот с верхушек берез, щурился от первого солнца, шел через двор добриваться. Это было около трех часов дня. А добрился я в девять вечера. Никогда, сколько я заметил, такие неожиданности в Мурьеве, вроде
родов в кустах, не приходят в одиночку. Лишь только я взялся за скобку двери на своем крыльце, как лошадиная морда показалась в воротах, телегу, облепленную грязью, сильно тряхнуло. Правила баба и тонким
голосом кричала...
— Крестьян Иванович! — начал опять господин Голядкин тихим, но многозначащим
голосом, отчасти в торжественном
роде и останавливаясь на каждом пункте.
— Я говорил: не надо полнеть. В вашем
роду у всех несчастная наклонность к полноте. Не надо, — повторил он умоляющим
голосом и поцеловал руку. — Вы такая хорошая! Вы такая славная! Вот, ваше превосходительство, — обратился он к Крылину, — рекомендую: единственная в свете женщина, которую я когда-либо серьезно любил.
Но сколько ни спорили горемычные, ничего не могли решить (чувство справедливости было в них сильно), и потому положили с общего
голоса предоставить все судьбе и бросить жребий — способ, как известно, решающий в деревнях всякого
рода недоразумения.
— Скоро кончится? — спросила она и в своем
голосе услышала какую-то особую, незнакомую ноту, какой раньше у нее никогда не было. «Должно быть, я умираю от
родов», — подумала она.
Есть и третий
род рассказчиков, которые умеют так живо подметить особенности людей и предметов, что просто представляют их, подражая им
голосом, телодвижениями, изменениями лица и пр.
Удалившись несколько от города, юноша остановился, долго слушал исчезающий, раздробленный
голос города и величественный, единый
голос моря [Le Seigneur Mele eternellement dans un fatal hymen Le chant de la nature au cri du genre humain. V. Hugo. (Господь вечно сливает в роковом супружестве песнь природы с криком
рода человеческого. В. Гюго франц.)]… Потом, как будто укрепленный этой симфониею, остановил свой влажный взор на едва виднеющейся Александрии.
Рассказал он тут, как и что. Рассказывает, а сам горькими слезами разливается. И воротиться-то ему не хочется, и не воротиться нельзя. Слово, вишь, дал, а заяц своему слову — господин. Судили тут тетки и сестрицы — и те в один
голос сказали: «Правду ты, косой, молвил: не давши слова — крепись, а давши — держись! никогда во всем нашем заячьем
роду того не бывало, чтобы зайцы обманывали!»
Во время
родов мать Платонида не отходила от Матренушки. Зажгла перед иконами свечу богоявленскую и громко, истово, без перерывов, принялась читать акафист Богородице, стараясь покрывать своим
голосом стоны и вопли страдалицы. Прочитав акафист, обратилась она к племяннице, но не с словом утешения, не с словом участия. Небесной карой принялась грозить Матренушке за проступок ее.
— Благодарю вас за честь, господа, которую вы мне сделали вашим выбором, — начал он не совсем-то твердым
голосом. — Честь эта слишком велика для меня, но… потому-то я и не чувствую себя вполне достойным ее… Я готов служить нашему делу, но только не там, а здесь, в Петербурге… Я прошу у вас позволения остаться… прошу назначить мне здесь какой-либо
род деятельности, и я постараюсь выполнить его добросовестно. Еще раз: увольте меня, господа, от этого назначения!
— Тайна, от веков сокровенная, избрáнным только открыта, — строгим, не допускающим противоречия
голосом, садясь на диван, проговорила Варенька. — Тайну от веков и
родов сокровенную, ныне же одним святым только открытую, которым восхотел Бог показать, сколь велико богатство славы его, сокрытое от язычников в тайне сей. Поняла?
Не помнишь разве, что ты обещала Богу забыть отца,
род и племя, весь мир с суетой его, — строго, дрожащим от волнения
голосом заговорила Марья Ивановна.
Движения и
голос его также были покойны и плавны, но его покой был совсем иного
рода, чем у инженера.
Голос мой, в своем
роде, был нечто вроде
голоса из толпы, на который всегда давался терпеливый и разумный ответ, всегда шедший мне — представителю толпы — на добрую потребу.
Мне помнится, будто он рассказывал что-то в этом
роде, но наверное помню только то, что однажды мы с Иваном Ивановичем, окончив свои занятия, пришли вместе к нам и, снимая в сенях калоши, услыхали чей-то громкий
голос.
— Вольноотпущенный, мальчиком в дворовых писарях обучался, потом был взят в земские, потом вел дело и в управителях умер… Матушка мне
голос и речь свою передала и склонность к телесной дебелости… Обликом я в отца… Хотя матушка и считала себя, в некотором
роде, белой кости, а батюшку от Хама производила, но я, грешный человек, к левитову колену никогда ни пристрастия, ни большого решпекта не имел.
Голос у станового был самый «духовный». Говорил он резко на «он», как говорят в глухих заволжских селах, откуда он был
родом, да и в местной семинарии этот говор все еще держался, особенно среди детей деревенских причетников.
— Вот и неправда, княжна-голубушка; таких парней не много увидишь: рост, что у твоего батюшки, чуть не сажень, глаза голубые, волосы кольцом вьются, походочка с развальцем,
голос тихий, да приятный, так за сердце и хватает… Я так смекаю, что он не простого
рода, а боярского, да и на дворе почти все то же гуторят…
— Ты в этих делах не участница, — продолжал Волынской, смягчив
голос, — я знаю, ты всегда была предана
роду нашему. Но этому мошеннику стоило б набить колодки, такие же легонькие… кабы я не дал себе слова…
Усерднейший и нижайший переводчик всякого
рода дел не ожидал такой встречи; он смутился и жалобным, чуть внятным
голосом произнес, делая на каждом слове и едва ли не на каждом слоге запятые, как он делал их ногой...
— Как, чернильная гадина! — гневно воскликнул Назарий и даже осадил своего коня. — Недомерок человеческого
рода тянется под мою стать или хочет оскорбить меня, чтобы сравняться со мною. Господи, до чего я дожил, — добавил он с неподдельным отчаянием в
голосе.
— Сия игрушка их не минет! — воскликнул капитан с удовольствием, которое ясно отзывалось в
голосе. — Mein Herr Leutenant [Господин лейтенант (нем.).], — сказал он, немного погодя, обратясь к офицеру, подле него стоявшему, — кажись, к делу подцепили мы раскольника. Немудрено, что он стоял караульщиком от шведов. Этот
род, закоснелый в невежестве, не желает нам добра: я уверен, что они мои начинания задержать весьма стараются, не говорю уже о том, что они меня персонально не жалуют.
Он снова начал прибегать к спасительному вину, искать сильных, заглушающих этот внутренний
голос, ощущений в игре в карты и рулетку, и в оргиях с женщинами, которых цинизм граничит с грацией, и в беспутстве которых есть своего
рода поэзия, поэзия низменных душ.
Из могилы подам
голос, что я был враг Нарышкиным и друг Милославским не словом, а делом; что я в царстве Петра основал свое царство, враждебное ему более свейского [Свейское — шведское.]; что эта вражда к нему и
роду его не умерла со мною и с моим народом; что я засеял ее глубоко от моря Ледовитого до Хвалынского [Хвалынское море — имеется в виду Каспийское море.], от Сибири до Литвы, не на одно, на несколько десятков поколений.
—
Голос… точно знакомый! — сказал встревоженный слепец, прислушиваясь к речам девицы Рабе, как будто стараясь припомнить, где он его слышал. —
Голос ангела! Куда бы не пошел я за ним? Сяду и буду делать, что тебе угодно. Господь да пошлет тебе Свое благословение и да возвеличит
род твой, как возвеличил
род Сарры и Ревекки [Сарра и Ревекка — имена женщин, прародительниц древнееврейских
родов в Библии.]!