Неточные совпадения
Пред ними подскакивал и качался на тонких ножках защитник, небольшой человек с выпученным животом и седым коком на лысоватой голове; он был похож на
петуха и обладал раздражающе звонким
голосом.
— Сегодня — пою! Ой, Клим, страшно! Ты придешь? Ты — речи народу говорил? Это тоже страшно? Это должно быть страшнее, чем петь! Я ног под собою не слышу, выходя на публику, холод в спине, под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. — Женщины — злые, кажется, что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала
голос, запела
петухом, — это они потому, что каждый мужчина хочет изнасиловать меня, а им — завидно!
И с самим человеком творилось столько непонятного: живет-живет человек долго и хорошо — ничего, да вдруг заговорит такое непутное, или учнет кричать не своим
голосом, или бродить сонный по ночам; другого, ни с того ни с сего, начнет коробить и бить оземь. А перед тем как сделаться этому, только что курица прокричала
петухом да ворон прокаркал над крышей.
Петухи поют, и далеко разносится их
голос среди ясной тишины и безмятежности.
Лицо, взгляд,
голос, каждое движенье — все существо незнакомца дышало сумасбродной отвагой и гордостью непомерной, небывалой; его бледно-голубые, стеклянные глаза разбегались и косились, как у пьяного; он закидывал голову назад, надувал щеки, фыркал и вздрагивал всем телом, словно от избытка достоинства, — ни дать ни взять, как индейский
петух.
— Имение большое, не виден конец, а посередке дворец — два кола вбито, бороной покрыто, добра полны амбары, заморские товары, чего-чего нет, харчей запасы невпроед: сорок кадушек соленых лягушек, сорок амбаров сухих тараканов, рогатой скотины —
петух да курица, а медной посуды — крест да пуговица. А рожь какая — от колоса до колоса не слыхать бабьего
голоса!
И вдруг — сначала в одном дворе, а потом и в соседних ему ответили проснувшиеся
петухи. Удивленные несвоевременным пением
петухов, сначала испуганно, а потом зло залились собаки. Ольховцы ожили. Кое-где засветились окна, кое-где во дворах застучали засовы, захлопали двери, послышались удивленные
голоса: «Что за диво! В два часа ночи поют
петухи!»
В пылу усердия он кричал на всех каким-то неестественным тонким
голосом, как поют молодые
петухи, ходил по сцене театрально-непринужденным шагом, говорил всем дерзости и тысячью других приемов старался вдохнуть в своих сотрудников по сцене одолевший его артистический жар.
Но
голос у него сорвался, как у молодого
петуха, и он крикнул...
Запели
петухи сырыми
голосами, закаркали вороны, в монастыре ударили к заутрене, — маленький колокол кричал жидко и неубедительно.
Наконец вскрик первого
петуха донесся далеко из станицы, вслед затем другой протяжный петушиный крик, на который отозвались другие
голоса.
Ворошилов угомонился, наконец;
голос его, юношески звонкий и хриплый, как у молодого
петуха, слегка порвался… Кстати ж, Бамбаев начал декламировать стихи и опять чуть не расплакался, что произвело впечатление скандала за одним соседним столом, около которого поместилось английское семейство, и хихиканье за другим: две лоретки обедали за этим вторым столом с каким-то престарелым младенцем в лиловом парике. Кельнер принес счет; приятели расплатились.
И Докучаев запевал своим высоким, но уже надтреснутым
голосом. Дойдя до своей любимой арии Торопки, на высокой ноте обязательно
петуха запускал и замолкал сконфуженно.
Петух кричит на дворе, и
голос у него басистый и мокрый.
Бродили
петухи, куры с дворов, из-за низких песчаниковых оград слышались
голоса — смех, брань, надоедливый, протяжный зов.
Не спать ночью — значит каждую минуту сознавать себя ненормальным, а потому я с нетерпением жду утра и дня, когда я имею право не спать. Проходит много томительного времени, прежде чем на дворе закричит
петух. Это мой первый благовеститель. Как только он прокричит, я уже знаю, что через час внизу проснется швейцар и, сердито кашляя, пойдет зачем-то вверх по лестнице. А потом за окнами начнет мало-помалу бледнеть воздух, раздадутся на улице
голоса…
Как ни выбивался злой дух из последних сил своих, чтобы подмануть христианскую душу, это не удалось ему, потому что, хотя он и очень верно подражал человеческому
голосу, но прежде чем рыбаки, глядя на гаванскую церковь, окончили ограждающую их молитву, на правом берегу в Чекушах пропел полночный
петух, и с его третьим криком и виденье и крики о помощи смолкли.
— Нет-с и нет-с. Идите. Или вы желаете (тут
Петух сделал
голос строже), чтобы я действительно… как бы сказать… оставил вас на праздник в гимназии? Ступайте-с.
Собака и
петух пошли странствовать. Ввечеру
петух уснул на дереве, а собака пристроилась у того же дерева, промеж кореньев. Как пришло время,
петух запел. Лисица услыхала
петуха, прибежала и стала снизу просить, чтобы он сошел к ней, будто ей хочется оказать почтенье ему за то, что у него
голос хорош.
Петух сказал: «Надо прежде разбудить дворника, он спит промеж кореньев. Пусть отопрет, тогда я сойду». Лисица стала искать дворника и забрехала. Собака живо вскочила и задушила лисицу.
Хээкчир обернулся и увидел, что это
петух говорил ему человеческим
голосом.
— А я один раз холеру видел, — произнес еще один
голос, и вмешавшийся в разговор крестьянин рассказал, как пред тем года четыре назад у них холере быть, и он раз пошел весной на двор, вилой навоз ковырять, а на навозе, откуда ни возьмись,
петух, сам поет, а перья на нем все болтаются: это и была холера, которая в ту пору, значит, еще только прилетела да села.
— Разумеется, нас будят с
петухами, — подхватила недовольным
голосом графиня Стэлла. — Ужасно неприятно! Совсем спать не приходится.
Казалось, слышал
голос гоголевского Петра Петровича
Петуха: „Да поджарь, да подпеки, да в один угол кулебяки загни ты мне телячьих мозгов, а в другой…“ И слюнки текли, как у неделю не евшей собаки.
Куры кудахтали, цыплята пищали, одноглазый
петух залетел на самую высокую жердочку и оттуда кричал свое «ку-ка-ре-ку» самым отчаянным петушиным
голосом.
— Да, это я, но меня зовут Стефания Павловна, а «ты» мне говорят только мой муж и его отец — отвечала она ровным, спокойным
голосом. Гиршфельду показалось, что таким же независимым, нахальным тоном говорил с ним
Петухов.
Ни веселый
Голос прохладно-душистого утра, ни ласточки ранней
С кровли соломенной трель, ни труба
петуха, ни отзывный
Рог, ничто не подымет их боле с их бедной постели.
Чуть только аминь закончил молитву,
петух, необыкновенно высоко вытянув свою золотистую шею, так сильно и звучно поднял общую песнь, что высокие ноты его
голоса отозвалися жертвой хваления в детской душе сидевшего на земле младенца.
В 12-м часу
голоса стали затихать, пропел
петух, из-за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман-роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один
голос: «Смирно!» Потом, как
петухи на заре, повторились
голоса в разных концах. И всё затихло.