Неточные совпадения
Подросток, пробуя объехать телегу, загнал одну из своих лошадей в глубокую лужу и зацепил бричкой ось телеги; тогда мужик, приподняв
голову, начал ругаться...
Догнали телегу, в ней лежал на животе длинный мужик с забинтованной
головой; серая, пузатая лошадь, обрызганная грязью, шагала лениво. Ямщик Самгина, курносый
подросток, чем-то похожий на голубя, крикнул, привстав...
— Что? — спросил он, взглянув на ее гладкую
голову галки и в маленькое, точно у
подростка, птичье лицо.
Девичий гомон мгновенно стихает;
головы наклоняются к работе; иглы проворно мелькают, коклюшки стучат. В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой, в засаленной блузе. Она зевает и крестит рот; иногда так постоит и уйдет, но в иной день заглянет и в работы. В последнем случае редко проходит, чтобы не раздалось, для начала дня, двух-трех пощечин. В особенности достается
подросткам, которые еще учатся и очень часто портят работу.
Около четырех часов дня в сопровождении полицейского в контору Филиппова явились три подростка-рабочих, израненные, с забинтованными
головами, а за ними стали приходить еще и еще рабочие и рассказывали, что во время пути под конвоем и во дворе дома градоначальника их били. Некоторых избитых даже увезли в каретах скорой помощи в больницы.
Снова стало тихо. Лошадь дважды ударила копытом по мягкой земле. В комнату вошла девочка-подросток с короткой желтой косой на затылке и ласковыми глазами на круглом лице. Закусив губы, она несла на вытянутых руках большой, уставленный посудой поднос с измятыми краями и кланялась, часто кивая
головой.
Павел сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстух, галоши, трость и стал такой же, как все
подростки его лет. Ходил на вечеринки, выучился танцевать кадриль и польку, по праздникам возвращался домой выпивши и всегда сильно страдал от водки. Наутро болела
голова, мучила изжога, лицо было бледное, скучное.
В доме у городского
головы пахло недавно натертыми паркетными полами и еще чем-то, еле заметно, приятно-сьестным. Было тихо и скучно. Дети хозяиновы, сын-гимназист и девочка-подросток, — «она у меня под гувернанткой ходит», говорил отец, — чинно пребывали в своих покоях. Там было уютно, покойно и весело, окна смотрели в сад, мебель стояла удобная, игры разнообразные в горницах и в саду, детские звенели голоса.
Старец маленький, вроде бы
подросток телом, весьма древен, головка
голая, только от уха к уху седенький, жидкий венчик.
— Да чтò ж? Известно, батюшка, Дутловы люди сильные; во всей вотчине почитай первый мужик, — отвечала кормилица, поматывая
головой. — Летось другую связь из своего леса поставил, господ не трудили. Лошадей у них, окромя жеребят да
подростков, троек шесть соберется, а скотины, коров да овец как с поля гонят, да бабы выйдут на улицу загонять, так в воротах их-то сопрется, что беда; да и пчел-то колодок сотни две, не то больше живет. Мужик оченно сильный, и деньги должны быть.
Сухой, тоненький
подросток с чёрными кудрями на миленькой
голове, с низким лбом и бегающими глазками, сел рядом с Евсеем, толкнул его локтем в бок, спрашивая вполголоса...
Наконец стали попадаться прохожие: крючковатая старуха,
подростки, пьяный человек, шедший, опустив
голову, женщины с корзинами, мужчины на подводах.
Их лиц я не успел хорошенько рассмотреть, но заметил, что у старшей, брюнетки, задорный, сочный тип малороссиянки, а младшая выглядывает
подростком, на
голове у нее небрежно накинут белый шелковый платок, надвинутый углом на лоб и потому скрывающий волосы и всю верхнюю часть лица.
— Батька, ты думаешь, спроста женился? — продолжал Петр. — Как бы,
голова, не так! Сам посуди: старику был шестой десяток, пять лет вдовствовал, девки на возрасте, я тоже в
подростках немалых — пошто было жениться?
Дрянной трактирчик на Петербургской стороне. «Пахло пригорелым маслом. Гадко было. Над
головой моей тюкал носом о дно своей клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый» («
Подросток»).
С «самостоятельным хотением» вступает в жизнь и
Подросток. На груди у него документ, дающий ему шантажную власть над гордою красавицею, а в
голове — «идея». Идея эта — уединение и могущество. «Мне нужно то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя приобрести без могущества; это — уединенное и спокойное сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьется мир! Свобода. Я начертил, наконец, это великое слово… Да, уединенное сознание силы — обаятельно и прекрасно»…
A вот другой запасный, фабричный мастеровой, несет на руках грудного ребенка; за тятькину куртку уцепилась в свою очередь подросток-девочка. За ними шагает с поникшей
головой их еще совсем молодая мать.
— Войскам выступать, когда пропоет петух, идти — быстро, полк за полком…
Голова хвоста не дожидается… Жителей не обижать, с бабами не воевать,
подростков не трогать.
Она была далеко не первой. Девочку-подростка, черненькую, худенькую, с теми угловатыми формами и манерами, которые сопутствуют переходному времени девичьей зрелости, всегда в сопровождении худой и высокой, как жердь, дамы, с наклоненной несколько на бок
головой, он, как и другие петербуржцы, часто видал в садах и на гуляньях.