Неточные совпадения
Постепенно начиналась скептическая критика «значения личности в процессе
творчества истории», — критика, которая через десятки
лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время — не время широких задач».
Годы моей жизни в Париже–Кламаре были для меня эпохой усиленного философского
творчества.
В 1877
году здесь сидел «шлиссельбуржец» Николай Александрович Морозов. Спичкой на закоптелой стене камеры им было написано здесь первое стихотворение, положившее начало его литературному
творчеству...
Но
творчество Гоголя принадлежит эпохе Белинского и людей 40-х
годов.
В 70-е
годы у нас уже был расцвет
творчества Достоевского и Л. Толстого, появление Вл. Соловьева.
Хотя Пущин, как отмечает исследователь
творчества Кюхельбекера, Ю. Н. Тынянов, был «трезвым и ясным лицейским критиком», он до конца жизни не сумел отрешиться от усвоенного в лицейские
годы иронического отношения к этому талантливому поэту, серьезному, глубоко образованному мыслителю.
Он сам создавал себе систему; она выживалась в нем
годами, и в душе его уже мало-помалу восставал еще темный, неясный, но как-то дивно-отрадный образ идеи, воплощенной в новую, просветленную форму, и эта форма просилась из души его, терзая эту душу; он еще робко чувствовал оригинальность, истину и самобытность ее:
творчество уже сказывалось силам его; оно формировалось и крепло.
Творчество Достоевского в русской мысли 1881–1931
годов.
Позднее, то есть ровно через десять
лет, мы жили с ним на рижском"Штранде", в Дуббельне, вместе обедали — тогда я уже был женат — и много ходили по прибрежью. Тогда он говорил и о Тургеневе, и его меткое сравнение с своим
творчеством я уже вспоминал в печати.
Мир изящного
творчества в Лондоне 1868
года сводился к немногому. Диккенс уже пропел свою песню.
Стало быть, и мир искусства в разных его областях обновился на русской почве именно в эти
годы. Тогда и заложено было все дальнейшее развитие русского художественного
творчества, менее отрешенного от жизни, более смелого по своим мотивам, более преданного заветам правды и простоты.
Его автор может (рядом и с Герценом) служить крупнейшим примером русского западника, который с юных
лет стремился в Европу, там долго учился, там много писал в самый решающий период его
творчества, там остался на весь конец своей жизни не как эмигрант, не по политическим причинам, а по чисто личным мотивам.
Бородкин врезался мне в память на долгие
годы и так восхищал меня обликом, тоном, мимикой и всей повадкой Васильева, что я в Дерпте, когда начал играть как любитель, создавал это лицо прямо по Васильеву. Это был единственный в своем роде бытовой актер, способный на самое разнообразное
творчество лиц из всяких слоев общества: и комик и почти трагик, если верить тем, кто его видал в ямщике Михаиле из драмы А.Потехина «Чужое добро впрок не идет».
Тогда он уже достиг высшего предела своей мании величия и считал себя не только великим музыкантом, но и величайшим трагическим поэтом. Его
творчество дошло до своего зенита — за исключением"Парсиваля" — именно в начале 60-х
годов, хотя он тогда еще нуждался и даже должен был бежать от долгов с своей виллы близ Вены; но его ждала волшебная перемена судьбы: влюбленность баварского короля и все то, чего он достиг в последнее десятилетие своей жизни.
Такого заряда хватило бы на несколько
лет. И, конечно, в этом первоначальном захвате сценического
творчества и по репертуару и по игре заложено было ядро той скрытой писательской тяги, которая вдруг в конце 50-х
годов сказалась в замысле комедии и толкнула меня на путь писателя.
Интересно было бы проследить характер
творчества Леонида Андреева до и после смерти его первой жены. Для меня вполне очевидно, что как раз около этого времени (годом-двумя позже) в
творчестве Андреева наступает перелом: многописание, понижение взыскательности к себе, налет художественного самодовольства.
Психологически Гоголь, Л. Толстой, Достоевский во многом сходятся с Белинским, Бакуниным, Чернышевским, Писаревым, народниками 70-х
годов, хотя они антиматериалисты и
творчество их окрашено религиозно.
В преклонных
летах обратился он к русскому читателю с своей исповедью «Лучше поздно, чем никогда», где и рассказал историю развития своего
творчества.
Восемнадцать
лет этой счастливой семейной жизни были для Толстого временем наиболее продуктивного художественного
творчества.
Между славянофилами и идеалистами 40-х
годов и духовными течениями начала XX века лежит духовный переворот —
творчество Достоевского.
Единственной монографической работой о писателе продолжает оставаться книга А. М. Линина"К истории буржуазного стиля в русской литературе (
Творчество П. Д. Боборыкина)", выпущенная в Ростове-на-Дону в 1935
году, в которой, при всех издержках социологизаторского подхода, содержится ценный биографический и историко-литературный материал, и по наши дни не потерявший научного значения.