Неточные совпадения
— Я тебе
говорю, что не сотни и не люди бесшабашные, а лучшие представители народа! — сказал Сергей Иваныч
с таким
раздражением, как будто он защищал последнее свое достояние. — А пожертвования? Тут уж прямо весь народ выражает свою волю.
Самгину показалось, что она
говорит растерянно, виновато. Захотелось видеть лицо ее. Он зажег спичку, но Лидия, как всегда, сказала
с раздражением, закрыв лицо ладонью...
— Нет, — сказал Самгин, понимая, что
говорит неправду, — мысли у него были обиженные и бежали прочь от ее слов, но он чувствовал, что
раздражение против нее исчезает и возражать против ее слов — не хочется, вероятно, потому, что слушать ее — интересней, чем спорить
с нею. Он вспомнил, что Варвара, а за нею Макаров
говорили нечто сродное
с мыслями Зотовой о «временно обязанных революционерах». Вот это было неприятно, это как бы понижало значение речей Марины.
— Прежде всего необходим хороший плуг, а затем уже — парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо
говорить словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, — покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея. Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее молчание
с испугом жены писателя. Во внезапном
раздражении Варавки тоже было что-то общее
с возбужденным тоном Катина.
— Мечта! мечта! —
говорил он, отрезвляясь,
с улыбкой, от праздного
раздражения мысли. Но очерк этой мечты против воли жил в его памяти.
— Э, черт, тьфу! Господа,
с вами буквально нельзя
говорить! — вскрикнул Митя в последней степени
раздражения и, обернувшись к писарю, весь покраснев от злобы,
с какою-то исступленною ноткой в голосе быстро проговорил ему...
Без возражений, без
раздражения он не хорошо
говорил, но когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щек и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге
с необычайной силой,
с необычайной поэзией развивал свою мысль.
Я заметил, что мать находилась в постоянном
раздражении и
говорила резко, несмотря на то, что бабушка и тетушка
говорили с ней почтительно и даже робко.
— Да! — кивнув головой, сказала Саша. — Очень, мне кажется! Я всю ночь беседовала
с Весовщиковым. Я не любила его раньше, он мне казался грубым и темным. Да он и был таким, несомненно. В нем жило неподвижное, темное
раздражение на всех, он всегда как-то убийственно тяжело ставил себя в центре всего и грубо, озлобленно
говорил — я, я, я! В этом было что-то мещанское, раздражающее…
Но иногда некоторые из них
говорили что-то неслыханное в слободке.
С ними не спорили, но слушали их странные речи недоверчиво. Эти речи у одних возбуждали слепое
раздражение, у других смутную тревогу, третьих беспокоила легкая тень надежды на что-то неясное, и они начинали больше пить, чтобы изгнать ненужную, мешающую тревогу.
Мальчик без штанов (
с некоторым
раздражением).Врешь ты! Ишь ведь
с гороховицей на свином сале подъехал… диковинка! У нас, брат, шаром покати, да зато занятно… Верное слово тебе
говорю!
— Да разве я
говорю, что жилку Вуколу отдать? — тоже
с раздражением в голосе заговорила старуха, выпрямляясь. — Надо подумать, посоветоваться.
— Мы никогда не споемся, и обратить меня в свою веру вам не удастся, —
говорил Иван Дмитрич
с раздражением. —
С действительностью вы совершенно незнакомы, и никогда вы не страдали, а только, как пьяница, кормились около чужих страданий, я же страдал непрерывно со дня рождения до сегодня. Поэтому
говорю откровенно: я считаю себя выше вас и компетентнее во всех отношениях. Не вам учить меня.
— К чему это
говорить? — сказал Андрей Ефимыч
с раздражением.
Доктора сказали, что у Федора душевная болезнь. Лаптев не знал, что делается на Пятницкой, а темный амбар, в котором уже не показывались ни старик, ни Федор, производил на него впечатление склепа. Когда жена
говорила ему, что ему необходимо каждый день бывать и в амбаре, и на Пятницкой, он или молчал, или же начинал
с раздражением говорить о своем детстве, о том, что он не в силах простить отцу своего прошлого, что Пятницкая и амбар ему ненавистны и проч.
Иногда к Автономовым приходили гости — помощник частного пристава Корсаков, тощий человек
с длинными усами. Он носил тёмные очки, курил толстые папиросы, терпеть не мог извозчиков и всегда
говорил о них
с раздражением.
Оставаясь в праздники дома, я замечал, что жена и сестра скрывают от меня что-то и даже как будто избегают меня. Жена была нежна со мною по-прежнему, но были у нее какие-то свои мысли, которых она не сообщала мне. Было несомненно, что
раздражение ее против крестьян росло, жизнь для нее становилась все тяжелее, а между тем она уже не жаловалась мне.
С доктором теперь она
говорила охотнее, чем со мною, и я не понимал, отчего это так.
В нашей губернии был обычай: во время сенокоса и уборки хлеба по вечерам на барский двор приходили рабочие и их угощали водкой, даже молодые девушки выпивали по стакану. Мы не держались этого; косари и бабы стояли у нас на дворе до позднего вечера, ожидая водки, и потом уходили
с бранью. А Маша в это время сурово хмурилась и молчала или же
говорила доктору
с раздражением, вполголоса...
— Когда ты начинаешь
говорить о физическом труде, то это выходит глупо и пошло! — сказал отец
с раздражением.
Лишь только Персиков прочитал бумагу, он поднялся
с табурета и бросился к телефону. Через несколько секунд он уже
говорил торопливо и в крайней степени
раздражения...
Говорили обо всем, о социализме, о коммунизме, но без
раздражения, без задора, и даже
с видимым удовольствием. Один только раз я принужден был выразиться довольно строго, и именно по поводу той самой Marie, которую он уже вызывал в начале нашего прихода и которая теперь
с самой изысканной любезностью потчевала нас пирогом и закуской.
— Дети должны кормить стариков, поить… чти отца твоего и мать, —
говорил Яков
с раздражением, — а она, невестка-то, выгнала свекра из цобственного дома. Старику ни поесть, ни попить — куда пойдет? Третий день не евши.
— Я вам тоже обещал сказать и мое «последнее» слово, — начал он
с внутренним, еще подавляемым
раздражением, — вот оно, это слово: считаю по совести, что все дела между нами обоюдно покончены, так что нам не об чем даже и
говорить; слышите — не об чем; а потому не лучше ли вам сейчас уйти, а я за вами дверь запру.
При мысли об этом г. Жеребцов приходит даже в не свойственное ему
раздражение и сначала поражает последние годы прошлого столетия, называя их злополучными (nefastes), затем
говорит, что «напрасно Бурбоны, по возвращении своем, хотели действовать
с французами как
с народом, не совсем еще потерявшим чувства веры и благочестия, и что напрасно хотели вывести французов на дорогу нравственности, бывшей для них противною»…
Застрелился Фоблаз, конечно, от любви, а любовь разгорелась от
раздражения самолюбия, так как он у всех женщин на своей родине был счастлив. Похоронили его честь честью, —
с музыкой, а за упокой его души все, у одного собравшись, выпили и заговорили, что это так невозможно оставить, — что мы тут
с нашей всегдашней простотою совсем пропадаем. А батальонный майор, который у нас был женатый и человек обстоятельный,
говорит...
В одном письме грустно
говорит он о том, что Белинскому нужно примирение
с счастием жизни, а ему, напротив
раздражение, препятствия, потому что он по природе своей слишком мягок и идеален.
Павла Артемьевна
говорила с плохо скрытым
раздражением в голосе, причем птичьи глаза ее поминутно сердито скашивались в сторону наказанной девочки.
С Надеждой Александровной при каждой новой встрече отношения Кати портились все больше. Надежда Александровна не могла
с нею
говорить без
раздражения. Вопросы, которые Катя ставила
с обычною своею прямотою, были для Надежды Александровны, как докучливо-нудное жужжание мухи, бьющейся в пыльной паутине.
Он много
говорил тогда о своем друге Годефруа Кавеньяке, брате временного диктатора, которого он считал одним из величайших граждан своей родины. И в его тоне слышны были еще ноты
раздражения. Старые счеты
с своими сверстниками, врагами или лжедрузьями, еще не улеглись в его душе.
— Да я и не кручинюсь. Мне что?.. Захотел погулять и гуляй вдосталь. Нужда мне в нем велика, подумаешь!.. —
с напускным
раздражением говорила Домаша.
— Вы шутите, генерал, —
с дурно скрываемым
раздражением заметил молодой человек, — вы сами же, я слышал,
говорите: «Ученье свет, а неученье — тьма…» Как же вы хотите, чтобы мы пренебрегали французами, нашими учителями во всем.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться,
с выражением нервного
раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал
говорить...