Неточные совпадения
— Я думаю, — продолжал он, — что эта попытка спиритов объяснять свои
чудеса какою-то новою силой — самая неудачная. Они прямо
говорят о силе духовной и хотят ее подвергнуть материальному опыту.
— Я не могу слышать равнодушно, когда нападают на женщин, — продолжала Евдоксия. — Это ужасно, ужасно. Вместо того чтобы нападать на них, прочтите лучше книгу Мишле «De l’amour». [
О любви (фр.).] Это
чудо! Господа, будемте
говорить о любви, — прибавила Евдоксия, томно уронив руку на смятую подушку дивана.
Толстенькая и нескладная, она часто
говорила о любви, рассказывала
о романах, ее похорошевшее личико возбужденно румянилось, в добрых, серых глазах светилось тихое умиление старушки, которая повествует
о чудесах,
о житии святых, великомучеников.
«Я понял бы ваши слезы, если б это были слезы зависти, — сказал я, — если б вам было жаль, что на мою, а не на вашу долю выпадает быть там, где из нас почти никто не бывает, видеть
чудеса,
о которых здесь и мечтать трудно, что мне открывается вся великая книга, из которой едва кое-кому удается прочесть первую страницу…» Я
говорил ей хорошим слогом.
И протоиерей пускался в рассказы
о чудесах, произведенных благодатными главотяжами и убрусцами. Время уходило. Гаврило терпеливо выслушавал до конца и потом
говорил...
То, что я скажу, по внешности покажется парадоксальным, но по существу неопровержимо: наука и религия
говорят одно и то же
о чуде, согласны в том, что в пределах порядка природы
чудо невозможно и
чуда никогда не было.
Сад, впрочем, был хотя довольно велик, но не красив: кое-где ягодные кусты смородины, крыжовника и барбариса, десятка два-три тощих яблонь, круглые цветники с ноготками, шафранами и астрами, и ни одного большого дерева, никакой тени; но и этот сад доставлял нам удовольствие, особенно моей сестрице, которая не знала ни гор, ни полей, ни лесов; я же изъездил, как
говорили, более пятисот верст: несмотря на мое болезненное состояние, величие красот божьего мира незаметно ложилось на детскую душу и жило без моего ведома в моем воображении; я не мог удовольствоваться нашим бедным городским садом и беспрестанно рассказывал моей сестре, как человек бывалый,
о разных
чудесах, мною виденных; она слушала с любопытством, устремив на меня полные напряженного внимания свои прекрасные глазки, в которых в то же время ясно выражалось: «Братец, я ничего не понимаю».
В октябре 1888 года по Москве разнесся слух
о крушении царского поезда около станции Борки.
Говорили смутно
о злостном покушении. Москва волновалась. Потом из газет стало известно, что катастрофа
чудом обошлась без жертв. Повсюду служились молебны, и на всех углах ругали вслух инженеров с подрядчиками. Наконец пришли вести, что Москва ждет в гости царя и царскую семью: они приедут поклониться древним русским святыням.
— Из больницы, умер было совсем… — отвечал тот. — Вообразите, посадили меня на диету умирающих… Лежу я, голодаю, худею, наконец мне вообразилось, что я в святые попал, и
говорю: «
О,
чудо из
чудес и скандал для небес, Дьяков в раке и святитель в усах, при штанах и во фраке!»
Подробно рассказав
о лошади, подобной тигру, или ещё
о каком-нибудь
чуде, он стряхивал с колен облупки картофеля, оглядывался и
говорил...
Я имел черт знает какое возвышенное понятие
о русских генералах, про которых няня мне
говорила дива и
чудеса, и потому я торжествовал, что увижу генеральшу.
— Я уже не
говорю о том, можно сказать, восторге, который я чувствую, видя вас обеих у меня и еще вечером, — запела Марья Александровна, оправившись от первого изумления, — но скажите, пожалуйста, какое же
чудо зазвало вас сегодня ко мне, когда я уже совсем отчаялась иметь эту честь?
Своим умом, ловкостью и умелым обхождением Соломон так понравился придворным, что в скором времени устроился во дворце, а когда старший повар умер, то он заступил его место. Дальше
говорил Соломон
о том, как единственная дочь царя, прекрасная пылкая девушка, влюбилась тайно в нового повара, как она открылась ему невольно в любви, как они однажды бежали вместе из дворца ночью, были настигнуты и приведены обратно, как осужден был Соломон на смерть и как
чудом удалось ему бежать из темницы.
И начнёт рассказывать про море.
Говорил он
о нём, как
о великом
чуде, удивительными словами, тихо и громко, со страхом и любовью, горит весь от радости и становится подобен звезде. Слушаем мы его, молчим, и даже грустно от рассказов его об этой величавой живой красоте.
За обедом он скоро развязался, присовокупил кое к чему замечания и съел почти один довольно старого поросенка; но, однако же,
о своем событии в церкви он не решался
говорить по какому-то безотчетному для него самого чувству и на вопросы любопытных отвечал: «Да, были всякие
чудеса».
Николай. Позвольте мне полюбопытствовать, с какой стати вы помешали маменьке
говорить о деньгах и каким это
чудом она вас послушалась?
Смерть неизбежна для всего рожденного так же, как и рождение неизбежно для всего смертного. Поэтому не должно сетовать на то, что неизбежно. Прежнее состояние существ неизвестно, среднее состояние очевидно, будущее состояние не может быть познано, —
о чем же заботиться и беспокоиться? Некоторые люди смотрят на душу, как на
чудо, а другие
говорят и слушают про нее с удивлением, но никто ничего не знает про нее.
«Это
чудо есть единое, которое есть не существующее (μη öv), чтобы не получить определения от другого, ибо для него поистине не существует соответствующего имени; если же нужно его наименовать, обычно именуется Единым… оно трудно познаваемо, оно познается преимущественно чрез порождаемую им сущность (ουσία); ум ведет к сущности, и его природа такова, что она есть источник наилучшего и сила, породившая сущее, но пребывающая в себе и не уменьшающаяся и не сущая в происходящем от нее; по отношению к таковому мы по необходимости называем его единым, чтобы обозначить для себя неделимую его природу и желая привести к единству (ένοΰν) душу, но употребляем выражение: «единое и неделимое» не так, как мы
говорим о символе и единице, ибо единица в этом смысле есть начало количества (ποσού άρχαί), какового не существовало бы, если бы вперед не существовала сущность и то, что предшествует сущности.
Вера и надежда
говорят нам
о чуде, т. е.
о новом откровении,
о творческом акте Бога в человеке.
Мария слегка нездорова, и я почти не вижу ее. Про ее нездоровье мне доложил Магнус — и солгал: он почему-то не хочет, чтобы я виделся с нею. Чего он боится? И опять у него, в мое отсутствие, был кардинал X.
О «
чуде» мне ничего не
говорят.
— Никто
о чудесах и не
говорит, — устало произнес Сергей Андреевич. — Но дело это, во всяком случае, хорошее, и к нему непозволительно относиться так свысока, как вы делаете.
— Позвольте, Сергей Андреевич, Иван Иванович
говорил именно
о чудесах, — возразила Наташа. — Но мне хотелось бы знать вот что: вы все время возражали нам, защищали Киселева; как же, однако, сами вы смотрите хоть бы на ту же общину или артель? Мне это осталось неясным.
Что за чудо-юдо эта генеральская дочь? Отчего это Семен Тимофеич изволят,
говоря о ней, на особый манер губами поводить? Надо"обнюхать"ее. Завтра же она на целый день отправится к Станицыной, спозаранок; туда явится, наверно, и"мериканец", умеющий только поддразнивать ее, как негодную девчонку-птичницу или судомойку!
— Я не очень, а ты б послушала, какого мнения
о ней наш старший брат Лука! Он
говорит, что «провел с ней самое счастливейшее лето в своей жизни». А ведь ему скоро пойдет восьмой десяток. И в самом деле, каких она там у него в прошлом году
чудес наделала! Мужик у него есть Симка, медведей все обходил. Человек сорока восьми лет, и ишиасом заболел. Распотел и посидел на промерзлом камне — вот и ишиас… болезнь седалищного нерва… Понимаете, приходится в каком месте?
— Я всё про барыньку думаю, про вдовушку, — сказал он. — Этакая роскошь! Жизнь бы отдал! Глаза, плечи, ножки в лиловых чулочках… огонь баба! Баба — ой-ой! Это сейчас видно! И этакая красота принадлежит чёрт знает кому — правоведу, прокурору! Этому жилистому дуралею, похожему на англичанина! Не выношу, брат, этих правоведов! Когда ты с ней
о предчувствиях
говорил, он лопался от ревности! Что
говорить, шикарная женщина! Замечательно шикарная!
Чудо природы!
Говорили много об его учености,
о чудесах, которые он делал над больными, доброте души и бескорыстии его.
— Продолжай, —
говорю, — отец Кириак, —
о другом
чуде рассказа жду.
В начале июля в Москве распространялись всё более и более тревожные слухи
о ходе войны:
говорили о воззвании государя к народу,
о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11-го июля манифест и воззвание не были получены, то
о них и
о положении России ходили преувеличенные слухи.
Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности,
говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только
чудо может спасти Россию.
Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали
о ней свои замечания, как
о показываемом
чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что́
говорят о нем.