Неточные совпадения
Сегодня мы ушли и вот качаемся теперь в Тихом
океане; но если б и остались здесь, едва ли бы я собрался на берег. Одна природа да животная, хотя и своеобразная, жизнь, не наполнят человека, не поглотят внимания: остается большая пустота. Для того даже, чтобы испытывать
глубже новое, не похожее ни на что свое, нужно, чтоб тут же рядом, для сравнения, была параллель другой, развитой жизни.
Я с большей отрадой смотрел на кафров и негров в Африке, на малайцев по островам Индийского
океана, но с
глубокой тоской следил в китайских кварталах за общим потоком китайской жизни, наблюдал подробности и попадавшиеся мне ближе личности, слушал рассказы других, бывалых и знающих людей.
Часов в девять вечера прошел короткий, но сильный дождь, после которого туман сразу исчез и мы увидели красивое звездное небо. И это небо, по которому широкой полосой протянулся Млечный Путь, и темный
океан, в котором разом отражались все светила небесные, одинаково казались беспредельно
глубокими.
Ночь была ясная и холодная. Звезды ярко горели на небе; мерцание их отражалось в воде. Кругом было тихо и безлюдно; не было слышно даже всплесков прибоя. Красный полумесяц взошел поздно и задумчиво глядел на уснувшую землю. Высокие горы, беспредельный
океан и
глубокое темно-синее небо — все было так величественно, грандиозно. Шепот Дерсу вывел меня из задумчивости: он о чем-то бредил во сне.
Дойдя до реки Кулумбе, я сел на камень и стал вслушиваться в тихие, как шепот, звуки, которыми всегда наполняется тайга в часы сумерек. Безбрежный
океан, сонная земля и
глубокое темное небо с миллионами неведомых светил одинаково казались величественными.
Если нам удастся обогнуть его — мы спасены, но до этого желанного мыса было еще далеко. Темная ночь уже опускалась на землю, и обезумевший
океан погружался в
глубокий мрак. Следить за волнением стало невозможно. Все люди впали в какую-то апатию, и это было хуже чем усталость, это было полное безразличие, полное равнодушие к своей участи. Беда, если в такую минуту у человека является убеждение, что он погиб, — тогда он погиб окончательно.
А с берега, от пристани два пароходика все возят народ на корабль, потому что корабли, которые ходят по
океану, стоят на середине поодаль, на самом
глубоком месте.
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом стоит шум, глухой, непрерывный,
глубокий. Как ветер по лесу, пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит
океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что над землей и в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
"Гомер! кто не испытывал высокого наслаждения, читая бессмертную"Илиаду"? Гомер — это море, или, лучше сказать, целый
океан, как он же безбрежный, как он же
глубокий, а быть может, даже бездонный!"
Где-то, на недоступных глубинах
океана, залегает эта первобытная слизь, в которой среди
глубокой тьмы и дремотного покоя творится тайна самозарождения жизни.
Измерить
океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет,
Хотя и мог бы ум высокий,
Тебе числа и меры нет!
Не могут Духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Как бесподобна Комиссаржевская на сцене! Полная иллюзия милого пятнадцатилетнего подростка! Так хороша, естественна ее игра! Да и полно — игра ли это? Знаменитая артистка живет, горит, пылает на сцене, передавая с мастерством настоящие страдания, настоящую жизнь. И этот голос, который никогда не забудется теми, кто его слышал хоть раз в своей жизни. И эта несравненная мимика очаровательного детского личика, эти глаза, лучистые и
глубокие, как
океан безбрежный!..
Валя жалел бедную русалочку, которая так любила красивого принца, что пожертвовала для него и сестрами, и
глубоким, спокойным
океаном; а принц не знал про эту любовь, потому что русалка была немая, и женился на веселой принцессе; и был праздник, на корабле играла музыка, и окна его были освещены, когда русалочка бросилась в темные волны, чтобы умереть.