Неточные совпадения
Сидишь, не заботясь, не думая ни о чем, знаешь, что около тебя есть человек… конечно, немудрый,
поменяться с ним идеей нечего и думать, зато нехитрый, добрый, радушный, без претензий и не уязвит тебя за
глаза!
Мы изредка
менялись между собою словом и с робостью перебегали
глазами от утеса к утесу, от пропасти к пропасти.
С 1852 года тон начал
меняться, добродушные беришоны уже не приезжали затем, чтоб отдохнуть и посмеяться, но со злобой в
глазах, исполненные желчи, терзали друг друга заочно и в лицо, выказывали новую ливрею, другие боялись доносов; непринужденность, которая делала легкой и милой шутку и веселость, исчезла.
Вскоре они переехали в другую часть города. Первый раз, когда я пришел к ним, я застал соседку одну в едва меблированной зале; она сидела за фортепьяно,
глаза у нее были сильно заплаканы. Я просил ее продолжать; но музыка не шла, она ошибалась, руки дрожали, цвет лица
менялся.
Когда они произносили слова «доктор (то есть Штейнер) сказал», то
менялось выражение
глаз, лицо делалось иным и продолжать разговор нельзя было.
Кажется, будто эта краснота
меняется: оставляя под собой более глубокий, темный фон, она кое-где выделяется более светлыми, быстро всплывающими и так же быстро упадающими взмахами, волнами, которые очень сильно действуют на
глаз, — по крайней мере, на мой
глаз.
Лаптев издает неопределенный носовой звук и улыбается. Прейн смотрит на него, прищурив
глаза, и тоже улыбается. Его худощавое лицо принадлежало к типу тех редких лиц, которые отлично запоминаются, но которые трудно определить, потому что они постоянно
меняются. Бесцветные
глаза под стать лицу. Маленькая эспаньолка, точно приклеенная под тонкой нижней губой, имеет претензию на моложавость. Лицо кажется зеленоватым, изможденным, но крепкий красный затылок свидетельствует о большом запасе физической силы.
В вагоне подземной дороги я несся туда, где на стапеле сверкало под солнцем еще недвижное, еще не одухотворенное огнем, изящное тело «Интеграла». Закрывши
глаза, я мечтал формулами: я еще раз мысленно высчитывал, какая нужна начальная скорость, чтобы оторвать «Интеграл» от земли. Каждый атом секунды — масса «Интеграла»
меняется (расходуется взрывное топливо). Уравнение получалось очень сложное, с трансцендентными величинами.
Теперь, поднявшись выше, он ясно видел ее
глаза, которые стали огромными, черными и то суживались, то расширялись, и от этого причудливо
менялось в темноте все ее знакомо-незнакомое лицо. Он жадными, пересохшими губами искал ее рта, но она уклонялась от него, тихо качала головой и повторяла медленным шепотом...
Дорогой в Москву ему посчастливилось. На ночлеге кто-то
поменялся с ним пальто. У него пальто было неказисто, а досталось ему совсем куцое и рваное; но зато в кармане пальто он нашарил паспорт. Предъявитель был дмитровский мещанин, и звали его тоже Григорьем, по отчеству Петровым; приметы были схожие: росту среднего, нос средний, рот умеренный, волосы черные,
глаза серые, особых примет не имеется.
Кожемякин сидел около него в кресле, вытянув ноги, скрестив руки на груди и молча присматривался, как играет, изменяется красивое, лицо гостя: оно казалось то простым и ясным, словно у ребёнка, то вдруг морщилось, брезгливо и сердито. И было странно видеть, что лицо всё время
менялось, а
глаза оставались неизменно задумчивы.
Дома, разморённый угнетающей жарою, разделся до нижнего белья, лёг на пол, чувствуя себя обиженным, отвергнутым, больным, а перед
глазами, поминутно
меняясь, стояло лицо дяди Марка, задумчивое, сконфуженное и чужое, как лицо попадьи.
При докторе девушка странно и явно
менялась: ходила как-то по-солдатски мерно и прямо, выпячивая грудь, поджав губы, следя за ним недобрыми
глазами, а на вопросы его отвечала кратко, и казалось, что, говоря ему — да, она спорит с ним.
Юрий едва мог скрывать свое негодование: кровь кипела в его жилах, он
менялся беспрестанно в лице; правая рука его невольно искала рукоятку сабли, а левая, крепко прижатая к груди, казалось, хотела удержать сердце, готовое вырваться наружу. Когда очередь дошла до него,
глаза благородного юноши заблистали необыкновенным огнем; он окинул беглым взором всех пирующих и сказал твердым голосом...
Невзирая на присутствие Глеба, невзирая на недовольное, сумрачное расположение старика, Гришка не мог скрыть радости, которую пробуждало в нем новое знакомство; он бился изо всей мочи, чтобы подвернуться как-нибудь на
глаза Захару и снова
поменяться с ним одним из тех лестных взглядов взаимного соучастия, каким
поменялись они, заслышав на берегу голос Глеба.
Илья Макарович долго молчал,
менялся в лице и моргал
глазами.
Глаза его начали
меняться уже в вагоне, по дороге в столицу, куда они вдвоем, в отдельном купе, ехали искать, как он говорил там, в саду, «света знаний, истины и труда».
Я вошел в зал, в котором обстановка была роскошна, но холодна и безвкусна, и особенно неприятно резали
глаза высокие и узкие зеркала в простенках и ярко-желтые портьеры на окнах; видно было, что губернаторы
менялись, а обстановка оставалась все та же.
Вершинин(подумав). Как вам сказать? Мне кажется, все на земле должно измениться мало-помалу и уже
меняется на наших
глазах. Через двести — триста, наконец тысячу лет, — дело не в сроке, — настанет новая, счастливая жизнь. Участвовать в этой жизни мы не будем, конечно, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее — и в этом одном цель нашего бытия и, если хотите, наше счастье.
И
менялось все с той именно минуты, как увидит человек Сашины
глаза, — тогда вдруг и голос его услышит, а то и голоса не слыхал, и почувствует особую значительность самых простых слов его, и вдруг неожиданно заключит: а что такое талант? — да и нужен ли талант?
Я только в последствии времени заметил, что выражение его
глаз зависело единственно от особенного их склада, что оно не
менялось и тогда, когда он кушал суп или закуривал сигарку.
Он был среднего роста, хорошо сложен, черты лица имел приятные, но мелкие: выражение их почти никогда не
менялось,
глаза его глядели всегда одним и тем же сухим и светлым взором; лишь изредка смягчался он легким оттенком не то грусти, не то скуки; учтивая улыбка почти не покидала его губ.
Начал я жить в этом пьяном тумане, как во сне, — ничего, кроме Антония, не вижу, но он сам для меня — весь в тени и двоится в ней. Говорит ласково, а
глаза — насмешливы. Имя божие редко произносит, — вместо «бог» говорит «дух», вместо «дьявол» — «природа», но для меня смысл словами не
меняется. Монахов и обряды церковные полегоньку вышучивает.
Картина за картиной
менялись, появляясь и исчезая, но эти выцветшие
глаза смотрели на все одинаково равнодушно.
И странно то, что было в каждый час
В ее лице иное выраженье;
Таких оттенков множество не раз
Подсматривал в один и тот же день я:
Менялся цвет неуловимый
глаз,
Менялось уст неясное значенье,
И выражал поочередно взор
Кокетство, ласку, просьбу иль укор.
Все взгляды обратились к Рамзай. Она то бледнела, то краснела, беспрестанно
меняясь в лице. Закусив губы и потупив
глаза, виновница происшествия не собиралась, кажется, двинуться с места.
Когда девочка начинала рассказывать обо всем пережитом ею в ее недавнем таком богатом впечатлениями прошлом, лицо ее
менялось сразу, делалось старше и строже, осмысленнее как-то с первых же слов… Черные
глаза уходили вовнутрь, глубоко, и в них мгновенно гасли их игривые насмешливые огоньки, а глухая красивая печаль мерцала из темной пропасти этих
глаз, таких грустных и прекрасных!
Я не знаю ее возраста, и на моих
глазах она не
меняется: отчего не допустить, что ей не двадцать, а две тысячи лет?
Настроение солдат быстро, на
глазах,
менялось. Они неохотно отдавали честь офицерам; то и дело происходили столкновения. Комментарии к приходившим из России вестям были зловещие.
— С какой стати, мой друг, затеваешь ты подобное объяснение? — выговорил он наконец. — Точно мы не живем вместе, не видимся каждый день. Если я
меняюсь, то на твоих
глазах. И странно было бы требовать от меня все тех же увлечений, какие извинительны были в мальчике. Да и что за экзамены между мужем и женой, привыкшими уважать друг друга?
(Почерк Лельки.) — Встретила на районной конференции Володьку. Он выступал очень ярко и умно по вопросу о задачах комсомола в деревне. Когда увидел меня,
глаза вспыхнули прежнею горячею ласкою и болью. Парнишка по-прежнему, видно, меня любит. Мое отношение к нему начинает
меняться: хоть и интеллигент, но, кажется, выработается из него настоящий большевик. Я пригласила его зайти, но была очень сдержанна.
— Я, — говорит, — по
глазам умею читать: кто в лице станет
меняться — значит собирается улизнуть домой курку с маслом есть, — я его сейчас и повешу.
Мы все его стали бояться. Скажет: «вижу в твоих
глазах, ты в лице
меняешься» — и повесит. Стали все притворяться как можно больше веселыми.