Неточные совпадения
Конечно, в высокоталантливой обвинительной речи мы услышали все строгий анализ характера и поступков подсудимого, строгое критическое отношение к делу, а
главное, выставлены были такие психологические глубины для
объяснения нам сути дела, что проникновение в эти глубины не могло бы вовсе состояться при сколько-нибудь намеренно и злостно предубежденном отношении к личности подсудимого.
А этот
главный предмет, занимавший так мало места в их не слишком частых длинных разговорах, и даже в коротких разговорах занимавший тоже лишь незаметное место, этот предмет был не их чувство друг к другу, — нет, о чувстве они не говорили ни слова после первых неопределенных слов в первом их разговоре на праздничном вечере: им некогда было об этом толковать; в две — три минуты, которые выбирались на обмен мыслями без боязни подслушивания, едва успевали они переговорить о другом предмете, который не оставлял им ни времени, ни охоты для
объяснений в чувствах, — это были хлопоты и раздумья о том, когда и как удастся Верочке избавиться от ее страшного положения.
Крестьяне снова подали в сенат, но пока их дело дошло до разбора, межевой департамент прислал им планы на новую землю, как водится, переплетенные, раскрашенные, с изображением звезды ветров, с приличными
объяснениями ромба RRZ и ромба ZZR, а
главное, с требованием такой-то подесятинной платы. Крестьяне, увидев, что им не только не отдают землю, но хотят с них слупить деньги за болото, начисто отказались платить.
Все эти маленькие невинные игры располагались так, что их
главным содержанием являлось обнаружение взаимных симпатий, и на этой почве разыгрывались иногда полушутливые, а иногда и «серьезные»
объяснения, поддразнивания, сценки ревности, ссоры, «измены», задевалось юное кавалерское или девичье самолюбие. Старшие смотрели, смеялись, поощряли.
Вот и теперь встревоженный детский ум так трогательно ищет опоры, разумного
объяснения и,
главное, сочувствия, как молодое растение тянется к свету и теплу.
Я с самыми открытыми
объяснениями, в которых нуждаюсь,
главное, я, а не вы, — это для вашего самолюбия, но в то же время это и правда.
Супруги согласились во всем, всё было забыто, и когда, в конце
объяснения, фон Лембке все-таки стал на колени, с ужасом вспоминая о
главном заключительном эпизоде запрошлой ночи, то прелестная ручка, а за нею и уста супруги заградили пламенные излияния покаянных речей рыцарски деликатного, но ослабленного умилением человека.
— Никакого у вас собрания ложи не будет! — возглашал вполголоса Егор Егорыч. — Вы меня не поняли!.. Что
главным образом нужно для принятия в масонство?.. Испытание и
объяснение ищущему со стороны ритора!.. Положим, что Сусанна Николаевна в ближайший пост пожелает исповедаться, — возможно это?
Феденька вышел от Пустынника опечаленный, почти раздраженный. Это была первая его неудача на поприще борьбы. Он думал окружить свое вступление в борьбу всевозможною помпой — и вдруг, нет
главного украшения помпы, нет Пустынника! Пустынник, с своей стороны, вышел на балкон и долго следил глазами за удаляющимся экипажем Феденьки. Седые волосы его развевались по ветру, и лицо казалось как бы закутанным в облако. Он тоже был раздражен и чувствовал, что нелепое
объяснение с Феденькой расстроило весь его день.
Тихие
объяснения и упреки стали надоедать мужу, а горячих вспышек стал он бояться; страх сейчас исключил полную искренность, а потеря искренности в супружестве, особенно в лице второстепенном, всегда несколько зависящем от
главного лица, ведет прямою дорогою к нарушению семейного счастия.
Он нагнулся и поцеловал ей руку, она неловко поцеловала его холодными губами в голову. Он чувствовал, что в этом любовном
объяснении нет
главного — ее любви, и есть много лишнего, и ему хотелось закричать, убежать, тотчас же уехать в Москву, но она стояла близко, казалась ему такою прекрасной, и страсть вдруг овладела им, он сообразил, что рассуждать тут уже поздно, обнял ее страстно, прижал к груди и, бормоча какие-то слова, называя ее ты, поцеловал ее в шею, потом в щеку, в голову…
Нет, мы довольны, и чрезвычайно довольны, книгою, когда в ней разрешены
главные вопросы, приведены самонужнейшие подробности, когда
главные мнения автора справедливы, и в книге его очень мало неверных или неудачных
объяснений.
Конечно, в отношении к
главной мысли всего труда это было лучшее
объяснение всех самоуправств веча новгородского.
Все изображения предметов и людей служат у него только для
объяснения или для лучшего выражения
главной мысли.
Профессор. Конечно, конечно. Но
главное дело — в
объяснении явлений и подведении их под общие законы.
Он впервые подумал о каком-то судье и удивился, откуда его взял, и,
главное, взял так, как будто это вопрос давно уже решенный. Словно он уже крепко спал, и во сне кто-то разъяснил ему все, что нужно, про судью и убедил его; потом он проснулся, сон позабыл,
объяснения позабыл, а знает только, что есть судья, вполне законный судья, облеченный огромными и грозными полномочиями. И теперь, после минутного удивления, он принял этого неведомого судью спокойно и просто, как встречают хорошего и старого знакомого.
Совсем иное дело лица, у которых сообщительность является
главною, постоянною потребностью, которыми, при виде незнакомого человека, тотчас же овладевает беспокойство и мучительное, неодолимое желание вступить в
объяснение, войти в дружбу и раскрыть свои мысли и чувства.
Суворин написал мне умное письмо с
объяснением того, почему я пришелся"не ко двору"в их газете.
Главный мотив, по его толкованию, выходит такой, что они все в газете уже спелись и каковы бы, сами по себе, ни были, жили себе потихоньку и считали себя и свою работу хорошими, а я явился с своими взглядами, вкусами, приговорами, оценками людей, и это всех, начиная с
главного редактора, стало коробить.
Разве не очевидно, что такое решение вопроса есть только перефразированное царство Мессии, в котором роль Мессии играет наука, а что для того, чтобы
объяснение такое объясняло что-нибудь, необходимо верить в догматы науки так же бесконтрольно, как верят Евреи в Мессию, что и делают правоверные науки, — с тою только разницей, что правоверному Еврею, представляющему себе в Мессии посланника Божия, можно верить в то, что он всё своей властью устроит отлично; для правоверного же науки по существу дела нельзя верить в то, чтобы посредством внешнего изучения потребностей можно было решить
главный и единственный вопрос о жизни.
Я узнал, что в присутствии генерала я не имею права курить, без его разрешения не имею права сесть. Я узнал, что мой
главный врач имеет право посадить меня на неделю под арест. И это без всякого права апелляции, даже без права потребовать
объяснения по поводу ареста. Сам я имел подобную же власть над подчиненными мне нижними чинами. Создавалась какая-то особая атмосфера, видно было, как люди пьянели от власти над людьми, как их души настраивались на необычный, вызывавший улыбку лад.
— Вы знаете, я думаю,
главный врач стесняется, не знает, в какой форме мне предложить! — догадывался он. — На днях я буду иметь с ним
объяснение.
С утра до позднего вечера они просидели в канцелярии с
главным врачом и смотрителем. Щелкали счеты, слышались слова: «из авансовой суммы», «на счет хозяйственных сумм»; «фуражный лист», «приварочное довольствие». Сверяли документы, подсчитывали, следили, чтоб копейка не разошлась с копейкою.
Главный врач и смотритель деловито давали
объяснения. Все было сбалансировано верно, точно и аккуратно.
Прежде чем нам придется, по необходимости, перенестись почти на пять лет назад для
объяснения всего таинственного и недосказанного в предыдущих главах, мы считаем не лишним, скажем более, неизбежным, познакомить читателей, хотя вкратце, с первою, славною половиною царствования грозного царя, дабы по возможности выяснить характер этого загадочного до сей поры исторического деятеля, который явится и одним из
главных действующих лиц нашего повествования, а также причины и обстоятельства, сложившиеся для образования этого характера.
Зина, как он начал звать ее, с ее дозволения и по настоянию Фанни Михайловны, заявившей, что она ему все равно, что сестра, ободряюще действовала на молодого Савина, она выслушивала его всегда с увлечением, соглашаясь с ним, а,
главное, ее общество, близость ее, как молодого существа, свежестью и грацией напоминающей ему Маргариту, успокоительно действовали на его нервы, постоянно напряженные перед предстоящим
объяснением с отцом и оскорбительными для «его кумира» разговорами с матерью.