Неточные совпадения
Но
герой наш и без часов был в самом веселом расположении
духа.
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят
герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в
герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского
духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй, и ободрюсь
духом насчет значения
героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…
Опасность придала
духу нашему
герою. Опамятовавшись немного, вскочил он на лежанку и полез оттуда осторожно на доски; а Хивря побежала без памяти к воротам, потому что стук повторялся в них с большею силою и нетерпением.
Были в человеческом мире пророки, апостолы, мученики,
герои, были люди мистических созерцаний, были бескорыстно искавшие истину и служившие правде, были творившие подлинную красоту и сами прекрасные, были люди великого подъема, сильные
духом.
И вот, если бы спросили у нас разъяснения, — не насчет нигилистических оттенков события, а просто лишь насчет того, в какой степени удовлетворяет назначенная свадьба действительным желаниям князя, в чем именно состоят в настоящую минуту эти желания, как именно определить состояние
духа нашего
героя в настоящий момент, и пр., и пр. в этом же роде, — то мы, признаемся, были бы в большом затруднении ответить.
Теперь все это уже «дела минувших дней» и «преданья старины», хотя и не глубокой, но предания эти нет нужды торопиться забывать, несмотря на баснословный склад легенды и эпический характер ее главного
героя. Собственное имя Левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства; но как олицетворенный народною фантазиею миф он интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий
дух которой схвачен метко и верно.
В серьезном и мрачном настроении
духа выехал
герой мой.
Вы ясно поймете, вообразите себе тех людей, которых вы сейчас видели, теми
героями, которые в те тяжелые времена не упали, а возвышались
духом и с наслаждением готовились к смерти, не за город, а за родину.
Другой, крещенный святым
духом честных и мудрых книг, наблюдая победную силу буднично страшного, чувствовал, как легко эта сила может оторвать ему голову, раздавить сердце грязной ступней, и напряженно оборонялся, сцепив зубы, сжав кулаки, всегда готовый на всякий спор и бой. Этот любил и жалел деятельно и, как надлежало храброму
герою французских романов, по третьему слову, выхватывая шпагу из ножен, становился в боевую позицию.
«Впрочем, это все еще ничего покамест», — прибавил крепкий и неунывающий
духом герой наш, отирая с лица своего капли холодной воды, струившейся по всем направлениям с полей круглой и до того взмокшей шляпы его, что уже вода не держалась на ней.
Герой наш едва переводил
дух; дорога была прескверная, и он подскакивал на каждом шагу с опасностию сломить себе шею.
— Это речь врагов моих, — ответил он, наконец, благоразумно сдерживая себя, трепещущим голосом. В то же самое время
герой наш с беспокойством оглянулся на дверь. Дело в том, что господин Голядкин-младший был, по-видимому, в превосходном расположении
духа и в готовности пуститься на разные шуточки, не позволительные в общественном месте и, вообще говоря, не допускаемые законами света, и преимущественно в обществе высокого тона.
Марфа принесла целую бутылку и рюмку, но Павел потребовал стакан и, не переводя
духу, выпил стакана три. Вино значительно прибавило энергии моему
герою. Посидев несколько минут, он неровным шагом вошел в девичью и позвал Марфу в гостиную; Марфа вошла за ним с несколько испуганным лицом.
Дух позднейшего времени снял заманчивую драпировку с его
героя и всех подобных ему «кавалеров» и определил истинное значение таких господ, согнав их с первого плана.
— Не считаю вас способным жить по плану, не ясному вам; вижу, что ещё не возникло в
духе вашем сознание связи его с
духом рабочего народа. Вы для меня уже и теперь отточенная трением жизни, выдвинутая вперёд мысль народа, но сами вы не так смотрите на себя; вам ещё кажется, что вы —
герой, готовый милостиво подать, от избытка сил, помощь бессильному. Вы нечто особенное, для самого себя существующее; вы для себя — начало и конец, а не продолжение прекрасного и великого бесконечного!
Вероятно,
герой мой был в сильно возбужденном состоянии: приехав к Варваре Александровне, он даже не велел доложить о себе человеку и прошел прямо в кабинет хозяйки, которая встретила на этот раз гостя не с обычным радушием, но, при появлении его, сконфузилась и, чтобы скрыть внутреннее состояние
духа, тотчас же закурила папиросу.
Послание Катерины Архиповны, если не высказывало полного согласия на предложение моего
героя, то в то же время было совершенно написано в другом
духе, чем прежнее ее письмо, — это была ласковая, пригласительная записка приехать и переговорить об интересном и важном деле.
Мучим голодом, страхом томимый,
Сановит и солиден на вид,
В сильный ветер, в мороз нестерпимый,
Кто по Невскому быстро бежит?
И кого он на Невском встречает?
И о чем начался разговор?
В эту пору никто не гуляет,
Кроме мнительных, тучных обжор.
Говоря меж собой про удары,
Повторяя обеты не есть,
Ходят эти угрюмые пары,
До обеда не смея присесть,
А потом наедаются вдвое,
И на утро разносится слух,
Слух ужасный — о новом
герое,
Испустившем нечаянно
дух!
Особенно никого не удовлетворило окончание, развязка повести; происшествия слишком спутаны, натянуты, рассказаны торопливо, как-то сокращенно, и смерть
героя и героини повести, которые во время бури бросаются в Днепр с высокого утеса, от преследования варяжской дружины, несогласна с
духом христианской веры, которою они были озарены и глубоко проникнуты.
Вмиг в голове у меня загорелась идея… да, впрочем, это был только миг, менее чем миг, как вспышка пороха, или уж переполнилась мера, и я вдруг теперь возмутился всем воскресшим
духом моим, да так, что мне вдруг захотелось срезать наповал всех врагов моих и отмстить им за все и при всех, показав теперь, каков я человек; или, наконец, каким-нибудь дивом научил меня кто-нибудь в это мгновение средней истории, в которой я до сих пор еще не знал ни аза, и в закружившейся голове моей замелькали турниры, паладины,
герои, прекрасные дамы, слава и победители, послышались трубы герольдов, звуки шпаг, крики и плески толпы, и между всеми этими криками один робкий крик одного испуганного сердца, который нежит гордую душу слаще победы и славы, — уж не знаю, случился ли тогда весь этот вздор в голове моей или, толковее, предчувствие этого еще грядущего и неизбежного вздора, но только я услышал, что бьет мой час.
При этом нужно еще, чтобы эпоха, из которой взят роман, представлена была совершенно верно, чтобы угадан был самый
дух событий, чтобы автор судил своих
героев не по понятиям своего века, а по их времени, чтобы он смотрел их глазами, жил их жизнью, рассуждал сообразно с их умственным развитием и чтобы на ту же точку зрения умел поставить и своих читателей.
Раздражающая отъединенность
духа от тела, хилость связи между ними делает
героев Достоевского совершенно неспособными к яркой, цельной страсти. Что произошло между Ставрогиным и Лизою в Скворешниках в ночь пожара? У нее утром — «неплотно застегнутая грудь», видно, что она раздевалась. Но случилось что-то загадочное, Ставрогин сконфужен, и странен их разговор. Шут-Верховенский говорит...
Бессмертным этого не понять. Не понять этого и слишком смертным, — тем, кто носит в
духе своем смерть и разложение. Не понимают и
герои Достоевского.
Далека от человека жизнь природы; «
духом немым и глухим» полна для него эта таинственная жизнь. Далеки и животные. Их нет вокруг человека, ом не соприкасается душою с их могучею и загадочною, не умом постигаемою силою жизни. Лишь редко, до странности редко является близ
героев Достоевского то или другое животное, — и, боже мой, в каком виде! Искалеченное, униженное и забитое, полное того же мрака, которым полна природа.
Англичане это прекрасно поняли и давно для осязательного изображения характеров и
духа человека начинают свои романы с детства
героев и героинь.
Но живые по-прежнему были бодры и сильны
духом, той неуязвимой бодростью и силой, на которую так способен наш исключительный
герой — русский солдат.
Поводом к этому слуху было прибытие в Москву римского посла, иезуита Антония Поссевина, игравшего некоторую роль при заключении мира со Стефаном Баторием или, лучше сказать, приписавшего себе эту роль, так как, справедливо замечает Карамзин, не ходатайство иезуита, но доблесть воевод псковских склонила Батория к уверенности, не лишив его ни славы, ни важных приобретений, коими сей
герой был обязан смятением Иоаннова
духа еще более, нежели своему мужеству.
Скорее не ручаюсь, чтобы пылкий, воинственный
дух молодого
героя, всемилостивейшего нашего государя и господина, — но дело не в том — не ручаюсь, говорю я, чтобы
дух этот не занес шведского Ахиллеса [Ахиллес —
герой Троянской войны.] в ошибки невозвратимые, которые послужат к большему величию Петра.
Временщиком стал новый немец, но это был Миних. Он мечтал об исправлении внутренних дел в
духе Петра I, в особенности об ослаблении Австрии и о взятии Константинополя. Старый
герой надеялся достигнуть заветной цели, с помощью юного товарища, Фридриха II прусского, который тогда начал войну за австрийское наследство, чтобы уничтожить свою соперницу, императрицу Марию Терезу. Не прошло и пяти месяцев, как Россия очутилась в руках нового временщика. На этот раз пришла очередь графа Андрея Ивановича Остермана.
В судьбе своих
героев он рассказывает о своей судьбе, в их сомнениях — о своих сомнениях, в их раздвоениях — о своих раздвоениях, в их преступном опыте — о тайных преступлениях своего
духа.