Неточные совпадения
Отец его, боевой
генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва
бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль.
Хотя посещение его было вовсе некстати, но я все-таки хотел faire bonne raine à mauvais jeu [Делать веселое лицо при плохой игре (франц.).] и старался уверить его в противном; объяснил ему, что я — Пущин такой-то, лицейский товарищ хозяина, а что
генерал Пущин, его знакомый, командует
бригадой в Кишиневе, где я в 1820 году с ним встречался.
— Когда я был еще прапорщиком, — заговорил вдруг Шульгович, — у нас был командир
бригады,
генерал Фофанов.
Ему велено было сдать свою
бригаду генерал-майору Нащокину и спешить к местам, угрожаемым опасностию.
Помню, когда отца несли, то играла музыка, на кладбище стреляли. Он был
генерал, командовал
бригадой, между тем народу шло мало. Впрочем, был дождь тогда. Сильный дождь и снег.
Начальник
бригады,
генерал Путилов, предложил оставить у него одного нашего солдата; через этого солдата он даст нам знать, когда уходить.
Произведенный в
генералы и получив
бригаду, он отправился с ней в Литву.
Во главе поджидавших печальную процессию находился и Павел Петрович с небольшою свитой на углу Невского и Садовой. По приближении гроба государь снял шляпу. В это время за спиной его раздалось громкое рыдание. Он обернулся и увидел, что генерал-майор Зайцев, бывший в итальянскую войну бригад-майором, плачет навзрыд.
От прибывших на станцию офицеров я узнал, что у командующего южным отрядом
генерала барона Штакельберга было 20 батальонов пехоты,
бригада артиллерии и дивизия казаков, и что он стягивает свои силы вокруг японцев.