Неточные совпадения
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет?
В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять
часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, — ветер,
буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за подвиги награда!
Просидев
часа два, Самгин почти с наслаждением погрузился
в белую
бурю на улице, — его толкало, покачивало, черные фигуры вырывались из белого вихря, наскакивая на него, обгоняя; он шел и чувствовал: да, начинается новая полоса жизни.
Приближались сумерки. Болото приняло одну общую желто-бурую окраску и имело теперь безжизненный и пустынный вид. Горы спускались
в синюю дымку вечернего тумана и казались хмурыми. По мере того как становилось темнее, ярче разгоралось на небе зарево лесного пожара. Прошел
час, другой, а Дерсу не возвращался. Я начал беспокоиться.
При мне
в Корсаковске однажды унесло каторжного
в море на сеноплавке; смотритель тюрьмы майор Ш. отправился
в море на катере и, несмотря на
бурю, подвергая свою жизнь опасности, плавал с вечера до двух
часов ночи, пока ему не удалось отыскать
в потемках сеноплавку и снять с нее каторжного.
Однако
буря усиливалась и к шести
часам пополудни превратилась
в настоящий шторм.
Горничная вышла, осторожно затворив за собой дверь.
В большие окна врывались пыльными полосами лучи горячего майского солнца; под письменным столом мирно похрапывала
бурая легавая собака.
В соседней комнате пробило девять
часов. Нет, это было невыносимо!.. Раиса Павловна дернула за сонетку.
Это было вчера. Побежал туда и целый
час, от 16 до 17, бродил около дома, где она живет. Мимо, рядами, нумера.
В такт сыпались тысячи ног, миллионноногий левиафан, колыхаясь, плыл мимо. А я один, выхлестнут
бурей на необитаемый остров, и ищу, ищу глазами
в серо-голубых волнах.
В немой глуши степей горючих,
За дальней цепью диких гор,
Жилища ветров,
бурь гремучих,
Куда и ведьмы смелый взор
Проникнуть
в поздний
час боится,
Долина чудная таится,
И
в той долине два ключа...
Я инстинктивно почувствовал, что случилось что-то особенное, если даже Фрей изменил насиженному месту. Прихожу
в портерную и нахожу всю «академию» in corpore. [
в полном составе (лат.).] Был налицо даже Порфир Порфирыч, пропадавший бесследно
в течение нескольких месяцев. Несмотря на ранний
час, все были уже пьяны, и даже Фрей покраснел вместе с шеей. Мое появление вызвало настоящую
бурю, потому что все были рады поделиться с новым человеком новостью.
Помню одну поездку к Подкопаеву
в конце октября. Пятьдесят верст от станицы Великокняжеской, раз только переменив лошадей на Пишванском зимовнике и
час пробыв на Михайловском, мы отмахали
в пять
часов по «ременной», гладко укатанной дороге. Даже пыли не было — всю ее ветрами выдуло и унесло куда-то. Степь
бурая, особенно юртовая, все выбито, вытоптано, даже от бурьяна остались только огрызки стебля. Иногда только зеленеют оазисы сладкого корня, травы, которую лошади не едят.
Кого среди ночного мрака заставала метель
в открытом поле, кто испытал на самом себе весь ужас бурной зимней ночи, тот поймет восторг наших путешественников, когда они удостоверились, что точно слышат лай собаки. Надежда верного избавления оживила сердца их; забыв всю усталость, они пустились немедленно вперед. С каждым шагом прибавлялась их надежда, лай становился
час от
часу внятнее, и хотя
буря не уменьшалась, но они не боялись уже сбиться с своего пути.
Один из них, закутанный
в широкий охабень, ехал впереди на борзом вороном коне и, казалось, совершенно не замечал, что метель становится
час от
часу сильнее; другой,
в нагольном тулупе, сверх которого надет был нараспашку кафтан из толстого белого сукна, беспрестанно останавливал свою усталую лошадь, прислушивался со вниманием, но, не различая ничего, кроме однообразного свиста
бури, с приметным беспокойством озирался на все стороны.
Надо полагать, что такие причины встретились у Захара и Гришки, потому что
часов около восьми вечера,
в то время как
буря была во всей своей силе, оба они вышли на площадку. Им нечего было, однако ж, беспокоиться о большой лодке, она, сколько известно, давным-давно красовалась на заднем дворе «Расставанья»; верши также спокойно лежали
в защите от непогоды под всевмещающими навесами комаревского целовальника. При всем том Захар и Гришка спешили к реке.
Это происходило
в конце зимы, когда среди снежных
бурь и тусклых морозных дней недалекая весна посылала, как предтечу, ясный, теплый солнечный день или даже один только
час, но такой весенний, такой жадно молодой и сверкающий, что воробьи на улице сходили с ума от радости и точно пьянели люди.
Дни, месяцы проходили и влюбленный Ибрагим не мог решиться оставить им обольщенную женщину. Графиня
час от
часу более к нему привязывалась. Сын их воспитывался
в отдаленной провинции. Сплетни света стали утихать, и любовники начинали наслаждаться большим спокойствием, молча помня минувшую
бурю и стараясь не думать о будущем.
Неужели не она,
в поздний
час, когда настала разлука, не она лежала, рыдая и тоскуя, на груди его, не слыша
бури, разыгравшейся под суровым небом, не слыша ветра, который срывал и уносил слезы с черных ресниц ее?
Часа через два
в новой коляске на четверке
бурых с форейтором подъехал дядя Петр Неофитович поздравить именинницу.
Немного погодя резкие, звучные удары
в чугунную доску далеко разнеслись по окрестности, заглушая на минуту завывание ветра и шум
бури, которая, казалось, усиливалась
час от
часу.
Но порой, особенно
в сумерки,
в тот
час, когда гул колоколов напоминал ему то мгновение, когда впервые задрожала, заныла вся грудь его дотоле неведомым чувством, когда он стал возле нее на коленях
в Божием храме, забыв обо всем, и только слышал, как стучало ее робкое сердце, когда слезами восторга и радости омыл он новую, светлую надежду, мелькнувшую ему
в его одинокой жизни, — тогда
буря вставала из уязвленной навеки души его.
Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к ветке,
бурю ожидая.
Стучало сердце
в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до ног
Она горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки… Сашкина рука
По ним бродила медленно, слегка…
Но… есть во мне к стыдливости вниманье —
И целый
час я пропущу
в молчанье.
В этой борьбе прошел
час, другой, третий… Эти
часы казались веками. Наконец ураган стал стихать, вернее, корвет все более и более удалялся от него. Страшное облако,
в середине которого виднелось синее небо, которое моряки называют «глазом
бури», значительно удалилось… Гром уже грохотал
в стороне, и молния сверкала не над «Коршуном». Волны были меньше.
Часа через два
буря стала понемногу стихать. Ветер сделался слабее, и промежутки затишья между порывами стали более удлиненными. Сквозь дымовое отверстие
в крыше виднелось темное небо, покрытое тучами. Снег еще падал, но уже чувствовалось влияние другой силы, которая должна была взять верх и успокоить разбушевавшуюся стихию, чтобы восстановить должный порядок на земле.
В первом
часу жирная кухарка с
бурыми икрами расстилает перед ними что-то вроде детской простыни с коричневыми пятнами и подает обед.
Целый
час он чистил веничком новую черную пару, почти столько же времени стоял перед зеркалом, когда надевал модную сорочку; запонки плохо пролезали
в петли сорочки, и это обстоятельство вызвало целую
бурю жалоб, угроз и попреков по адресу жены.
Николай Павлович побледнел: назначенное через два
часа свидание,
в связи с приездом отца Натальи Федоровны и его сватовством, хотя и стороной, снова подняло
в душе идеалиста Зарудина целую
бурю вчерашних сомнений. Как человек крайностей, он не сомневался долее, что отец и дочь, быть может, по предварительному уговору — и непременно так, старался уверить он сам себя — решились расставить ему ловушку, гнусную ловушку, — пронеслось
в его голове.
Казалось, эскадроны мертвецов неслись
в полуночные
часы на крыльях
бури.
Вечная
буря царствовала
в доме Салтыковых. Все дрожало, все трепетало под гнетом тяжелой руки «властной помещицы». Подобно птичкам во время
бури и грозы, забирающимся
в самую густую листву дерев и, чутко насторожась, внемлящим разбушевавшейся природе, Костя и Маша по целым
часам сидели
в укромных уголках своей комнаты, разделенной ширмами, и с нежных дней раннего детства привыкли находить
в этой близости спасительное средство к уменьшению порой обуявшего их панического страха.
Это происходило
в декабре, за два дня до Николы,
часа за два до обеда, при довольно свежей погоде с забористым «московським» ветром, который тотчас же после выезда Агапа с Керасивною из хутора начал разыгрываться и превратился
в жестокую
бурю. Небо сверху заволокло свинцом; понизу завеялась снежистая пыль, и пошла лютая метель.
Вероятно, на душе у Дукача было уже очень тяжело, когда он мог пробыть под открытым небом более двух
часов, потому что на дворе стоял настоящий ад:
буря сильно бушевала, и
в сплошной снежной массе, которая тряслась и веялась, невозможно было перевести дыхание.