Неточные совпадения
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру откровением, и которые я чувствую
в себе, и
в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми
в одно общество
верующих, которое называют
церковью.
Галахов был слишком развит и независим, чтоб совсем исчезнуть
в фурьеризме, но на несколько лет он его увлек. Когда я с ним встретился
в 1847
в Париже, он к фаланге питал скорее ту нежность, которую мы имеем к школе,
в которой долго жили, к дому,
в котором провели несколько спокойных лет, чем ту, которую
верующие имеют к
церкви.
Но на том же основании, на котором Кант не признается рационалистом, рационалистами должны быть признаны Эккерт и Бёме, блаженный Августин и Скотт Эригена, католики и православные, все
верующие в Церковь и все, все те, кого
в истории принято называть мистиками.
В православной
церкви каждый молящийся участвует
в совершении таинства Евхаристии, потому что
церковь есть свободное общение
в любви всех
верующих.
Человек,
верующий в боговдохновенность Ветхого Завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвою (3-я Книга Царей, глава 2, стих 8), и тому подобные мерзости, которыми полон Ветхий Завет, не может верить
в нравственный закон Христа; человек,
верующий в учение и проповеди
церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить
в братство всех людей.
Одни
верующие люди, признающие христианское учение божественным, считают, что спасение наступит тогда, когда все люди поверят
в Христа и приблизится второе пришествие; другие, также признающие божественность учения Христа, считают, что спасение это произойдет через
церковь, которая, подчинив себе всех людей, воспитает
в них христианские добродетели и преобразует их жизнь.
Между прочим, высказывая
в этих вопросах мысль о том, что словесное выражение сущности веры, которое требовалось
церковью и отступление от которого считалось ересью, никогда не могло вполне покрывать самого миросозерцания
верующего и что потому требование выражения веры известными словами и производило ереси, он
в вопросе 21-м и 33-м говорит...
Лютеранский катехизис говорит: «
Церковь есть святое христианство, или собрание всех
верующих под Христом, главою их,
в котором св. дух через Евангелие и таинства предлагает, сообщает, усваивает божеское спасение», подразумевая то, что католическая
церковь заблудшая и отпавшая и что истинное предание хранится
в лютеранстве.
Граф. То есть почему вы христианин? Что
в церковь ходите и творите земные поклоны перед образами… Тут нужно-с быть человеку религиозному
в душе, сознательно и просвещенно
верующему.
Церковь, истинная
церковь, то есть соединение людей истинно и потому одинаково
верующих, всегда внутренняя. Царство божие внутри вас есть. Люди, не знающие друг друга, отдаленные друг от друга и пространством и временем, неразрывно соединены единой исповедуемой ими истиной.
Церковь же внешняя, соединяя людей во времени и
в пространстве, нарушает истинное внутреннее единение, подставляя на место его наружное.
«
Церковь есть святое христианство, или собрание всех
верующих под Христом, главою их,
в котором св. дух через евангелие и таинства предлагает, сообщает, усваивает божеское спасение». Лютеранский катехизис говорит так, подразумевая то, что католическая
церковь заблудшая и отпавшая и что истинное предание хранится
в лютеранстве.
Чтобы понять
в учении Христа то, что надо платить добром за зло, надо понять всё учение по-настоящему, а не так, как его толкуют
церкви, с урезками и прибавками. Всё же учение Христа
в том, что человек живет не для своего тела, а для души, для того, чтобы исполнить волю бога. Воля же бога
в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех и делать зло людям?
Верующий в учение Христа, что бы с ним ни делали, не может делать того, что противно любви, не может делать зла людям.
Царств, гл. II, ст. 8), и т. п. мерзости, которыми полон ветхий завет, не может верить
в нравственный закон Христа; человек,
верующий в учение и проповеди
церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить
в братство всех людей.
Если собрание «двух или трех
верующих» ощутит себя реально кафоличным и на самом деле будет таковым, то зерно вселенского собора тем самым уже дано, а признание его есть дело дальнейшей церковной истории [Разве же св. Афанасий Великий с горстью своих сторонников не являлся носителем подлинного кафолического сознания
Церкви в то время, когда количественное ее большинство упорствовало
в ереси?].
Так вот оно! Да, Мадонна, дурак прав, и Я, сам Сатана, понимаю его испуг. Мадонна, которую люди видят только
в церквах, на картинах,
в воображении
верующих художников. Мария, имя которой звучит только
в молитвах и песнопениях, небесная красота, милость, всепрощение и вселюбовь! Звезда морей! Тебе нравится это имя: звезда морей? Осмелься сказать: нет!..
Но
в церковном сознании Дух-Параклет присваивается исключительно
верующим, членам
Церкви.
Суворов был, как мы знаем, всегда и
в одинаковой степени глубоко
верующим человеком и исполнительным сыном
церкви, но под старость сделался еще строже
в обрядовой стороне и вообще во внешнем благопочитании, особенно
в селе Кончанском. Видя для себя закрытой практическую военную деятельность, он решился уединиться
в монастырь и отдаться Богу.
Любой бытовик-христианин, искренно
верующий и не лишенный религиозного опыта, священник или мирянин, скажет, что
в христианстве нет ничего мистического, что мистика
в христианстве всегда была знаком болезненности или еретичества, что мистиками были гностики и сектанты, а
церковь — против мистики.
Спасение состоит
в том, что второе лицо троицы, бог-сын, пострадал за людей, искупил перед отцом грех их и дал людям
церковь,
в которой хранится благодать, передающаяся
верующим; но, кроме всего этого, этот бог-сын дал людям и учение и пример жизни для спасения.
Это было
в сумерки; за стеною на невидимой
церкви тягуче звонил колокол, сзывая
верующих; вдалеке, по пустынному, поросшему бурьяном полю черной точкой двигался неведомый путник, уходящий
в неведомую даль; и тихо было
в нашей тюрьме, как
в гробнице.
Верующие всё это слушают, читают это
в церквах, называя это божественными словами, его называют богом, но говорят: всё это очень хорошо, но это невозможно при нашем устройстве жизни, — это расстроит всю нашу жизнь, а мы к ней привыкли и любим ее.