Неточные совпадения
—
В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною
в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой
души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом
в город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы,
в деревянном
царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
Случилась ее кончина без супруга и без сына.
Там,
в Крапивне, гремел бал;
Никто этого не знал.
Телеграмму о смерти получили
И со свадьбы укатили.
Здесь лежит супруга-мать
Ольга, что бы ей сказать
Для
души полезное?
Царство ей небесное».
И думается, что для великой миссии русского народа
в мире останется существенной та великая христианская истина, что
душа человеческая стоит больше, чем все
царства и все миры…
Но оставить человека
в этой вере
в непоколебимую прочность мещанского
царства значило бы допустить гибель человека, смерть его
души.
И вот должна явиться перед ним женщина, которую все считают виновной
в страшных преступлениях: она должна умереть, губительница Афин, каждый из судей уже решил это
в душе; является перед ними Аспазия, эта обвиненная, и они все падают перед нею на землю и говорят: «Ты не можешь быть судима, ты слишком прекрасна!» Это ли не
царство красоты?
— Ну, теперь пойдет голова рассказывать, как вез царицу! — сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе бог небесное
царство, добрая и прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся
в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой
души несчастной утопленницы!»
Он хотел осуществления христианства
в путях истории,
в человеческом обществе, а не
в индивидуальной только
душе, он искал
Царства Божьего, которое будет явлено еще на этой земле.
В душе мира совершается сдвиг
в сторону
царства свободы и благодати.
Церковь станет
царством,
царством Божьим и на земле, как и на небе, когда мировая
душа окончательно соединится с Логосом, соединится Невеста с Женихом, т. е. преобразится весь принудительный порядок природы
в порядок свободно-благодатный.
В католичестве индивидуальные
душ и отдаются водительству с сладостной пассивностью, но
в католичестве же есть и водительство
душами, устроение вселенского
царства.
Чудо перерождения совершается лишь
в переживаниях индивидуальной
души, лишь
в царстве чистой духовности.
Островский, так верно я полно изобразивши нам «темное
царство», показавши нам все разнообразие его обитателей и давши нам заглянуть
в их
душу, где мы успели разглядеть некоторые человеческие черты, должен был дать нам указание и на возможность выхода на вольный свет из этого темного омута…
Ты одна полюбила меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою
душу добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за то женою короля славного, королевою
в царстве могучием».
Мать отвечала: «Я от всей
души прощаю, если матушка (
царство ей небесное!) была против меня
в чем-нибудь несправедлива.
Родители мои,
царство им небесное, были происхождения очень хорошего, и имели
в здешнем месте своих собственных десять душ-с.
Забываясь среди богомолок
в своих радужных думах и гуляя
в своем светлом
царстве, она все думает, что ее довольство происходит именно от этих богомолок, от лампадок, зажженных по всем углам
в доме, от причитаний, раздающихся вокруг нее; своими чувствами она одушевляет мертвую обстановку,
в которой живет, и сливает с ней внутренний мир
души своей.
В комнате потемнело; на
душе его пусто и грустно; целое
царство мечтаний рушилось вокруг него, рушилось без следа, без шума и треска, пронеслось, как сновидение, а он и сам не помнит, что ему грезилось.
При звуках радостных, громовых,
На брань от пристани спеша,
Вступает
в царство волн суровых;
Дуб — тело, ветр — его
душа,
Хребет его —
в утробе бездны,
Высоки щоглы —
в небесах,
Летит на легких парусах,
Отвергнув весла бесполезны;
Как жилы напрягает снасть,
Вмещает силу с быстротою,
И горд своею красотою,
Над морем восприемлет власть.
Это он хохочет, скачет, пляшет, веселится, что успел заманить не умевшего отчураться от его обаяний человека; это он радуется, что завлек крещеную
душу в холодную пучину своего синего подводного
царства…
Дело нашей жизни на этом свете двойное. Одно — возрастить
в себе свою
душу, и другое — устанавливать
царство божие на земле. Делаем мы и то и другое одним и тем же: тем, что освобождаем
в себе тот божественный свет, который заложен нам
в душу.
Рассуждая же
в восходящем направлении (ανιόντες), скажем, что она не есть
душа, или ум, не имеет ни фантазии, ни представления, ни слова, ни разумения; не высказывается и не мыслится; не есть число, или строй, или величина, или малость, или равенство, или неравенство, или сходство, или несходство; она не стоит и не движется, не покоится и не имеет силы, не есть сила или свет; не живет и не есть жизнь; не сущность, не вечность и не время; не может быть доступна мышлению; не ведение, не истина; не
царство и не мудрость; не единое, не единство (ένότης), не божество, не благость, не дух, как мы понимаем; не отцовство, не сыновство, вообще ничто из ведомого нам или другим сущего, не есть что-либо из не сущего или сущего, и сущее не знает ее как такового (ουδέ τα οντά γινώσκει αυτόν ή αΰθή εστίν), и она не знает сущего как такового; и она не имеет слова (ουδέ λόγος αυτής εστίν), ни имени, ни знания; ни тьма, ни свет; ни заблуждение, ни истина; вообще не есть ни утверждение (θέσις), ни отрицание (αφαίρεσις); делая относительно нее положительные и отрицательные высказывания (των μετ αύτη'ν θέσεις καί οίραιρε'σεις ποιούντες), мы не полагаем и не отрицаем ее самой; ибо совершенная единая причина выше всякого положения, и начало, превосходящее совершенно отрешенное от всего (абсолютное) и для всего недоступное, остается превыше всякого отрицания» (καί υπέρ πασαν αφαίρεσιν ή υπεροχή των πάντων απλώς οίπολελυμένου και έιε' κείνα των όλων) (de mystica theologia, cap.
Но именно эта атмосфера воинствующего народобожия,
царства от мира сего, заставляет духовно задыхаться тех, кто лелеет
в душе религиозный идеал власти и не хочет поклониться «зверю», принять его «начертание» [Апокалипсическое выражение: «кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою» (Откр. 14:9).].
Подняться из плена мира к Богу, из порабощенности
в царство свободы — такую жажду пробуждает
в душе всякая религия, и тем глубже, чем выше и совершеннее она сама.
В Элизий,
царство блаженных, перенесены не
души любимых богами, а сами они, все целиком.
И вот
в это
царство душевной гармонии и светлой жизнерадостности вдруг врывается новый, неведомый гомеровскому человеку бог — варварский, дикий Дионис. Буйным исступлением зажигает он уравновешенные
души и во главе неистовствующих, экстатических толп совершает свое победное шествие по всей Греции.
Но Ницше отказаться от гармонии не хочет. А от бездн отказаться не может. И вот свои декадентские, дисгармонические переживания он старается втиснуть
в царство гармонии, старается уверить себя, что они могут войти составною частью
в гармонию, что узаконение дисгармонических переживаний
души и есть высшее утверждение жизни.
Психе, как указывает Нэгельсбах, есть у Гомера принцип животной, а не духовной жизни, это, сообразно первоначальному значению слова, — «дух», дыхание человека. Покинув тело, эта психе-душа улетает
в подземное
царство в виде смутного двойника умершего человека,
в виде тени, подобной дыму. (Она лишена чувства, сознания, хотения. — как раз всего того, что составляет «я» человека, его
душу в нашем смысле.)
Это первая ночь, когда я спал как убитый и каменные стены дворца не давили на меня. Стены уничтожила взрывчатая сила слов Магнуса, а крыша растаяла под высоким звездным покровом Марии:
в ее
царство безмятежности, любви и покоя унеслась моя
душа. Гора Тиволи и ее огоньки — вот что я видел, засыпая.
В основе евангельской, христианской этики лежит безусловное признание значения всякой человеческой
души, которая стоит дороже
царств мира, самоценности личности как образа и подобия Божьего.
Освобождение от этого страха, умерщвление
в человеческой
душе всякого трансцендентного ужаса породило
царство буржуазной пошлости.
Помочь ближнему, совершать добрые дела нужно не для спасения
души, а из непосредственной любви, для соединения людей, для сочетания
душ в Царстве Божьем.
Гадливое чувство поднималось
в нем… Все тут пахло развратом, грязью самой мелкой плутоватости и кровью зверских убийств. Лица сновавших полицейских, унтеров, каких-то подозрительных штатских
в темной и большой передней наполнили его брезгливой тревогой и вместе острым сознанием того, как он
в душе своей и по всему характеру жизни и дел далек от этого трущобного
царства.
Он воспользовался свойствами русской
души, во всем противоположной секуляризированному буржуазному обществу, ее религиозностью, ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и
царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и к терпеливому несению страданий, но также к проявлениям грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом, всегда остающимся, хотя бы
в бессознательной форме, русской верой
в особые пути России.
Он не понимает, что русское православие, чуждое морализма,
в конце концов внутренне воспитало и
души тех русских людей, которые
в сознании от него отошли, оно вызвало
в душе русского народа искание
царства Божьего и правды Его, привило человечность и сострадательность, столь отразившиеся
в русской литературе.
Но это совсем не означает, что
в человеке есть как бы духовная природа наряду с природой душевной и телесной, это значит, что
душа и тело человека могут вступить
в иной, высший порядок духовного существования, что человек может перейти из порядка природы
в порядок свободы,
в царство смысла, из порядка раздора и вражды
в порядок любви и соединения.
А много грехов у него на
душе! Посбавить бы маленько следовало! Запала ему эта мысль
в голову — колом не вышибешь. И спит и видит идти
в «строгановское
царство».
На кладбище было пусто и тихо. Только яркое солнце по-прежнему весело играло на крестах монастырского храма и некоторых надгробных памятников, внося жизнь
в это
царство смерти и далеко не гармонируя ни с печальным видом ряда могил, ни с настроением одиноко сидевшей на скамье Хвостовой,
в душе которой были тоже и смерть, и могила.
И человек остался
в серединном
царстве своей
души и на поверхности своего тела.
— На чужой роток не накинешь платок… Про моего покойничка Павла Павловича тоже не весть что говорили. Однако прожила я с ним двадцать четыре года
душа в душу…
Царство ему небесное.
Безверья — гидра появилась,
Родил ее, взлелеял галл,
В груди,
в душе его вселилась,
И весь чудовищем он стал.
Растет, и тысячью главами
С несчетных жал струит реками
Обманчивый по свету яд.
Народы,
царства заразились
Развратом, буйством помрачились
И Бога быть уже не мнят.
Письмо было написано
в неосторожных выражениях
в минуты безмятежного спокойствия,
в чаду от блаженства, его ожидавшего. О Волке, которого он почитал своим врагом, ходили слухи, что он убежал
в Царство Польское, знали, что окна
в доме его заколочены наглухо, на дворе ни живой
души; с других сторон не ожидалось опасности.
«
Царство здесь удовольствий, владычество щедрот твоих; здесь вода, земля и воздух — дыщут все твоей
душой. Лишь твоим я благом и живу, и счастлив. Что
в богатстве и
в почестях, что
в великости людей, если мысль — тебя не видеть — дух ввергает
в ужас! Стой, не лети время, и благ наших нас не лишай! Жизнь наша — путь печали: пусть на ней цветут цветы».
Он хотел казаться спокойным, но между тем смущение проникло
в его
душу. Он вспомнил, что все гаданья, произведенные по его повелению шаманами, предвещали одно дурное с самого того момента, когда дошла до него первая весть о появлении за Каменным поясом русских казаков. Все шаманы
в один голос предсказывали Кучуму гибель его
царства. Троих из них он велел утопить
в Иртыше, но это не смягчило впечатления от их предсказаний.
Сердце Эдвиги было, однако ж, не на месте. Вслед за тем до нее секретно дошла роковая весть, что Ричард погиб… как, никто, наверно, кроме нее, не знал. Она уведомила своих друзей, что он убит
в Царстве Польском
в сшибке с русскими. Наружно разыгрывая роль героини, Эдвига старалась казаться спокойной, говорила, что гордится, счастлива, пожертвовав сына отчизне. Но
душа ее была сильно потрясена; вскоре разочлась она со всеми земными замыслами и навсегда опочила от них.
Кроме тех обязанностей твоих царских, о которых вот они говорят теперь, у тебя есть более прямые и ничем не могущие быть отмененными обязанности человеческие, обязанности не царя перед подданными (это случайная обязанность), а обязанности вечные, обязанность человека перед богом, обязанность перед своей
душой, спасением ее и служением богу, установлением
в мире его
царства…
Есть между Францией и Италией, на берегу Средиземного моря, маленькое, крошечное
царство. Называется это
царство Монако.
В царстве этом жителей меньше, чем
в большом селе, всего семь тысяч, а земли столько, что не хватит по десятине на
душу. Но царек
в царстве есть настоящий. Есть у этого царька и дворец, и придворные, и министры, и архиереи, и генералы, и войско.
Но положим, что слова Христа о страшном суде и совершении века и другие слова из Евангелия Иоанна имеют значение обещания загробной жизни для
душ умерших людей, все-таки несомненно и то, что учение его о свете жизни, о
царстве бога имеет и то доступное его слушателям и нам теперь значение, что жизнь истинная есть только жизнь сына человеческого по воле отца. Это тем легче допустить, что учение о жизни истинной по воле отца жизни включает
в себя понятие о бессмертии и жизни за гробом.