Неточные совпадения
И вот
в это
царство душевной гармонии и светлой жизнерадостности вдруг врывается новый, неведомый гомеровскому человеку бог — варварский, дикий Дионис. Буйным исступлением зажигает он уравновешенные
души и во главе неистовствующих, экстатических толп совершает свое победное шествие по всей Греции.
Психе, как указывает Нэгельсбах, есть у Гомера принцип животной, а не духовной жизни, это, сообразно первоначальному значению слова, — «дух», дыхание человека. Покинув тело, эта психе-душа улетает
в подземное
царство в виде смутного двойника умершего человека,
в виде тени, подобной дыму. (Она лишена чувства, сознания, хотения. — как раз всего того, что составляет «я» человека, его
душу в нашем смысле.)
В Элизий,
царство блаженных, перенесены не
души любимых богами, а сами они, все целиком.
Но Ницше отказаться от гармонии не хочет. А от бездн отказаться не может. И вот свои декадентские, дисгармонические переживания он старается втиснуть
в царство гармонии, старается уверить себя, что они могут войти составною частью
в гармонию, что узаконение дисгармонических переживаний
души и есть высшее утверждение жизни.
Неточные совпадения
—
В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною
в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой
души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом
в город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы,
в деревянном
царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
Случилась ее кончина без супруга и без сына. // Там,
в Крапивне, гремел бал; // Никто этого не знал. // Телеграмму о смерти получили // И со свадьбы укатили. // Здесь лежит супруга-мать // Ольга, что бы ей сказать // Для
души полезное? //
Царство ей небесное».
И думается, что для великой миссии русского народа
в мире останется существенной та великая христианская истина, что
душа человеческая стоит больше, чем все
царства и все миры…
Но оставить человека
в этой вере
в непоколебимую прочность мещанского
царства значило бы допустить гибель человека, смерть его
души.
И вот должна явиться перед ним женщина, которую все считают виновной
в страшных преступлениях: она должна умереть, губительница Афин, каждый из судей уже решил это
в душе; является перед ними Аспазия, эта обвиненная, и они все падают перед нею на землю и говорят: «Ты не можешь быть судима, ты слишком прекрасна!» Это ли не
царство красоты?