Неточные совпадения
Много богатства награбили,
Жили
в дремучем лесу,
Вождь Кудеяр из-под Киева
Вывез девицу-красу.
Уже испытанной уверенностью стали теперь означаться его движения, и
в них не могли не быть заметны наклонности будущего
вождя.
В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте [Аликанте — вино, названное по местности
в Испании.], какое существовало во время Кромвеля [Кромвель, Оливер (1599–1658) —
вождь Английской буржуазной революции XVII века.], и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы,
в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров.
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье
в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают,
вожди,
вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь
в позицию приказчиков рабочего класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились… провожать рабочих
в Кремль, на поклонение царю…
— Преступные ошибки самозваных
вождей! — крикнул сосед Самгина, плотный человек с черной бородкой,
в пенсне на горбатом носу.
— Ино-ска-за-тель-но. Бог — это народ, Авраам —
вождь народа; сына своего он отдает
в жертву не богу, а народу. Видишь, как просто?
«
Вождь», — соображал Самгин, усмехаясь, и жадно пил теплый чай, разбавленный вином. Прыгал коричневый попик. Тело дробилось на единицы, они принимали знакомые образы проповедника с тремя пальцами, Диомидова, грузчика, деревенского печника и других, озорниковатых, непокорных судьбе. Прошел
в памяти Дьякон с толстой книгой
в руках и сказал, точно актер, играющий Несчастливцева...
Самгин забыл о том, что Гапон —
вождь, но этот шепот тотчас воскресил
в памяти десятки трупов, окровавленных людей, ревущего кочегара.
«
Вожди молодежи», — подумал Самгин, вспомнив, как юные курсистки и студенты обожали этих людей, как очарованно слушали их речи на диспутах «Вольно-экономического общества», как влюбленно встречали и провожали их на нелегальных вечеринках,
в тесных квартирах интеллигентов, которые сочувствовали марксизму потому, что им нравилось «самодовлеющее начало экономики».
Самгин молчал. Да, политического руководства не было,
вождей — нет. Теперь, после жалобных слов Брагина, он понял, что чувство удовлетворения, испытанное им после демонстрации, именно тем и вызвано:
вождей — нет, партии социалистов никакой роли не играют
в движении рабочих. Интеллигенты, участники демонстрации, — благодушные люди, которым литература привила с детства «любовь к народу». Вот кто они, не больше.
— Ну, да! А — что же? А чем иным, как не идеализмом очеловечите вы зоологические инстинкты? Вот вы углубляетесь
в экономику, отвергаете необходимость политической борьбы, и народ не пойдет за вами, за вульгарным вашим материализмом, потому что он чувствует ценность политической свободы и потому что он хочет иметь своих
вождей, родных ему и по плоти и по духу, а вы — чужие!
— Перестаньте защищать злостных банкротов, — гремел Хотяинцев, положив локти на стол и упираясь
в него. — Партию вашу смазал дегтем Азеф, ее прикончили ликвидаторы группы «Почин» Авксентьев, Бунаков, Степа Слетов, бывший мой приятель и сожитель
в ссылке, хороший парень, но не политик, а наивнейший романтик. Вон Егор Сазонов застрелился от стыда за
вождей.
— Революция с подстрекателями, но без
вождей… вы понимаете? Это — анархия. Это — не может дать результатов, желаемых разумными силами страны. Так же как и восстание одних
вождей, — я имею
в виду декабристов, народовольцев.
Это умонастроение слежалось у Клима Ивановича Самгина довольно плотно, прочно, и он свел задачу жизни своей к воспитанию
в себе качеств
вождя, героя, человека, не зависимого от насилий действительности.
— Он из семьи Лордугина, — сказала Марина и усмехнулась. — Не слыхал такой фамилии? Ну, конечно! С кем был
в родстве любой литератор, славянофил, декабрист — это вы, интеллигенты, досконально знаете, а духовные
вожди, которых сам народ выдвигал мимо университетов, — они вам не известны.
Почти все соглашались с тем, что это было сказано неумно. Только мягкосердечный дядя Хрисанф, смущенно втирая ладонью воздух
в лысину свою, пытался оправдать нового
вождя народа...
«Мизантропия, углубленная до безумия. Нет, — каким должен быть
вождь, Наполеон этих людей? Людей, которые видят счастье жизни только
в сытости?»
— Ошибочно думать, что энергия людей, соединенных
в организации,
в партии, — увеличивается
в своей силе. Наоборот: возлагая свои желания, надежды, ответственность на
вождей, люди тем самым понижают и температуру и рост своей личной энергии. Идеальное воплощение энергии — Робинзон Крузо.
—
Вождей будущих гонят
в рядовые солдаты, — вы понимаете, что это значит? Это значит, что они революционизируют армию. Это значит, что правительство ведет страну к анархии. Вы — этого хотите?
Как она ясно видит жизнь! Как читает
в этой мудреной книге свой путь и инстинктом угадывает и его дорогу! Обе жизни, как две реки, должны слиться: он ее руководитель,
вождь!
Пирует Петр. И горд и ясен
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своем он угощает
Своих
вождей,
вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Среди тревоги и волненья,
На битву взором вдохновенья
Вожди спокойные глядят,
Движенья ратные следят,
Предвидят гибель и победу
И
в тишине ведут беседу.
И перед синими рядами
Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он
в думу тихо погрузился.
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой
в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Это ум — не одной головы, но и сердца, и воли. Такие люди не видны
в толпе, они редко бывают на первом плане. Острые и тонкие умы, с бойким словом, часто затмевают блеском такие личности, но эти личности большею частию бывают невидимыми
вождями или регуляторами деятельности и вообще жизни целого круга,
в который поставит их судьба.
Другие
вожди удалились с племенами своими
в горы, но полковник Соммерсет неутомимо преследовал их и принудил к сдаче.
Голод принудил его, однако ж, сдаться: он, с некоторыми советниками и
вождями, был отправлен
в Гремстоун и брошен
в тюрьму.
Останутся имена
вождей этого дела
в народной памяти — и то хорошо.
До 1846 г. колония была покойна, то есть войны не было; но это опять не значило, чтоб не было грабежей. По мере того как кафры забывали о войне, они делались все смелее; опять поднялись жалобы с границ. Губернатор созвал главных мирных
вождей на совещание о средствах к прекращению зла.
Вожди, обнаружив неудовольствие на эти грабежи, объявили, однако же, что они не
в состоянии отвратить беспорядков. Тогда
в марте 1846 г. открылась опять война.
Когда все
вожди и народ, обнаружив совершенную покорность и раскаяние, дали торжественные клятвы свято блюсти обязательства, Герри Смит заключил с ними,
в декабре 1847 г., мир.
Кеткарт, заступивший
в марте 1852 года Герри Смита, издал, наконец, 2 марта 1853 года
в Вильямстоуне, на границе колонии, прокламацию,
в которой объявляет, именем своей королевы, мир и прощение Сандильи и народу Гаики, с тем чтобы кафры жили, под ответственностью главного
вождя своего, Сандильи,
в Британской Кафрарии, но только далее от колониальной границы, на указанных местах.
Смерть этого
вождя привела диких
в ярость; но они еще сдерживали ее.
Последние вели кочевую жизнь и,
в эпоху основания колонии, прикочевали с севера к востоку, к реке Кей, под предводительством знаменитого
вождя Тогу (Toguh), от которого многие последующие
вожди и, между прочим, известнейшие из них, Гаика и Гинца, ведут свой род.
На другой день, то есть
в день отъезда, я отправился к Гарибальди
в семь часов утра и нарочно для этого ночевал
в Лондоне. Он был мрачен, отрывист, тут только можно было догадаться, что он привык к начальству, что он был железным
вождем на поле битвы и на море.
Он был очень хорош собой; высокая фигура его, благородная осанка, красивые мужественные черты, совершенно обнаженный череп, и все это вместе, стройно соединенное, сообщали его наружности неотразимую привлекательность. Его бюст — pendant [под стать (фр.).] бюсту А. П. Ермолова, которому его насупленный, четверо-угольный лоб, шалаш седых волос и взгляд, пронизывающий даль, придавали ту красоту
вождя, состарившегося
в битвах,
в которую влюбилась Мария Кочубей
в Мазепе.
Притом костюм его чрезвычайно важен, вкрасной рубашке народ узнает себя и своего. Аристократия думает, что, схвативши его коня под уздцы, она его поведет куда хочет и, главное, отведет от народа; но народ смотрит на красную рубашку и рад, что дюки, маркизы и лорды пошли
в конюхи и официанты к революционному
вождю, взяли на себя должности мажордомов, пажей и скороходов при великом плебее
в плебейском платье.
В то самое время, как Гарибальди называл Маццини своим «другом и учителем», называл его тем ранним, бдящим сеятелем, который одиноко стоял на поле, когда все спало около него, и, указывая просыпавшимся путь, указал его тому рвавшемуся на бой за родину молодому воину, из которого вышел
вождь народа итальянского;
в то время, как, окруженный друзьями, он смотрел на плакавшего бедняка-изгнанника, повторявшего свое «ныне отпущаеши», и сам чуть не плакал —
в то время, когда он поверял нам свой тайный ужас перед будущим, какие-то заговорщики решили отделаться, во что б ни стало, от неловкого гостя и, несмотря на то, что
в заговоре участвовали люди, состарившиеся
в дипломациях и интригах, поседевшие и падшие на ноги
в каверзах и лицемерии, они сыграли свою игру вовсе не хуже честного лавочника, продающего на свое честное слово смородинную ваксу за Old Port.
Но
в конце пережитой эволюции он стал «левым» и даже
вождем «левых» течений во французском католичестве.
«Повстанцам недостает
вождей, и человек, служивший
в хоругви Холевинского, может стать во главе отряда».
И опять гремит железо, среди придворной толпы движение ужаса и негодования, а
в центре — гордые фигуры суровых казацких
вождей.
Центральной фигурой
в русской социальной мысли 60-х годов был Н. Г. Чернышевский, он был идейным
вождем.
Угодно было создателю, чтобы еще
в бодрых моих летах лишен я был
вождей моих.
Родил он тебя прежде других, родил тебя
в вожди, и слава твоя есть слава
вождя.
Коля
в то время переживал эпоху льяносов, пампасов, апачей, следопытов и
вождя по имени «Черная Пантера» и, конечно, внимательно следил за романом брата и делал свои, иногда чересчур верные, иногда фантастические умозаключения.
Тамара не сразу поехала
в дом. Она по дороге завернула
в маленькую кофейную на Католической улице. Там дожидался ее Сенька Вокзал — веселый малый с наружностью красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми белками, решительный и смелый
в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость
в их мире, изобретатель, вдохновитель и
вождь.
— То, что я тебе читал, — это описание ссоры между греческим
вождем Агамемноном и Ахиллесом. Ахилла этого ранить было невозможно, потому что мать у него была богиня Фетида, которая, чтобы предохранить его от ран, окунула его
в речку Стикс и сообщила тем его телу неуязвимость, кроме, впрочем, пятки, за которую она его держала, когда окунала.
Как прекрасен он
в этой беседе с своими душевными силами! как
вождь, он делает им строгий обзор, строит их по мудро обдуманному плану и стремится во главе их, и действует и зиждет!
Были
в романе и другие лица. Старый трапер, гроза индейцев, и гордая дочь его Эрминия,
в которую был безумно влюблен
вождь Черная Пантера, а также старый жрец племени Ваякса и его дочь Зумелла, покорно и самоотверженно влюбленная
в Черную Пантеру.
Утром воины беспрекословно исполнили приказание
вождя. И когда они, несмотря на адский ружейный огонь, подплыли почти к самому острову, то из воды послышался страшный треск, весь остров покосился набок и стал тонуть. Напрасно европейцы молили о пощаде. Все они погибли под ударами томагавков или нашли смерть
в озере. К вечеру же вода выбросила труп Черной Пантеры. У него под водою не хватило дыхания, и он, перепилив корень, утонул. И с тех пор старые жрецы поют
в назидание юношам, и так далее и так далее.
Но лишь один
вождь, страшный Черная Пантера знал секрет этого острова. Он весь был насыпан искусственно и держался на стволе тысячелетнего могучего баобаба. И вот отважный воин, никого не посвящая
в свой замысел, каждую ночь подплывает осторожно к острову, ныряет под воду и рыбьей пилою подпиливает баобабовый устой. Наутро он незаметно возвращается
в лагерь. Перед последнею ночью он дает приказ своему племени...
Моя телеграмма
в газету через петербургскую цензуру попала
в министерство иностранных дел, которое совместно с представителями других держав послало своих представителей на организованный Миланом суд. Этот суд должен был приговорить шестьдесят шесть обвиняемых
вождей радикалов с Пашичем, Протичем и Николичем во главе к смертной казни.