Неточные совпадения
Самый крупный кабан был
в центре стада, множество животных бродило по
сторонам и некоторые отходили довольно далеко от табуна, так что, когда эти одиночные свиньи подошли к нам почти вплотную, большой кабан был еще вне выстрела.
Вот за шампанским кончает обед шумная компания… Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт
в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными губами дама курит папиросу и пускает дым
в лицо и подливает вино
в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко
в этой компании, но он
в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты жирного франта. С другой
стороны около него трется юркий человек и показывает какие-то бумаги. Обхаживаемый отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет…
В главном здании, с колоннадой и красивым фронтоном, помещалась
в центре нижнего этажа гауптвахта, дверь
в которую была среди колонн, а перед ней — плацдарм с загородкой казенной окраски, черными и белыми угольниками. Около полосатой, такой же окраски будки с подвешенным колоколом стоял часовой и нервно озирался во все
стороны, как бы не пропустить идущего или едущего генерала, которому полагалось «вызванивать караул».
— И все это ничего не значит. У каждого верх над своей головой, а низ —
в центре земли… А бог везде, — вверху, и внизу, и по
сторонам. Значит, всюду и можно к нему обращаться. Слушай, Казимир. Был ты этот раз у Яна?
Когда-то Мало-Тымово было главным селением и
центром местности, составляющей нынешний Тымовский округ, теперь же оно стоит
в стороне и похоже на заштатный городок,
в котором замерло всё живое; о прежнем величии говорят здесь только небольшая тюрьма да дом, где живет тюремный смотритель.
Пущин вписал
в свою тетрадь «заветных сокровищ», состоящую из 12 листов большого формата, заполненных с обеих
сторон (
Центр, Госуд. Истор. Архив, ф. 279, оп. 1, № 248), Под текстом стихотворения — помета,
в скобках: «
в Москве, А. Г. М. 16 генваря 1827» (А. Г. М. — Муравьева).
На первом беспрестанно встречаете вы длинные ряды обозов, нагруженных товарами; там же лежат богатые и торговые села: Богородское, Ухтым, Укан, Уни, Вожгалы (последние два немного
в стороне) — это
центры местной земледельческой промышленности; на втором все пустынно, торговых сел вовсе нет, и
в течение целой недели проедет лишь почтовая телега, запряженная парой и везущая два предписания и сотню подтверждений местным дремотствующим властям, да письмо к секретарю какого-нибудь присутственного места от губернского его кума и благо-приятеля.
Прямой угол двух свободных от экипажного движения
сторон площади, вершина которого упиралась
в центр, образовал цепь переезжающего сказочного населения; здесь было что посмотреть, и я отметил несколько выездов, достойных упоминания.
Как скоро я убедился, они вошли не
в проход, а
в круглую комнату; правая часть ее была от меня скрыта, — по той косой линии направления, как я смотрел, но левая
сторона и
центр, где остановились эти два человека, предстали недалеко от меня, так что я мог слышать весь разговор.
Как всегда, был один пестрый, яркий цветами кружок молодых баб и девок
центром всего, а вокруг него с разных
сторон, как оторвавшиеся и вращающиеся за ним планеты и спутники, то девчата, держась рука с рукой, шурша новым ситцем растегаев, то малые ребята, фыркающие чему-то и бегающие взад и вперед друг за другом, то ребята взрослые,
в синих и черных поддевках и картузах и красных рубахах, с неперестающим плеваньем шелухи семячек, то дворовые или посторонние, издалека поглядывающие на хоровод.
Молодой человек сначала не хотел ничего говорить, кроме того, что он физически совершенно здоров, но находится
в тяжелом душевном состоянии, потому что «потерял веру к людям»; но когда доктор стал его убеждать, что эта потеря может быть возмещена, если человек будет смотреть, с одной
стороны, снисходительнее, а с другой — шире, ибо человечество отнюдь не состоит только из тех людей, которыми мы окружены
в данную минуту и
в данном месте, то Фермор вдруг словно сорвался с задерживающих
центров и
в страшном гневе начал утверждать, что у нас нигде ничего нет лучшего, что он изверился во всех без исключения, что честному человеку у нас жить нельзя и гораздо отраднее как можно скорее умереть.
Этого Никита Юрьич снести не мог. «Будет! — вскричал он, — будет!» — и через десять минут после высказанного ему отказа боярышня Байцурова, спеленутая, как ребенок, плодомасовскими людьми
в охотничьи охобни и бурки, была увязана
в торока у самого крыльца родительского дома, а через другие десять минут она,
в центре предводительствуемого Плодомасовым отряда, неслась во всю скачь
в сторону незнакомую, неведомую и во всяком случае страшную.
Легенде противоречило и то, что
в центре свалки участвовал на христианской
стороне сын Менделя…
— Прочтите об ураганах, и вы увидите, какие они страшные… Судно, попавшее
в центр его, неминуемо гибнет… Там хоть и полное безветрие, но зато волны так ужасны и так сталкиваются между собой со всех
сторон, что образуют водоворот… По счастию, всегда возможно избежать
центра и встретить ураган, стараясь держаться по касательной его… Потом зайдите за книгой, познакомьтесь с теорией ураганов… А жутко было? — спросил капитан.
— По счастию, оно далеко… Вызовите всех наверх, — обратился капитан к вахтенному офицеру, — убирать паруса и спускать брам-стеньги и стеньги, ставить штормовые паруса и лечь на левый галс [На левый галс, то есть таким образом, чтобы ветер дул
в правую
сторону корабля. Этим способом можно уйти от
центра урагана.].
В средоточии земли,
в центре мира, —
в Дельфах, — стоял великий храм. Он был посвящен двум богам — Аполлону и Дионису. На переднем его фронтоне был изображен Аполлон со свитою муз, на заднем — Дионис среди мэнад. Служение обоим богам не было одновременным:
в одну часть года прославляли Аполлона,
в другую Диониса. Как же распределялся год между богом счастья и силы, с одной
стороны, богом страданья и избытка сил, с другой?
Прельщение и рабство эстетическое всегда означает ослабление и даже уничтожение ценности личности, перемещение экзистенциального
центра личности и превращения одной из
сторон человека
в целое.
Такое добровольное пребывание
в старых комических тенетах объясняется отчасти жизнью, которую Островский вел
в последние двадцать лет. Наблюдательность должна питаться все новыми"разведками"и"съемками". А он стоял
в стороне не только от того, что тогда всего сильнее волновало передовую долю общества, но и от писательского мира. Ни
в Петербурге, ни
в Москве он не был
центром какого-нибудь кружка, кроме своих коллег по обществу драматургов.
Человек, положивши свою жизнь
в подчинение закону разума и
в проявление любви, видит уж
в этой жизни, с одной
стороны лучи света того нового
центра жизни, к которому он идет, с другой то действие, которое свет этот, проходящий через него, производит на окружающих.
Когда он спрашивает себя о своем месте во времени и пространстве, то ему прежде всего представляется, что он стоит посредине бесконечного
в обе
стороны времени и что он
центр шара, поверхность которого везде и нигде.
С левой
стороны находилась громадная арка с приподнятой на толстых шнурах портьерой, открывавшей вид
в следующую комнату-альков, всю обитую белой шелковой материей.
В глубине ее виднелась пышная кровать, а справа роскошный туалет, с большим овальным зеркалом
в рамке из слоновой кости. Альков освещался молочного цвета фонарем, спускавшимся из
центра искусно задрапированного белоснежным шатром потолка. Пол был устлан белым ангорским ковром.
Нижний сад был
центром многих красивых аллей, проведенных через окружающую его рощу. Две самые большие из них, с обеих
сторон сада, ведут через рощу к двум увеселительным дворцам, находящимся у самой Невы,
в одинаковом расстоянии от Петергофа.
Прошел еще год. Царь основал свою постоянную резиденцию
в Александровской слободе, которая
в короткое время обратилась
в город и торговый
центр, и туда стали стекаться со всех
сторон земли русской купцы со своими товарами, строить дома и открывать лавки.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных
сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая
в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка.
В одном, более мужском,
центром был аббат;
в другом, молодом, красавица-княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская.
В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Причина путаницы заключалась
в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш
центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую
сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и
в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой
стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой
в сердце.
Он предполагал, во-первых, сосредоточить всю артиллерию
в центре, во-вторых, кавалерию перевести назад, на ту
сторону оврага.