Неточные совпадения
По
праздникам его иногда видели
в трактире, но он никогда не присаживался, а торопливо выпивал за стойкой стакан водки и уходил, коротко бросая по
сторонам: «да», «нет», «здравствуйте», «прощай», «помаленьку» — на все обращения и кивки соседей.
— Куда спешите? Там, — Лютов кивнул головою
в сторону дач, — никого нет, уехали
в лодке на
праздник куда-то, на ярмарку.
— Нет, ошибается: и как иногда гибельно! Но у вас до сердца и не доходило, — прибавил он, — воображение и самолюбие с одной
стороны, слабость с другой… А вы боялись, что не будет другого
праздника в жизни, что этот бледный луч озарит жизнь и потом будет вечная ночь…
И когда она появилась, радости и гордости Татьяны Марковны не было конца. Она сияла природной красотой, блеском здоровья, а
в это утро еще лучами веселья от всеобщего участия, от множества — со всех
сторон знаков внимания, не только от бабушки, жениха, его матери, но
в каждом лице из дворни светилось непритворное дружество, ласка к ней и луч радости по случаю ее
праздника.
День этот удался необыкновенно и был одним из самых светлых, безоблачных и прекрасных дней — последних пятнадцати лет.
В нем была удивительная ясность и полнота,
в нем была эстетическая мера и законченность — очень редко случающиеся. Одним днем позже — и
праздник наш не имел бы того характера. Одним неитальянцем больше, и тон был бы другой, по крайней мере была бы боязнь, что он исказится. Такие дни представляют вершины… Дальше, выше,
в сторону — ничего, как
в пропетых звуках, как
в распустившихся цветах.
А пойдет ли, бывало, Солоха
в праздник в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно
в ту
сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая баба! черт-баба!»
В самый день
праздника по обе
стороны «каплицы» народ вытянулся по дороге несметною пестрою вереницей. Тому, кто посмотрел бы на это зрелище с вершины одного из холмов, окружавших местечко, могло бы показаться, что это гигантский зверь растянулся по дороге около часовни и лежит тут неподвижно, по временам только пошевеливая матовою чешуей разных цветов. По обеим
сторонам занятой народом дороги
в два ряда вытянулось целое полчище нищих, протягивавших руки за подаянием.
В праздники этот кабак представлял собой настоящий ад, потому что
в Фотьянку народ сходился со всех
сторон.
— Я целую зиму
в Баден-Бадене прожил, — отозвался и Сергей Федорыч, — всем хорошо, только
праздник Христов тяжело на чужой
стороне встречать!
Перед глазами у вас снует взад и вперед пестрая толпа;
в ушах гудит разноязычный говор, и все это сопровождается таким однообразием форм (вечный
праздник со
стороны наезжих, и вечная лакейская беготня — со
стороны туземцев), что под конец утрачивается даже ясное сознание времен дня.
Выйдя из этого пункта, он начинает соображать: будни или
праздник сегодня, постный или скоромный день, и что должна стряпать попадья, — как вдруг внимание его отвлекается
в сторону.
Ведь если 50 лет тому назад богатый, праздный и рабочий, безграмотный человек оба одинаково были уверены, что их положение вечного
праздника для одних и вечного труда для других определено самим богом, то теперь уже не только
в Европе, но и
в России, благодаря передвижениям населения, распространению грамотности и книгопечатанию, трудно найти из богачей и из бедняков такого человека,
в которого бы не запало с той или другой
стороны сомнение
в справедливости такого порядка.
Особенно хорош бывал Гордей Евстратыч по
праздникам, когда являлся
в свою единоверческую церковь, степенно клал установленный «начал» с подрушником
в руках, потом раскланивался на обе
стороны, выдерживал всю длинную службу по ниточке и часто поправлял дьячков, когда те что-нибудь хотели пропустить или просто забалтывались.
В Николин день, девятого мая, когда
в Белоглинском заводе праздновали престольный
праздник и со всех
сторон набирались гости, на площади устраивалась старинная русская потеха — борьба.
В Ярославле часто по зимам
в праздники дрались — с одной
стороны городские, с другой — фабричные, главным образом с корзинкинской фабрики.
— Шут их знает, чего они там замешкали! — говорил он обыкновенно
в ответ на скорбные возгласы баб, которые, выбежав за ворота и не видя Петра и Василия, обнаруживали всякий раз сильное беспокойство. — Ведь вот же, — продолжал он, посматривая вдаль, — дня нет, чтобы с той
стороны не было народу… Валом валит! Всякому лестно, как бы скорее домой поспеть к
празднику. Наших нет только… Шут их знает, чего они там застряли!
Дают понюхать табаку и собакам. Каштанка чихает, крутит мордой и, обиженная, отходит
в сторону. Вьюн же из почтительности не чихает и вертит хвостом. А погода великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед
праздником помыли и потерли снегом…
— Да-с, не из здешних мест. А, и
в самом деле, как же это чудно, — продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудь было истинным
праздником, — действительно способно завлечь любопытство; и ведь как часто мимо пройдешь, заденешь, толкнешь его, а не заметишь. Впрочем, вы не смущайтесь. Это бывает. Это, знаете ли — вот я вам расскажу, то же самое случилось с моей тетушкой с матерней
стороны; она тоже перед смертию себя вдвойне видела…
Иногда по
праздникам я хаживал
в четвертом часу на Невский и гулял по солнечной
стороне.
Храмовой
праздник в Белоозере, богомолы со всех
сторон дождём идут; подходят к нему, садятся, развязывают онучи, он им ноги моет, смазывает раны, поучает...
Чаю они не пили и не содержали его
в заводе, а мясо ели только по большим
праздникам —
в остальное же время питались хлебом и овощами, квасными или свежими со своего огорода, а более всего грибами, которых росло
в изобилии
в их лесной
стороне.
И все знали, что из города он воротится около шести вечера. По
праздникам он ходил к ранней обедне, потом пил чай
в трактире Синемухи, и вплоть до поздней ночи его можно было видеть всюду на улицах слободы: ходит человек не торопясь, задумчиво тыкает
в песок черешневой палочкой и во все
стороны вертит головой, всех замечая, со всеми предупредительно здороваясь, умея ответить на все вопросы. Речь его носит оттенок книжный, и это усиливает значение ее.
— Какой
праздник — отец умирает! Хозяин умирает! — плаксиво и зло хрипел отец, хлопая ладонями по постели и всё перекатывая голову со
стороны на
сторону. Уши у него были примятые, красные, точно кожа с них сошла. Он глядел
в лицо сына мутными, налитыми кровью глазами и всё бормотал непрерывно, жалобно, а сзади себя Николай слышал предостерегающий голос тётки...
На Воздвиженье, 14 сентября, был храмовой
праздник. Лычковы, отец и сын, еще с утра уезжали на ту
сторону и вернулись к обеду пьяные; они ходили долго по деревне, то пели, то бранились нехорошими словами, потом подрались и пошли
в усадьбу жаловаться. Сначала вошел во двор Лычков-отец с длинной осиновой палкой
в руках; он нерешительно остановился и снял шапку. Как раз
в это время на террасе сидел инженер с семьей и пил чай.
— По-царски или как бы фельдмаршалше какой подобает. Своей братьи помещиков круглый год неразъездная была.
В доме сорок комнат, и то по годовым
праздникам тесно бывало. Словно саранчи налетит с мамками, с детками, с няньками, всем прием был, — заключил старик каким-то чехвальным тоном. Я понял, что передо мной один из тех старых слуг прежних барь, которые росли и старелись, с одной
стороны,
в модном, по-тогдашнему, тоне, а с другой — под палкой…
— Ой, родимый, какой у девушки любовник! Никогда, кажись, я ее
в этом не замечала. По нашей
стороне девушки честные, ты хоть кого спроси, а моя уж подавно: до двадцати годков дожила, не игрывала хорошенько с парнями-то! Вот тоже на
праздниках, когда который этак пошутит с ней, так чем ни попало и свистнет. «Не балуй, говорит, я тебя не замаю». Вот она какая у меня была; на это, по-моему, приходить нечего.
И с той поры, как ни случится, бывало, Патапу Максимычу встретиться с попом Сушилой, тотчас от него отворотится и даже начнет отплевываться, а Сушило каждый раз вслед ему крикнет, бывало: «
Праздник такой-то на дворе, гостей жди: с понятыми приеду, накрою на службе
в моленной…» И про эти угрозы от людей
стороной узнавала Аксинья Захаровна и каждый раз, как
в моленную люди сойдутся, строго-настрого наказывала старику Пантелею ставить на задах усадьбы караульных, чтоб неверный поп
в самом деле службу врасплох не накрыл.
Князю Мышкину Достоевского мучительно чужд и недоступен «вечный
праздник природы». Как незваный гость, «всему чужой и выкидыш», тоскливо стоит он
в стороне и не
в силах отозваться душою на ликование жизни. Для Толстого же этот
праздник — свой, родной. Он рвется
в самую его гущу, как ласточка
в воздух.
Будзилович круто повернул влево и прошел с шайкой верст пятнадцать до фольварка Ордежа. Дорогой они встречали крестьян, идущих по случаю
праздника Юрьева дня к обедне, увещевали их не слушаться более русских властей, говорили, что «за нами идет польский король с большим войском отнимать Могилёвскую губернию у русского царя», но ничто не помогло: крестьяне шли своей дорогой, твердя, что паны «подурели», да и сами повстанцы ворчали, что по этой адской дороге, невесть зачем свернули
в сторону.
Со всех
сторон в воскресенье или
в праздники, после полудня, собирались молодцы потешить себя, поразмять и свои, и чужие косточки.