Неточные совпадения
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой речки, с мохнатым
кустарником на берегах; Самгин хорошо видел все, что творится
в ней, видел, но не понимал. Казалось ему, что толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита
в пеструю кучу теснее, чем вокруг икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок
в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик...
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая густым лесом.
В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся небольшой конической сопкой. По обеим
сторонам седловины были густые заросли кедровника и еще какого-то
кустарника с неопавшей сухой листвой. Мы нарочно зашли
в самую чащу его, чтобы укрыться от ветра, и расположились у подножия огромного кедра высотой, вероятно, 20 м.
Та м и сям среди
кустарников высились: зонтичная ангелика, вороний глаз с расходящимися во все
стороны узкими ланцетовидными листьями и особый вид папоротника с листьями, напоминающими развернутое орлиное крыло, и вследствие этого называемый
в просторечии «орляком».
В стороне от тропы были еще какие-то
кустарники, хотелось мне их посмотреть, но голод принуждал торопиться.
Вся степная птица, отпуганная пожаром, опять занимает свои места и поселяется
в этом море зелени, весенних цветов, цветущих
кустарников; со всех
сторон слышны: не передаваемое словами чирканье стрепетов, заливные, звонкие трели кроншнепов, повсеместный горячий бой перепелов, трещанье кречеток.
Собрав остатки последних сил, мы все тихонько пошли вперед. И вдруг действительно
в самую критическую минуту с левой
стороны показались
кустарники. С величайшим трудом я уговорил своих спутников пройти еще немного.
Кустарники стали попадаться чаще вперемежку с одиночными деревьями.
В 21/2 часа ночи мы остановились. Рожков и Ноздрин скоро развели огонь. Мы погрелись у него, немного отдохнули и затем принялись таскать дрова. К счастью, поблизости оказалось много сухостоя, и потому
в дровах не было недостатка.
Только что поднялось усталое сентябрьское солнце; его белые лучи то гаснут
в облаках, то серебряным веером падают
в овраг ко мне. На дне оврага еще сумрачно, оттуда поднимается белесый туман; крутой глинистый бок оврага темен и гол, а другая
сторона, более пологая, прикрыта жухлой травой, густым
кустарником в желтых, рыжих и красных листьях; свежий ветер срывает их и мечет по оврагу.
Лес; две неширокие дороги идут с противоположных
сторон из глубины сцены и сходятся близ авансцены под углом. На углу крашеный столб, на котором, по направлению дорог, прибиты две доски с надписями; на правой: «
В город Калинов», на левой: «
В усадьбу Пеньки, помещицы г-жи Гурмыжской». У столба широкий, низенький пень, за столбом,
в треугольнике между дорогами, по вырубке мелкий
кустарник не выше человеческого роста. Вечерняя заря.
С правой
стороны, шагов сто от леса,
в низких и поросших
кустарником берегах извивалась узенькая речка; с полверсты, вверх по ее течению, видны были: плотина, водяная мельница и несколько разбросанных без всякого порядка изб.
В одну минуту охотники разъехались по разным
сторонам, а псари, с стаею гончих, отправились прямо к небольшому леску, поросшему низким
кустарником.
В том месте, где Черная речка впадала
в Желтую и черная вода, похожая на чернила, пачкала желтую и боролась с ней,
в стороне от дороги стоял духан татарина Кербалая с русским флагом на крыше и с вывеской, написанной мелом: «Приятный духан»; около него был небольшой садик, обнесенный плетнем, где стояли столы и скамьи и среди жалкого колючего
кустарника возвышался один-единственный кипарис, красивый и темный.
Дом Бориса Петровича стоял на берегу Суры, на высокой горе, кончающейся к реке обрывом глинистого цвета; кругом двора и вдоль по берегу построены избы, дымные, черные, наклоненные, вытягивающиеся
в две линии по краям дороги, как нищие, кланяющиеся прохожим; по ту
сторону реки видны
в отдалении березовые рощи и еще далее лесистые холмы с чернеющимися елями, налево низкий берег, усыпанный
кустарником, тянется гладкою покатостью — и далеко, далеко синеют холмы как волны.
По обоим
сторонам дороги начинали желтеть молодые нивы; как молодой народ, они волновались от легчайшего дуновения ветра; далее за ними тянулися налево холмы, покрытые кудрявым
кустарником, а направо возвышался густой, старый, непроницаемый лес: казалось, мрак черными своими очами выглядывал из-под каждой ветви; казалось, возле каждого дерева стоял рогатый, кривоногий леший… всё молчало кругом; иногда долетал до путника нашего жалобный вой волков, иногда отвратительный крик филина, этого ночного сторожа, этого члена лесной полиции, который засев
в свою будку, гнилое дупло, окликает прохожих лучше всякого часового…
Охота производится следующим образом: как скоро ляжет густая пороша, двое или трое охотников, верхами на добрых незадушливых конях, [
В Оренбургской губернии много есть лошадей, выведенных от башкирских маток и заводских жеребцов; эта порода отлично хороша вообще для охоты и
в особенности для гоньбы за зверем] вооруженные арапниками и небольшими дубинками, отправляются
в поле, разумеется рано утром, чтобы вполне воспользоваться коротким осенним днем; наехав на свежий лисий нарыск или волчий след, они съезжают зверя; когда он поднимется с логова, один из охотников начинает его гнать, преследовать неотступно, а другой или другие охотники, если их двое, мастерят, то есть скачут
стороною, не допуская зверя завалиться
в остров (отъемный лес), если он случится поблизости, или не давая зверю притаиться
в крепких местах, как-то: рытвинах, овражках, сурчинах и буераках, поросших
кустарником.
Наконец старуха свела его
в глубокую межу, на дне которой бежал, журча и клубясь, дождевой сток; с обеих
сторон поднимались черные головастые дуплы ветел; местами тянулись сплошною стеною высокие
кустарники; кое-где белый ствол березы выглядывал из-за них, как привидение, протягивая вперед свои угловатые худощавые ветви.
А весною, когда отец и мать, поднявшись с рассветом, уходят
в далекое поле на работу и оставляют его одного-одинехонького вместе с хилою и дряхлою старушонкой-бабушкой, столько же нуждающейся
в присмотре, сколько и трехлетние внучата ее, — о! тогда, выскочив из избы, несется он с воплем и криком вслед за ними, мчится во всю прыть маленьких своих ножек по взбороненной пашне, по жесткому, колючему валежнику; рубашонка его разрывается на части о пни и
кустарники, а он бежит, бежит, чтоб прижаться скорее к матери… и вот сбивается запыхавшийся, усталый ребенок с дороги; он со страхом озирается кругом: всюду темень лесная, все глухо, дико; а вот уже и ночь скоро застигнет его… он мечется во все
стороны и все далее и далее уходит
в чащу бора, где бог весть что с ним будет…
Но, сойдя с острова, возвышавшегося среди болота, мы тотчас же заблудились и стали без толку бродить зигзагами по
кустарнику, отступая
в сторону от рек, обходя трясины и густые чащобы, теряя друг друга, спеша, путаясь и сердясь.
Я прошел за гумна и, спустившись
в овраг, поднялся
в Лоск — так назывался у нас густой
кустарник по ту
сторону оврага до самой рощи.
Большая ночная птица бесшумно летела вдоль протоки, но, догнав лодку, метнулась
в сторону и через мгновенье скрылась
в тени прибрежных
кустарников.
Она рукой указала
в другую
сторону небольшого пруда, где за росшими
кустарниками слышались веселые голоса, а затем отступила и жестом пригласила его последовать за ней. Одно мгновение юноша колебался. Каким образом эта незнакомка, судя по одежде, принадлежавшая к высшему кругу общества, очутилась здесь, около уединенного лесного пруда? И что означает это «ты»
в устах особы, которую он видел первый раз? Однако таинственность этой встречи показалась молодому человеку заманчивой. Он последовал за дамой.
За небольшим оврагом, который граничил со станом русским и опушен был с обеих
сторон густым, довольно высоким
кустарником, стоял Вольдемар, никем не видимый, как ему казалось, но видя, что делалось
в войске, поблизости врага.
Ермак пеший стал спускаться
в овраг по опушке леса. Он зорко смотрел
в чащу и наконец на самом дне оврага выбрал густой
кустарник и юркнул
в него. Здесь он лег на шелковую траву. Незамечаемый со
стороны дороги, он видел ее как на ладони.
Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где
кустарника и въехали
в березовый лес по обеим
сторонам дороги.
Рассказ на всех произвел довольно сильное впечатление; все молчали. Анфалов вытащил носовой платок, обтер им лицо и стал смотреть
в сторону на мелкий
кустарник, росший с боку дороги. Головинщинский крестьянин, опершись рукою о задок козел, покачивался и вопросительно глядел
в глаза то купцу, то мне, то приказчику. Купец первый перервал молчание.