Некоторые из них, побывав по воскресеньям эти три раза
в приемной императора, не удостаивались не только его слова, но даже и его взгляда, и вследствие этого должны понять, что дальнейшие домогательства об отпускной аудиенции будут совершенно неуместны. Иван Павлович Кутайсов, спустя два, три часа после отъезда Ирены от Шевалье, отправился во дворец и дорогой задумался о том, что он обещал Родзевич.
Неточные совпадения
Из канцелярии Сената Нехлюдов поехал
в комиссию прошений к имевшему
в ней влияние чиновнику барону Воробьеву, занимавшему великолепное помещение
в казенном доме. Швейцар и лакей объявили строго Нехлюдову, что видеть барона нельзя помимо
приемных дней, что он нынче у государя
императора, а завтра опять доклад. Нехлюдов передал письмо и поехал к сенатору Вольфу.
Император, останавливаясь
в приемной, одних выслушивал тут же, с другими же, приказав следовать за ним, разговаривал
в одной из ближайших комнат или, смотря по важности объяснения, уводил
в свой кабинет.
В четвертом часу дня отворилась дверь из спальни
в приемную, где собрались высшие сановники и придворные. Все знали, что это значило. Вышел старший сенатор, князь Николай Юрьевич Трубецкой, и объявил, что императрица Елизавета Петровна скончалась и государствует его величество
император Петр III. Ответом были рыдания и стоны на весь дворец.
Каждый из желавших объясниться с государем, имел право являться
в приемную три воскресенья с ряду, но если
в эти три раза государь делал вид, что он не замечает просителя или просительницы, то дальнейшее их появление
в его воскресной
приемной не только было бесполезно, но и могло навлечь на них негодование
императора.
При
императоре Павле лица, не имевшие к нему постоянного доступа и желавшие просить его о чем-нибудь или объясниться с ним по какому-нибудь делу, должны были, по утрам
в воскресенье, являться во дворец и ожидать
в приемной зале, смежной с Церковью, выхода оттуда государя по окончанию обедни.
«Он — военный министр, доверенное лицо государя
императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь
в числе многих важных и неважных лиц
в приемной графа Аракчеева.
Балашев вошел
в маленькую
приемную, из которой одна дверь вела
в кабинет,
в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский
император.
Граф Тюрен ввел его
в большую
приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского
императора. Дюрок сказал, что
император Наполеон примет русского генерала перед своею прогулкой.