Неточные совпадения
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горячую голову и
мысли пришли
в обычный
порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем? не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться.
Она начала с волшебника и его интересного предсказания. Горячка
мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и —
в обратном
порядке — погоня за упущенной яхтой.
Так, были какие-то
мысли или обрывки
мыслей, какие-то представления, без
порядка и связи, — лица людей, виденных им еще
в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он никогда бы и не вспомнил; колокольня
В—й церкви; биллиард
в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар
в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон колоколов…
Религиозные настроения и вопросы метафизического
порядка никогда не волновали Самгина, к тому же он видел, как быстро религиозная
мысль Достоевского и Льва Толстого потеряла свою остроту, снижаясь к блудному пустословию Мережковского, становилась бесстрастной
в холодненьких словах полунигилиста Владимира Соловьева, разлагалась
в хитроумии чувственника Василия Розанова и тонула, исчезала
в туманах символистов.
— Скажите… Это — не
в порядке дознания, — даю вам честное слово офицера! Это — русский человек спрашивает тоже русского человека… других
мыслей, честного человека. Вы допускаете…?
Мысли этого
порядка являлись у Самгина не часто и всегда от книг на темы «мировой скорби» о человеке
в космосе, от системы фраз того или иного героя, который по причинам, ясным только создателю его,
мыслил, как пессимист.
«Да, это мои
мысли», — подумал Самгин. Он тоже чувствовал, что обогащается; дни и ночи награждали его невиданным, неизведанным, многое удивляло, и все вместе требовало
порядка, все нужно было прибрать и уложить
в «систему фраз», так, чтоб оно не беспокоило. Казалось, что Варвара удачно помогает ему
в этом.
Самгин прожил
в Париже еще дней десять, настроенный, как человек, который не может решить, что ему делать. Вот он поедет
в Россию,
в тихий мещанско-купеческий город, где люди, которых встряхнула революция, укладывают
в должный, знакомый ему, скучный
порядок свои привычки,
мысли, отношения — и где Марина Зотова будет развертывать пред ним свою сомнительную, темноватую мудрость.
Когда
мысли этого цвета и
порядка являлись у Самгина, он хорошо чувствовал, что вот это — подлинные его
мысли, те, которые действительно отличают его от всех других людей. Но он чувствовал также, что
в мыслях этих есть что-то нерешительное, нерешенное и робкое. Высказывать их вслух не хотелось. Он умел скрывать их даже от Лидии.
Мысли этого
порядка развивались с приятной легкостью, как бы самосильно. Память услужливо подсказывала десятки афоризмов: «Истинная свобода — это свобода отбора впечатлений». «
В мире, где все непрерывно изменяется, стремление к выводам — глупо». «Многие стремятся к познанию истины, но — кто достиг ее, не искажая действительности?»
— Нам необходимы интеллигентные и осведомленные
в ходе революционной
мысли, —
мысли, заметьте! — информаторы, необходимы не столько для борьбы против врагов
порядка, сколько из желания быть справедливыми, избегать ошибок, безошибочно отделять овец от козлищ.
В студенческом движении страдает немало юношей случайно…
Клим посидел еще минут десять, стараясь уложить
мысли в порядок, но думалось угловато, противоречиво, и ясно было лишь одно — искренность Митрофанова.
Но постараюсь описать
в строгом
порядке, хотя предупреждаю, что тогда
в мыслях моих мало было
порядка.
А Вера Павловна чувствовала едва ли не самую приятную из всех своих радостей от мастерской, когда объясняла кому-нибудь, что весь этот
порядок устроен и держится самими девушками; этими объяснениями она старалась убедить саму себя
в том, что ей хотелось думать: что мастерская могла бы идти без нее, что могут явиться совершенно самостоятельно другие такие же мастерские и даже почему же нет? вот было бы хорошо! — это было бы лучше всего! — даже без всякого руководства со стороны кого-нибудь не из разряда швей, а исключительно
мыслью и уменьем самих швей: это была самая любимая мечта Веры Павловны.
На нее
в самом деле было жалко смотреть: она не прикидывалась. Ей было
в самом деле больно. Довольно долго ее слова были бессвязны, — так она была сконфужена за себя; потом
мысли ее пришли
в порядок, но и бессвязные, и
в порядке, они уже не говорили Лопухову ничего нового. Да и сам он был также расстроен. Он был так занят открытием, которое она сделала ему, что не мог заниматься ее объяснениями по случаю этого открытия. Давши ей наговориться вволю, он сказал...
Она откладывала ее несколько времени
в сторону, пока растолковала девушкам, что это противно основной
мысли их
порядка.
В этих переменах именно и бросается
в глаза внутреннее единство, связующее их, от диссертации, написанной на школьную задачу безансонской академии, до недавнего вышедшего carmen horrendum [ужасающей песни (лат.).] биржевого распутства, тот же
порядок мыслей, развиваясь, видоизменяясь, отражая события, идет и через «Противоречия» политической экономии, и через его «Исповедь», и через его «журнал».
Первое следствие этих открытий было отдаление от моего отца — за сцены, о которых я говорил. Я их видел и прежде, но мне казалось, что это
в совершенном
порядке; я так привык, что всё
в доме, не исключая Сенатора, боялось моего отца, что он всем делал замечания, что не находил этого странным. Теперь я стал иначе понимать дело, и
мысль, что доля всего выносится за меня, заволакивала иной раз темным и тяжелым облаком светлую, детскую фантазию.
Тут я понял, что муж,
в сущности, был для меня извинением
в своих глазах, — любовь откипела во мне. Я не был равнодушен к ней, далеко нет, но это было не то, чего ей надобно было. Меня занимал теперь иной
порядок мыслей, и этот страстный порыв словно для того обнял меня, чтоб уяснить мне самому иное чувство. Одно могу сказать я
в свое оправдание — я был искренен
в моем увлечении.
Тюфяев был настоящий царский слуга, его оценили, но мало.
В нем византийское рабство необыкновенно хорошо соединялось с канцелярским
порядком. Уничтожение себя, отречение от воли и
мысли перед властью шло неразрывно с суровым гнетом подчиненных. Он бы мог быть статский Клейнмихель, его «усердие» точно так же превозмогло бы все, и он точно так же штукатурил бы стены человеческими трупами, сушил бы дворец людскими легкими, а молодых людей инженерного корпуса сек бы еще больнее за то, что они не доносчики.
И, наконец, Чаадаев высказывает
мысль, которая будет основной для всех наших течений XIX
в.: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального
порядка, завершить большую часть идей, возникших
в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».
Но покамест новая Настасья Филипповна хохотала и все это излагала, Афанасий Иванович обдумывал про себя это дело и по возможности приводил
в порядок несколько разбитые свои
мысли.
— Да за что же, черт возьми! Что вы там такое сделали? Чем понравились? Послушайте, — суетился он изо всех сил (все
в нем
в эту минуту было как-то разбросано и кипело
в беспорядке, так что он и с
мыслями собраться не мог), — послушайте, не можете ли вы хоть как-нибудь припомнить и сообразить
в порядке, о чем вы именно там говорили, все слова, с самого начала? Не заметили ли вы чего, не упомните ли?
Не знаю, испытываешь ли ты то, что во мне происходит; только я до сих пор не могу привести
мыслей своих
в порядок.
Басаргин
в полном смысле хозяин. Завелся маленьким домиком и дела ведет
порядком: все есть и все как должно. Завидую этой способности, но подражать не умею.
Мысль не к тому стремится…
С лишним месяц, как я переселился к Ивашеву, — хозяева мои необыкновенно добры ко мне, сколько возможно успокаивают меня; я совершенно без забот насчет житейских ежедневных нужд, но все не
в своей тарелке; занятия не приходят
в порядок; задумываюсь без
мысли и не могу поймать прежнего моего веселого расположения духа.
— Все люди-с, — заговорил он, как бы пустясь
в некоторого рода рассуждения, — имеют
в жизни свое назначение! Я
в молодости был посылаем
в ваши степи калмыцкие. Там у калмыков простой народ, чернь, имеет предназначение
в жизни только размножаться, а высшие классы их, нойены, напротив, развивать
мысль,
порядок в обществе…
— Слушаю-с! — отвечал Иван и, будучи все-таки очень доволен милостями барина, решился
в мыслях еще усерднее служить ему, и когда они возвратились домой, Вихров, по обыкновению, сел
в кабинете писать свой роман, а Иван уселся
в лакейской и старательнейшим образом принялся приводить
в порядок разные охотничьи принадлежности: протер и прочистил ружья, зарядил их, стал потом починивать патронташ.
— Я далек от
мысли осуждать промышленную политику правительства вообще, — говорил генерал, разглаживая усы. — Вообще я друг
порядка и крепкой власти. Но вместе с тем интересы русской промышленности, загнанные иностранными капиталами
в дальний угол, заставляют нас принять свои меры. Кэри говорит прямо…
Тоска настигла меня немедленно, как только Блохины и Старосмысловы оставили Париж. Воротившись с проводин, я ощутил такое глубокое одиночество, такую неслыханную наготу, что чуть было сейчас же не послал
в русский ресторан за бесшабашными советниками. Однако на этот раз воздержался. Во-первых, вспомнил, что я уж больше трех недель по Парижу толкаюсь, а ничего еще
порядком не видал; во-вторых, меня вдруг озарила самонадеянная
мысль: а что, ежели я и независимо от бесшабашных советников сумею просуществовать?
— Трудится бездарный труженик; талант творит легко и свободно…» Но, вспомнив, что статьи его о сельском хозяйстве, да и стихи тоже, были сначала так, ни то ни се, а потом постепенно совершенствовались и обратили на себя особенное внимание публики, он задумался, понял нелепость своего заключения и со вздохом отложил изящную прозу до другого времени: когда сердце будет биться ровнее,
мысли придут
в порядок, тогда он дал себе слово заняться как следует.
Я сказал, что дружба моя с Дмитрием открыла мне новый взгляд на жизнь, ее цель и отношения. Сущность этого взгляда состояла
в убеждении, что назначение человека есть стремление к нравственному усовершенствованию и что усовершенствование это легко, возможно и вечно. Но до сих пор я наслаждался только открытием новых
мыслей, вытекающих из этого убеждения, и составлением блестящих планов нравственной, деятельной будущности; но жизнь моя шла все тем же мелочным, запутанным и праздным
порядком.
В этой странной грусти нет даже и намека на
мысль о неизбежной смерти всего живущего. Такого
порядка мысли еще далеки от юнкера. Они придут гораздо позже, вместе с внезапным ужасающим открытием того, что «ведь и я, я сам, я, милый, добрый Александров, непременно должен буду когда-нибудь умереть, подчиняясь общему закону».
—
Порядку, братец, нет.
Мысли хорошие, да
в разбивку они. Вот я давеча газету читал, так там все чередом сказано: с одной стороны нельзя не сознаться, с другой — надо признаться, а
в то же время не следует упускать из вида… вот это — хорошо!
Заметно было, что у него два
порядка мыслей: днем, за работой, на людях, его бойкие, простые
мысли деловиты и более понятны, чем те, которые являются у него во время отдыха, по вечерам, когда он идет со мною
в город, к своей куме, торговке оладьями, и ночами, когда ему не спится.
А
в душе всплывали новые
мысли о людях, о
порядках, о вере, о жизни, о боге, которому поклоняются, хотя и разно, по всему лицу земли, о многом, что никогда не приходило
в голову
в Лозищах.
Судьба, как нарочно, после двухлетнего моего напряжения
мысли всё
в одном и том же направлении, натолкнула меня
в первый раз
в жизни на это явление, показавшее мне с полной очевидностью на практике то, что для меня давно выяснилось
в теории, а именно то, что всё устройство нашей жизни зиждется не на каких-либо, как это любят себе представлять люди, пользующиеся выгодным положением
в существующем
порядке вещей, юридических началах, а на самом простом, грубом насилии, на убийствах и истязаниях людей.
— Под публицистом я разумею такого механика, которому я мог бы подать
мысль, намекнуть, а он бы сейчас привел все это
в порядок!
В хаотическом виде все эти
мысли мелькали
в голове помпадура. Одну минуту ему даже померещилось, что он как будто совсем лишний человек, вроде пятого колеса
в колеснице; но
в следующее затем мгновение эта
мысль представилась ему до того обидною и дикою, что он даже весь покраснел от негодования. А так как он вообще не мог
порядком разобраться с своими
мыслями, то выходили какие-то душевные сумерки,
в которых свет хотя и борется с тьмою, но
в конце концов тьма все-таки должна остаться победительницею.
— Да-с; я насчет этого еще
в кадетском корпусе такую
мысль получил: кто хочет по совести жить, тот должен так это дело устроить, чтоб не было совсем надобности воровать! И тогда все будет
в порядке и квартальным будет легко, и сечь не за что, и обыватели почувствуют себя
в безопасности-с!
— Ты пойми мою
мысль, болван! — отвечал ему Митенька, — я чего желаю? — я желаю, чтоб у меня процветала промышленность, чтобы поля были тщательно удобрены, но чтобы
в то же время
порядок ни под каким видом нарушен не был!
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного
в порядок его
мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него
в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала
в карету, — до гостиной губернского предводителя,
в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как
в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя
в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить
в кавалерии и заниматься устройством имения, играют
в карты, держат француженок и ездят
в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
«Едва могу сколько-нибудь привести
в порядок мои
мысли.
— Выпей-ка еще этот кубок, — сказал Кручина, наливая Туренину огромную серебряную кружку. — Я давно уже заметил, что ты
мыслишь тогда только заодно со мною, когда у тебя зашумит
порядком в голове. Воля твоя, а ты уж чересчур всего опасаешься. Смелым бог владеет, Андрей Никитич, а робкого один ленивый не бьет.
Ехать куда-то, неизвестно зачем, без книг, без Дарьюшки, без пива, резко нарушить
порядок жизни, установившийся за двадцать лет, — такая идея
в первую минуту показалась ему дикою и фантастическою. Но он вспомнил разговор, бывший
в управе, и тяжелое настроение, какое он испытал, возвращаясь из управы домой, и
мысль уехать ненадолго из города, где глупые люди считают его сумасшедшим, улыбнулась ему.
Ему хотелось удержать, привести
в порядок разбегавшиеся
мысли.
Как сказано выше, одна только необходимость, одна забота о батраке и восстановлении хозяйственного
порядка могли заглушить на минуту скорбь, таившуюся
в сердце старика. Порешив дело и освободившись таким образом от сторонних забот, Глеб снова отдался весь отцовскому чувству и снова обратил все свои
мысля к возлюбленному сыну. Он не заметил, как выбрался из села и очутился
в лугах.
Но тотчас же
порядок мыслей у нее обрывался, и она говорила о новой квартире, об обоях, лошадях, о путешествии
в Швейцарию и Италию. Орлов же был утомлен поездкой по ресторанам и магазинам и продолжал испытывать то смущение перед самим собой, какое я заметил у него утром. Он улыбался, но больше из вежливости, чем от удовольствия, и когда она говорила о чем-нибудь серьезно, то он иронически соглашался: «О да!»
Повесть подвигалась вперед, и, по мере того как он втягивался
в работу,
мысли его приходили
в порядок и к нему возвращалось не спокойствие, а тихая грусть, которая ничему не мешает и
в которой душа только становится выше, чище, снисходительнее.
Покуда княгиня приводила себя
в порядок, Анна Юрьевна ходила взад и вперед по комнате, и
мысли ее приняли несколько иное течение: прежде видя князя вместе с княгиней и принимая
в основание, что последняя была tres apathique, Анна Юрьевна считала нужным и неизбежным, чтобы он имел какую-нибудь альянс на стороне; но теперь, узнав, что он уже имеет таковую, она стала желать, чтобы и княгиня полюбила кого-нибудь постороннего, потому что женщину, которая верна своему мужу, потому что он ей верен, Анна Юрьевна еще несколько понимала; но чтобы женщина оставалась безупречна, когда муж ей изменил, — этого даже она вообразить себе не могла и такое явление считала почти унижением женского достоинства; потому, когда княгиня, наконец, вышла к ней, она очень дружественно встретила ее.