Неточные совпадения
У дверей
подземелья, оканчивавшихся кверху острием, стоял гайдук с усами
в три яруса. Верхний ярус усов шел назад, другой прямо вперед, третий вниз, что делало его очень похожим на кота.
Гоголь приподнял одну сторону занавеси и показал на русское чиновничество во всем безобразии его; но Гоголь невольно примиряет смехом, его огромный комический талант берет верх над негодованием. Сверх того,
в колодках русской цензуры он едва мог касаться печальной стороны этого грязного
подземелья,
в котором куются судьбы бедного русского народа.
Много лет на глазах уже вошедшего
в славу «Эрмитажа» гудел пьяный и шумный «Крым» и зловеще молчал «Ад», из
подземелья которого не доносился ни один звук на улицу.
Я
в кратких словах рассказал о том, что видел, и через несколько минут мы были
в подземелье.
Мы пролезли
в пролом, спустились на четыре ступеньки вниз, на каменный пол; здесь подземный мрак еще боролся со светом из проломанного потолка
в другом конце
подземелья. Дышалось тяжело… Проводник мой вынул из кармана огарок свечи и зажег… Своды… кольца… крючья…
Мне не трудно было найти двух смельчаков, решившихся на это путешествие. Один из них — беспаспортный водопроводчик Федя, пробавлявшийся поденной работой, а другой — бывший дворник, солидный и обстоятельный. На его обязанности было опустить лестницу, спустить нас
в клоаку между Самотекой и Трубной площадью и затем встретить нас у соседнего пролета и опустить лестницу для нашего выхода. Обязанность Феди — сопутствовать мне
в подземелье и светить.
Часа три мы пробыли здесь с Богатовым, пока он сделал прекрасную зарисовку, причем десятник дал нам точные промеры
подземелья. Ужасный каменный мешок, где был найден скелет, имел два аршина два вершка вышины, ширины — тоже два аршина два вершка, а глубины
в одном месте, где ниша, — двадцать вершков, а
в другом — тринадцать. Для чего была сделана эта ниша, так мы и не догадались.
Коська со своей шайкой жил здесь, а потом все «переехали» на Балкан,
в подземелья старого водопровода.
Слухи о насилиях
в этом отношении такие же пустые сказки, как виселица на берегу моря или работа
в подземелье.
«Кто поселится
в этом
подземелье, о том и петух не запоет», — говорит каменщик, сгибаясь под тяжелой ношей.
«Юлия, или
Подземелья замка Мадзини» и все картинные ужасы эффектных романов леди Редклиф вставали
в памяти Розанова, когда они шли по темным коридорам оригинального дворца.
И потому
в два часа ночи, едва только закрылся уютный студенческий ресторан «Воробьи» и все восьмеро, возбужденные алкоголем и обильной пищей, вышли из прокуренного, чадного
подземелья наверх, на улицу,
в сладостную, тревожную темноту ночи, с ее манящими огнями на небе и на земле, с ее теплым, хмельным воздухом, от которого жадно расширяются ноздри, с ее ароматами, скользившими из невидимых садов и цветников, то у каждого из них пылала голова и сердце тихо и томно таяло от неясных желаний.
Ясные дни миновали, и Марусе опять стало хуже. На все наши ухищрения с целью занять ее она смотрела равнодушно своими большими потемневшими и неподвижными глазами, и мы давно уже не слышали ее смеха. Я стал носить
в подземелье свои игрушки, но и они развлекали девочку только на короткое время. Тогда я решился обратиться к своей сестре Соне.
Валек зажег лучину, и мы отправились с ним
в темный коридор, примыкавший к
подземелью.
Раза два мне довелось видеть, как его, бесчувственно-пьяного, тащили сверху
в подземелье.
На время небо опять прояснилось; с него сбежали последние тучи, и над просыхающей землей,
в последний раз перед наступлением зимы, засияли солнечные дни. Мы каждый день выносили Марусю наверх, и здесь она как будто оживала; девочка смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, на щеках ее загорался румянец; казалось, что ветер, обдававший ее своими свежими взмахами, возвращал ей частицы жизни, похищенные серыми камнями
подземелья. Но это продолжалось так недолго…
Взяв мою руку, Валек повел меня по какому-то узкому сырому коридору, и, круто повернув вправо, мы вдруг вошли
в просторное
подземелье.
В подземелье было темно и тихо, но сверху слышно было, как перекатывался гулкий грохот грозы, точно кто ездил там
в громадной телеге по гигантски-сложенной мостовой.
Каждый раз, придя к своим друзьям, я замечал, что Маруся все больше хиреет. Теперь она совсем уже не выходила на воздух, и серый камень — темное, молчаливое чудовище
подземелья — продолжал без перерывов свою ужасную работу, высасывая жизнь из маленького тельца. Девочка теперь большую часть времени проводила
в постели, и мы с Валеком истощали все усилия, чтобы развлечь ее и позабавить, чтобы вызвать тихие переливы ее слабого смеха.
В подземелье,
в темном углу, на лавочке лежала Маруся. Слово «смерть» не имеет еще полного значения для детского слуха, и горькие слезы только теперь, при виде этого безжизненного тела, сдавили мне горло. Моя маленькая приятельница лежала серьезная и грустная, с печально вытянутым личиком. Закрытые глаза слегка ввалились и еще резче оттенились синевой. Ротик немного раскрылся, с выражением детской печали. Маруся как будто отвечала этою гримаской на наши слезы.
Детство, юность — это великие источники идеализма! Осень все больше вступала
в свои права. Небо все чаще заволакивалось тучами, окрестности тонули
в туманном сумраке; потоки дождя шумно лились на землю, отдаваясь однообразным и грустным гулом
в подземельях.
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок
подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают
в ней филины, а огни на могилах темными осенними ночами вспыхивают синим зловещим светом.
Сначала мне очень не хотелось спускаться
в подземелье, но потом, подумав, что ведь Валек и Маруся живут там постоянно, я победил неприятное ощущение и пошел туда вместе с ними.
Две струи света резко лились сверху, выделяясь полосами на темном фоне
подземелья; свет этот проходил
в два окна, одно из которых я видел
в полу склепа, другое, подальше, очевидно, было пристроено таким же образом; лучи солнца проникали сюда не прямо, а прежде отражались от стен старых гробниц; они разливались
в сыром воздухе
подземелья, падали на каменные плиты пола, отражались и наполняли все
подземелье тусклыми отблесками; стены тоже были сложены из камня; большие широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком.
Когда там, вверху, над землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены
подземелья тонули совсем
в темноте, как будто раздвигались, уходили куда-то, а потом опять выступали жесткими, холодными камнями, смыкаясь крепкими объятиями над крохотною фигуркой девочки.
Впрочем, искра сознания, вызванная голосом Тыбурция, не проявлялась ничем больше. Старик воткнул иголку
в лохмотья и равнодушно, с тусклым взглядом, уселся на один из деревянных обрубков, заменявших
в подземелье стулья.
Поговаривали о каких-то
подземельях на униатской горе около часовни, и так как
в тех краях, где так часто проходила с огнем и мечом татарщина, где некогда бушевала панская «сваволя» (своеволие) и правили кровавую расправу удальцы-гайдамаки, подобные
подземелья очень нередки, то все верили этим слухам, тем более, что ведь жила же где-нибудь вся эта орда темных бродяг.
Но старая, историческая рознь, разделявшая некогда гордый панский зáмок и мещанскую униатскую часовню, продолжалась и после их смерти: ее поддерживали копошившиеся
в этих дряхлых трупах черви, занимавшие уцелевшие углы
подземелья, подвалы. Этими могильными червями умерших зданий были люди.
Он не поднял даже головы, когда мы вошли
в подземелье, и если бы не легкие движения руки, то эту серую фигуру можно было бы принять за фантастическое каменное изваяние.
Гробница была пуста, только
в середине пола была вделана оконная рама со стеклами, и сквозь эти стекла зияла темная пустота
подземелья.
Остальные члены «дурного общества» жили
в таком же
подземелье, побольше, которое отделялось от первого двумя узкими коридорами.
Как
в последнем действии мелодрамы, рушатся старые башни и
подземелья, и из-за них уже видится ослепительное сияние.
Не знал он наверно, сколько прошло дней с тех пор, как его схватили, ибо свет ниоткуда не проникал
в подземелье; но время от времени доходил до слуха его отдаленный благовест, и, соображаясь с этим глухим и слабым звоном, он рассчитал, что сидит
в тюрьме более трех дней.
Наконец отперли третью дверь, и послышались шаги, спускающиеся
в подземелье.
— Князь! — сказал Перстень, входя
в подземелье, — вставай!
Уже более года жили Мерцаловы
в этом
подземелье.
Был слух, что это живые люди, заточенные
в подземелье; а я так мекаю, да и все так мыслят, что это души усопших; а не показывались они потому, что старый боярин был ничем не лучше тех некрещеных бусурман, которые разорили пустынь.
Сойдя ступеней двадцать, они очутились
в обширном
подземелье; покрытые надписями чугунные доски и каменные плиты с высеченными словами доказывали, что это
подземелье служило склепом,
в котором хоронили некогда усопших иноков.
— Небось, Кирила Пахомыч, — сказал Малыш, — без бояр за нами погони не будет; а мы, хоть ты нам и не приказывал, все-таки вход
в подземелье завалили опять плитою, так их не скоро отыщут.
— Наплевать мне
в это
подземелье! Сам невысоко живу над землёй-то… — угрюмо ответил Лунёв.
Ему давно было известно, что у меня много знакомых среди самых отчаянных обитателей
подземелий «Утюга» и «Старого оврага», с которыми я за «семикаторжным» столом его трактира не раз водку пивал: и Беспалый, и Зеленщик, и Болдоха, и Степка Махалкин, родной брат Васьки Чуркина, меня не стеснялись, сами мне давали наперебой материал и гордились, перечитывая
в газетах свои сообщения, от которых полиция приходила
в ужас.
Слева ямы спускалась деревянная, коленчатая лестница с перилами и мало-помалу уходила
в мрак
подземелья.
Притон трущобного люда, потерявшего обличье человеческое, —
в заброшенных подвалах,
в развалинах,
подземельях.
Потом все чаще и чаще над моей головой гремели экипажи, но так гремели и так страшно отдавался этот гром
в подземелье, что хотя я и знал безопасность этого грома, но все-таки становилось жутко.
Вдали, откуда-то из преисподней, послышались неясные, глухие голоса. Они звучали так, как будто люди говорили, плотно зажавши рот руками. Среди нас отдавалось эхо этих голосов. На душе стало как-то веселее. Почувствовалось, что мы не одни
в этом
подземелье, что есть еще живые существа, еще люди. Раздавались мерные, глухие удары.
Он уже обошел все трущобы и остановился около входа
в подземелье. Его окликнул хриплый голос на чистом французском языке...
Ей мечтались заговоры, сходки
в подземелье, клятвы на кинжалах и, наконец, даже позорная смерть на площади, посреди благословляющей втайне толпы.
— Кошмарная находка
в подземелье! Польша готовится к кошмарной войне!! Кошмарные опыты профессора Персикова!!
Эти слова заставили Охоню задрожать — не боялась она ни солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел на нее, а сам смеется. Его сейчас же увели куда-то
в другое
подземелье, где приковал его к стене сам Кильмяк, пользовавшийся у воеводы безграничным доверием. На железном пруте остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и увели на старое место. Когда их подводили к двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
— Тебя, любезный мой, — обратился он ко мне, — я выпорю непременно, не сомневайся, хоть ты поперек лавки уже не ложишься. — Потом он подступил к постели, на которой лежал Давыд. —
В Сибири, — начал он внушительным и важным тоном, —
в Сибири, сударь ты мой, на каторге,
в подземельях живут и умирают люди, которые менее виноваты, менее преступны, чем ты! Самоубивец ты, или просто вор, или уже вовсе дурак? — скажи ты мне одно, на милость?!!