Неточные совпадения
Коля же
в эти мгновения или смотрел нахмуренно
в окно, или разглядывал, не просят ли у него сапоги каши, или свирепо звал Перезвона, лохматую, довольно большую и
паршивую собаку, которую с месяц вдруг откуда-то приобрел, втащил
в дом и держал почему-то
в секрете
в комнатах, никому ее не показывая из товарищей.
— И потом, каким он тоном позволяет себе говорить
в нашем обществе! — продолжал кипятиться Собашников. — Какой-то апломб, снисходительность, профессорский тон…
Паршивый трехкопеечный писака! Бутербродник!
Как! когда заводы на Урале
в течение двух веков пользовались неизменным покровительством государства, которое поддерживало их постоянными субсидиями, гарантиями и высокими тарифами; когда заводчикам задаром были отданы миллионы десятин на Урале с лесами, водами и всякими минеральными сокровищами, только насаждай отечественную горную промышленность; когда на Урале во имя тех же интересов горных заводов не могли существовать никакие огнедействующие заведения, и уральское железо должно совершать прогулку во внутреннюю Россию, чтобы оттуда вернуться опять на Урал
в виде павловских железных и стальных изделий, и хромистый железняк, чтобы превратиться
в краску, отправлялся
в Англию, — когда все это творилось, конечно, притязания какого-то
паршивого земства, которое ни с того ни с сего принялось обкладывать заводы налогами, эти притязания просто были смешны.
— Вы сами видели, с каким чувством симпатии мы к вам относились, то есть я и Александра Петровна. И если я теперь вынужден… Ах, да вы сами знаете, что
в этом
паршивом городишке нет ничего страшнее сплетни!
— И что это за барин такой! — говаривал он обыкновенно
в таких случаях об Алексее Дмитриче, — просто шавку
паршивую с улицы поднял и ту за стол посадил!
По сторонам тянется тот мелкий лесочек, состоящий из тонкоствольных, ободранных и оплешивевших елок, который
в простонародье слывет под именем «
паршивого»; над леском висит вечно серенькое и вечно тоскливое небо; жидкая и бледная зелень дорожных окраин как будто совсем не растет, а сменяющая ее по временам высокая и густая осока тоже не ласкает, а как-то неприятно режет взор проезжего.
— Да чего обожжешь-то! Такой же варнак; больше и названья нам нет… она тебя оберет, да и не поклонится. Тут, брат, и моя копеечка умылась. Намедни сама пришла. Куда с ней деться? Начал проситься к Федьке-палачу: у него еще
в форштадте [Форштадт (от нем. Vorstadt) — предместье, слобода.] дом стоял, у Соломонки-паршивого, у жида, купил, вот еще который потом удавился…
Вот этот успех Варнавин есть живой приклад, что такое может сделать одна
паршивая овца, если ее
в стадо пустят!
— Не дружись с ним. Он поганый… Он злющий! Они все злые — у него отец
в каторге… а дядя горбатый!.. У него тоже горб вырастет! Пакостник ты! — смело наступая на Илью, кричала она. — Дрянь
паршивая!.. тряпичная душа! Ну-ка, иди? Как я тебе рожу-то расцарапаю! Ну-ка, сунься!?
— Не буду, — сказал Маклаков, подумав. — Ну, вот что — прощай! Прими мой совет — я его даю, жалея тебя, — вылезай скорее из этой службы, — это не для тебя, ты сам понимаешь. Теперь можно уйти — видишь, какие дни теперь! Мёртвые воскресают, люди верят друг другу, они могут простить
в такие дни многое. Всё могут простить, я думаю. А главное, сторонись Сашки — это больной, безумный, он уже раз заставил тебя брата выдать, — его надо бы убить, как
паршивую собаку! Ну, прощай!
Странно, для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, я беру
в здешней
паршивой библиотеке для чтения романы Поль-де-Кока (
в немецком переводе!), которых я почти терпеть не могу, но читаю их и — дивлюсь на себя: точно я боюсь серьезною книгою или каким-нибудь серьезным занятием разрушить обаяние только что минувшего.
— Слушай, Дыркин, — заговорил юноша металлическим голосом, — ты написал Пузыреву, что будто бы я учредил
в эмеритурной кассе свою единоличную диктатуру и попер эмеритурные майские деньги? Ты? Отвечай,
паршивая сволочь.
— Цыц! — кричит, — мышь амбарная! И впрямь, видно, есть
в тебе гнилая эта барская кровь. Подкидыш ты народный! Понимаешь ли — о ком говоришь? Вот вы все так, гордионы, дармоеды и грабители земли, не знаете, на кого лаете,
паршивые псы! Обожрали, ограбили людей, сели на них верхом, да и ругаете: не прытко вас везут!
Стоит буржуй на перекрестке
И
в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост
паршивый пес.
— А так по мне говорили: худ ли, хорош ли я, а все
в доме, коли не половинник, так третевик был; а на миру присудили: хлеба мне — ржи только на ежу, и то до спасова дня, слышь; а ярового и совсем ничего, худо тем годом родилось; из скотины — телушку недойную, бычка-годовика да овцу
паршивую; на житье отвели почесть без углов баню — разживайся, как хошь, словно после пожара вышел; из одежи-то, голова, что ни есть, и того как следует не отдали: сибирочка тоже синяя была у меня и кушак при ней астраханский, на свои, голова, денежки до копейки и заводил все перед свадьбой, и про ту старик, по мачехину наущенью, закрестился, забожился, что от него шло — так и оттягал.
— Все вы там — пьяницы, воры, и всех вас, как
паршивое стадо, следует согнать
в Сибирь! Ты — тоже разбойник и скот!..
Ананий Яковлев. Э, полноте, пожалуйста, хороши уж и вы! Говорить-то только неохота, а, может, не менее ее имели
в голове своей фанаберию, что вот-де экая честь выпала — барин дочку к себе приблизил, — то забываючи, что, коли на экой пакости и мерзости идет, так барин ли, холоп ли, все один и тот же черт — страм выходит!.. Али и
в самотка век станут ублажать и барыней сделают; может, какой-нибудь еще год дуру пообманывают, а там и прогонят, как овцу
паршивую! Ходи по миру на людском поруганье и посмеянье.
Не имея, вероятно, долгое время подобных развлечений, он придумал новую штуку: был
в гимназии некто маленький и ужасно
паршивый гимназистик Красноперов, который, чтобы как-нибудь отбиться от учения, вдруг вздумал притвориться немым: его и упрашивали и лечили; но он показывал только знаки руками, делал гримасы, как бы усиливаясь говорить, но не произносил ни одного звука.
— А все это революция
паршивая виновата, — сказал земский начальник, человек с необыкновенно узким лбом и длинным лицом, которого за наружность еще
в полку прозвали кобылячьей головой. — Студенты учиться не хотят, рабочие бунтуют, повсеместно разврат. Брак не признают. «Любовь должна быть свободна». Вот вам и свободная любовь.
Аграфена Платоновна. Ну, да за дело, чтоб не шумел
в чужом доме. За дело ему! Так их и надо. Я таки, признаться, сорвала с него малую толику. Жаль, что мало! Нам годится, а с
паршивой собаки хоть шерсти клок.
Надобно сказать-с, что захолустьев и дичи, по своей службе, много видывал, но этаких печальных мест, как эта деревня, не встречал: стоит
в лощине, кругом лес, и не то что этакой хороший лес, а какой-то
паршивый: елоха и осина наголо, разве кое-где изредка попадется сосенка; а сама деревня ничего: обстроена чистенько, и поля распаханы как следует,
в порядке.
С кислой улыбкой принял приказчик рублевую. Цены-то ореховские он уже знал, но не сказал хозяину, чтоб хоть рублишком с него поживиться. «С
паршивой собаки хоть шерсти клок», — думал Василий Фадеев, кладя бумажку
в карман.
Мельком является еще
в «Бесах» «скверная, старая маленькая собачонка Земирка»,
в «Двойнике» —
паршивая уличная собачонка. Вот чуть ли и не все животные, которых мы встречаем
в чисто художественных произведениях Достоевского.
Перезвон
в «Братьях Карамазовых» — «мохнатая, довольно большая и
паршивая собака… Правый глаз ее был крив, а левое ухо почему-то с разрезом. Она взвизгивала и прыгала, служила, ходила на задних лапах, бросалась на спину всеми четырьмя лапами вверх и лежала без движения, как мертвая… Коля, выдержав Перезвона определенное время мертвым, наконец-то свистнул ему: собака вскочила и пустилась прыгать от радости, что исполнила свой долг».
И всюду здесь жизнь, всюду ощущение этой жизни и уважение к ней — то просто уважение, которое так высоко ставит Толстой. Мы видели, например, что
в чисто художественных произведениях Достоевского совсем нет животных. Если изредка животное и промелькнет, то непременно «противное», «
паршивое», «скверное» — бесконечно униженное, с мертвою и мрачною душою. А вот как
в «Записках из мертвого дома...
— Молчи ты, плюгаш
паршивый! Предатель! Я с тобою и разговаривать не хочу… Владимир Николаевич, — обратился он к Токареву, — пойдемте
в купальню, как полагается приличным людям.
— Чего смеешься, белогвардейка
паршивая! Пропаганду разводишь
в городе! Я тебе покажу!
— Поглядел бы раньше, швырял ли
в него кто пробкой. Нет, сейчас
в амбицию вломился, — «поосторожнее»! Прохвост
паршивый!
Поразительно было
в Бунине то, что мне приходилось наблюдать и у некоторых других крупных художников: соединение совершенно
паршивого человека с непоколебимо честным и взыскательным к себе художником.
— Помилуйте, — продолжал горячиться директор. — Карлушка какой-нибудь
паршивый, пара галстуков была у него да кальсоны вязаные, состоял на побегушках у жида
в Зарядье, а глядишь, годика через три — биржевой маклер. Немцы выклянчили —
в двадцати тысячах дохода… За невестой куш берет… Сами вы плошаете, господа!
Надо вам сказать, скучища
в этом
паршивом К. была страшная.
— Сто-ой! Велю стоять и стой… Не рвись, пес поганый! Хочешь
в живых быть, так стой и молчи, покеда велю… Не хочется только кровь проливать, а то давно бы ты у меня издох,
паршивый… Стой!
В девках жила, куска не доедала, босая ходила и ушла от тех злыдней, польстилась на Алёшкино богатство и попала
в неволю, как рыба
в вершу, и легче мне было бы с гадюкой спать, чем с этим Алёшкой
паршивым.
— Прямой сокол, — заметил, глядя ему вслед старик, — ретивое у него доброе, горячо предан родине… Кабы
в стадо его не мешались бы козлы да овцы
паршивые, да кабы не щипала его молодецкое сердце зазнобушка, — он бы и сатану добыл, он бы и ему перехватил горло могучей рукой так же легко, как сдернул бы с нее широкую варежку.
И
в конце концов —
паршивая душевная трагедия, любовь без взаимности.
— Вот этого опасного, хитрого эмиссара по моему настоянию выпроводили из здешнего богатого прихода
в беднейший сельский приход Могилевской губернии,
в глушь лесов. Это все равно, что
в Сибирь.
Паршивую овцу из стада вон. А Людвиковича не знаете?
—
В унтер-офицеры метишь, а сам дурак,
в чужой пазухе блох ищешь. Я, сынок, не убивец и тебе не советую. Потому за самую
паршивую душу ответ держать придется. Ступай к свиньям собачьим, ничего тебе, халява, не будет.
Со мною несчастье всегда.
Мне нравятся жулики и воры.
Мне нравятся груди,
От гнева спертые.
Люди устраивают договоры,
А я посылаю их к черту.
Кто смеет мне быть правителем?
Пусть те, кому дорог хлев,
Называются гражданами и жителями
И жиреют
в паршивом тепле.
Это все твари тленные!
Предмет для навозных куч!
А я — гражданин вселенной,
Я живу, как я сам хочу!
Вот живой приклад, что такое может сделать одна
паршивая овца, если ее
в стадо пустят!