Только изредка вдруг ярко мелькнет
в памяти обрывок образа, — какой-нибудь «лист зеленый, яркий, с жилками, и солнце блестит», — и сердце сожмется в тоске по далекому и недостижимому.
Неточные совпадения
Так многое из этой литературы и доныне осталось
в моей
памяти в виде ярких, но бессвязных
обрывков…
Ветер шевелил прядь волос, свесившуюся из-под его шляпы, и тянулся мимо его уха, как протяжный звон эоловой арфы. Какие-то смутные воспоминания бродили
в его
памяти; минуты из далекого детства, которое воображение выхватывало из забвения прошлого, оживали
в виде веяний, прикосновений и звуков… Ему казалось, что этот ветер, смешанный с дальним звоном и
обрывками песни, говорит ему какую-то грустную старую сказку о прошлом этой земли, или о его собственном прошлом, или о его будущем, неопределенном и темном.
Мой сон был тревожный, больной. Сначала мерещились какие-то лишенные связи
обрывки, но мало-помалу образовалось нечто связное, целый colloquium, [разговор] героиней которого была… свинья! Однако ж этот colloquium настолько любопытен, что я считаю нелишним поделиться им с читателем,
в том виде,
в каком сохранила моя
память.
Иногда она, по-видимому, припоминала; но
память прошлого возвращалась без связи,
в форме
обрывков.
Я стал припоминать и с помощью неимоверных усилий успел составить нечто целое из уцелевших
в моем мозгу
обрывков. Да, мы отправились сначала к Балабину, потом к Палкину, оттуда к Шухардину и, наконец,
в «Пекин». Но тут нить воспоминаний оборвалась. Не украли ли мы
в «Пекине» серебряную ложку? не убили ли мы на скорую руку полового? не вели ли нас на веревочке? — вот этого-то именно я и не мог восстановить
в своей
памяти.
Так иногда мы слушаем во сне чудные стихи, от которых душа пламенеет восторгом, но стоит проснуться, и
в памяти остаются только
обрывки, без склада и смысла…
В памяти мелькали странные фигуры бешено пьяных людей, слова песен,
обрывки командующей речи брата, блестели чьи-то мимоходом замеченные глаза, но
в голове всё-таки было пусто и сумрачно; казалось, что её пронзил тоненький, дрожащий луч и это
в нём, как пылинки, пляшут, вертятся люди, мешая думать о чём-то очень важном.
Часть обывателей собралась
в нижней черной зале «Лиссабона», другие ушли
в трактиры базара — до поздней ночи сидели там, чего-то ожидая. И напряженно сплетали недоумения дня с
обрывками давних слухов, которые
память почему-то удержала.