Неточные совпадения
К
царю отвесть прикажешь, к Берендею
Премудрому
в палаты?
Но Александр умер, и Аракчеев пал. Дело Витберга при Николае приняло тотчас худший вид. Оно тянулось десять лет и с невероятными нелепостями. Обвинительные пункты, признанные уголовной
палатой, отвергаются сенатом. Пункты,
в которых оправдывает
палата, ставятся
в вину сенатом. Комитет министров принимает все обвинения. Государь, пользуясь «лучшей привилегией
царей — миловать и уменьшать наказания», прибавляет к приговору — ссылку на Вятку.
В первой половине прошлого столетия
в палатах дворца Разумовского существовала протестующая «говорильня», к которой прислушивался
царь.
Многие последовали за ними посмотреть на казнь; другие остались. Глухой говор раздавался
в палате.
Царь обратился к опричникам. Вид его был торжествен.
Бросив на обоих глубокий необъяснимый взор,
царь встал и удалился во внутренние покои, а Морозов вышел из
палаты, полный достоинства,
в сопровождении своих знакомцев, не глядя на окружающих его опричников.
Для
царя, царевича и ближайших любимцев стояли особые столы
в конце
палаты.
Вскоре
царь вышел из опочивальни
в приемную
палату, сел на кресло и, окруженный опричниками, стал выслушивать поочередно земских бояр, приехавших от Москвы и от других городов с докладами. Отдав каждому приказания, поговорив со многими обстоятельно о нуждах государства, о сношениях с иностранными державами и о мерах к предупреждению дальнейшего вторжения татар, Иоанн спросил, нет ли еще кого просящего приема?
На высшей ступени —
цари, президенты, министры,
палаты предписывают эти истязания, и убийства, и вербовку
в солдаты и вполне уверены
в том, что так как они или от бога поставлены на свое место, или то общество, которым они управляют, требует от них того самого, что они предписывают, то они и не могут быть виноваты.
Лесута-Храпунов, как человек придворный, снес терпеливо эту обиду, нанесенную родовым дворянам; но когда, несмотря на все его просьбы, ему, по званию стряпчего с ключом, не дозволили нести царский платок и рукавицы при обряде коронования, то он, забыв все благоразумие и осторожность, приличные старому царедворцу, убежал из царских
палат, заперся один
в своей комнате и, наговоря шепотом много обидных речей насчет нового правительства, уехал на другой день восвояси, рассказывать соседям о блаженной памяти
царе Феодоре Иоанновиче и о том, как он изволил жаловать своею царскою милостию ближнего своего стряпчего с ключом Лесуту-Храпунова.
«Великому, избранному от Бога,
Им чтимому и им превознесенну,
И скифетры полночныя страны
Самодержащему
царю Борису,
С царицею, с царевичем его
И всеми дома царского ветвями,
Мы, сущие
в палате сей, воздвигли,
В душевное спасенье и во здравье
Телесное, сию с молитвой чашу.
Видит: весь сияя
в злате,
Царь Салтан сидит
в палатеНа престоле и
в венце
С грустной думой на лице...
Все теперь идут
в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят
в глазах
царяТридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
«Жил-был за тридевять земель
В тридцатом княжестве отсель
Великий и премудрый
царь.
Ни
в наше времечко, ни встарь
Никто не видывал пышней
Его
палат — и много дней
В весельи жизнь его текла,
Покуда дочь не подросла.
Сколько
царь ни уговаривал ее переселиться
в столицу, Звезда Хорасана ему не внимала, не хотела менять тихого жилья
в прохладных садах и роскошных
палатах на шум ордынской столицы.
Они завтракали на целый день, отправляясь осматривать Грановитую
палату, царь-пушку, соборы, по дороге синодальную типографию, отслушать молебен у Иверской, поесть пирожков у Филиппова на Тверской и до обеда попасть
в Голофтеевскую галерею, где родственница должна непременно купить себе подвязки и пару ботинок и надеть их до театра.
Перед
царем с открытым лицом и смелым взглядом стоит Иван Кольцо, имея по правую руку князца Ишбердея, а позади себя пятерых казаков-товарищей. Громко и явственно читает он
царю грамотку Ермака Тимофеевича.
В переполненных царских
палатах так тихо, что можно услыхать полет мухи. И
царь, и его приближенные недвижимо, внимательно слушают посланца, привезшего радостную весть.
В то время, когда
в московских царских
палатах происходила вышеописанная сцена,
в хоромах князя Василия приготовлялись к встрече
царя и гостей из Александровской слободы.
В это время тихо отворилась дверь и
в палату вошел стольник
царя Борис Федорович Годунов.
Царь тоже не слыхал этого вздоха, он уже входил
в свои
палаты.
Царь жил
в больших
палатах, обведенных рвом и валом; придворные государственные и воинские чиновники —
в особых домах. Никто не мог ни въехать туда, ни выехать оттуда без ведома Иоанна.
Когда князь Никита Прозоровский прибыл на другой день
в Александровскую слободу и вошел во дворец,
палаты были уже полны опричниками, столы накрыты, но
царь еще не выходил.
Во главе прибывшего посольства стоит осужденный на виселицу разбойник Иван Кольцо, которого ныне
царь с честью принимает
в своих царских
палатах.
Царь Иоанн Васильевич сидел
в одной из кремлевских
палат, рядом с опочивальней, и играл, по обыкновению, перед отходом ко сну,
в шахматы с любимцем своим, князем Афанасием Вяземским.
В назначенный день Антоний с тремя иезуитами был призван
в тронную
палату, где застал
царя, окруженного боярами, дворянами и служивыми людьми.
Прискакав
в Кремль и войдя
в царские
палаты,
царь взошел
в свою опочивальню, крикнув за собою одного Малюту Скуратова.