Неточные совпадения
Здесь с ним обедывал зимою
Покойный Ленский, наш сосед.
Сюда пожалуйте, за мною.
Вот это барский кабинет;
Здесь почивал он, кофей кушал,
Приказчика доклады слушал
И книжку поутру читал…
И старый барин здесь живал;
Со мной, бывало,
в воскресенье,
Здесь под окном, надев
очки,
Играть изволил
в дурачки.
Дай Бог душе его спасенье,
А косточкам его покой
В могиле,
в мать-земле сырой...
За железной решеткой,
в маленьком, пыльном садике, маршировала группа детей — мальчики и девочки — с лопатками и с палками на плечах, впереди их шагал,
играя на губной гармонике, музыкант лег десяти, сбоку шла женщина
в очках,
в полосатой юбке.
«Вот», — вдруг решил Самгин, следуя за ней. Она дошла до маленького ресторана, пред ним горел газовый фонарь, по обе стороны двери — столики, за одним
играли в карты маленький, чем-то смешной солдатик и лысый человек с носом хищной птицы, на третьем стуле сидела толстая женщина, сверкали
очки на ее широком лице, сверкали вязальные спицы
в руках и серебряные волосы на голове.
Черные глаза ее необыкновенно обильно вспотели слезами, и эти слезы показались Климу тоже черными. Он смутился, — Лидия так редко плакала, а теперь,
в слезах, она стала похожа на других девочек и, потеряв свою несравненность, вызвала у Клима чувство, близкое жалости. Ее рассказ о брате не тронул и не удивил его, он всегда ожидал от Бориса необыкновенных поступков. Сняв
очки,
играя ими, он исподлобья смотрел на Лидию, не находя слов утешения для нее. А утешить хотелось, — Туробоев уже уехал
в школу.
На дачах Варавки поселились незнакомые люди со множеством крикливых детей; по утрам река звучно плескалась о берег и стены купальни;
в синеватой воде подпрыгивали, как пробки, головы людей, взмахивались
в воздух масляно блестевшие руки; вечерами
в лесу пели песни гимназисты и гимназистки, ежедневно,
в три часа, безгрудая, тощая барышня
в розовом платье и круглых, темных
очках играла на пианино «Молитву девы», а
в четыре шла берегом на мельницу пить молоко, и по воде косо влачилась за нею розовая тень.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы
играть что-нибудь на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра
в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что
в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление на своего сурового обожателя: он смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через
очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
Играли долго, пили много. Поздно ночью
в буфете Гудаевский внезапно подскочил к Передонову, без всяких объяснений ударил его по лицу несколько раз, разбил ему
очки и проворно удалился из клуба. Передонов не оказал никакого сопротивления, притворился пьяным, повалился на пол и захрапел. Его растолкали и выпроводили домой.
Генерал посмотрел на него через
очки, промычал: «Гм!» — и спросил его,
в чем он
играет?
Среди учительниц и их приезжающих на лето столичных подруг были некоторые с короткими волосами, некоторые
в очках, и все
в маленьких простых соломенных шляпах, точь-в-точь
в какой Мария Николаевна
играла учительницу
в пьесе
В. А.
В Тамбове на базарной площади, пахнувшей постоянно навозом, а
в базарные дни шумной и пьяной, были лучшие тамбовские трактиры — Югова и Абакумыча. У последнего стояли два прекрасных фрейбергских бильярда, к которым и привел меня
сыграть партию любитель бильярда Вася
в первые дни моего приезда. Но
сыграть нам не пришлось: на одном
играл с каким-то баритоном
в золотых
очках местный домовладелец Морозов,
в долгополом сюртуке и сапогах бутылками, а на другом — два почтенных, кругленьких, коротеньких старичка...
Мы с Васей весь вечер до самого закрытия трактира, пахнувшего постным маслом,
играли пустые партии и за это время так изощрили свое искусство, что домовладелец Василий Морозов и его друг, барин
в золотых
очках, Николай Назарыч, мне проигрывали партии «так на так».
На рояли
играл благообразный старик
в очках, похожий лицом на маршала Базена; на скрипке — молодой человек с русой бородкой, одетый по последней моде.