Бабочки улетают в рай

Вероника Тутенко, 2023

Молодая женщина Маргарита, оставшись без работы, учит к клубе «Happy Lady"s» женщин быть счастливыми и любимыми, при этом в ее личной жизни не все так гладко, как кажется. Да и можно ли научить счастью, ведь у каждой оно свое?

… Она была рыжая, маленькая и толстая — моя новая начальница, которая решила сжить меня со свету. Да, конечно, многие коллеги сочувствовали мне, говорили, что она неправа, но, как правило, когда она не слышала. Всё-таки её муж был одним из первых лиц этого города. В общем, я высказала ей, что думаю о ней на самом деле, и написала заявление об увольнении. А что мне ещё оставалось? Конечно, на последующих собеседованиях о конфликте я ничего не говорила, а на вопрос «почему решили сменить работу?» благоразумно отвечала «потому что сменился формат издания», тем более, что это тоже было правдой.

Редкий работодатель любит, когда плохо говорят о предыдущем боссе, если, конечно, новый работодатель не женщина, а прежний — не её невестка. Но и здесь возможны варианты…

В общем, я ни о чём не жалела, тем более, что, положа руку на сердце, я была даже немного благодарна новой начальнице за то, что она дала мне возможность попробовать что-то новое. Значит, мне не придётся краснеть, улыбаться и опускать глаза на столетии нашей газеты, когда мне будут вручать диплом по случаю юбилея со словами: «Маргарита Александровна проработала в нашей газете тридцать лет».

Да, я была ей даже благодарна…

Глава I.

1.

–"Мэри Кей"?

Я была недалека от истины. Павел, тем не менее, решительно помотал головой, что должно было означать примерно следующее: творческая и интересная работа, которую я тебе вчера предлагал, совсем иного рода. Ага!:)

— Куда ты меня привел?

Вопрос риторический.

Под плакатами с лозунгами *иначе не скажешь* вроде"ТЫ УСПЕШЕН", те самые, которые вызывают даже не подозрения, а вполне обоснованную убежденность, что сегодня будущие миллионеры ещё очень далеки от своего первого миллиона, несмотря на то, что статус Павла на"Одноклассниках"напротив его фото сплошь в *кич!* желтых звездах уверял не то самого Павла, не то его друзей и гостей:"Скоро стану миллионером".

Не зря я моментально заподозрила его в том, в чем ещё каких-нибудь пару месяцев сама была грешна, намереваясь полностью изгнать из своей жизни всяческий негатив. В общем, здесь я тоже оказалась права *насчет Павла*…

Рыбак рыбака и все такое… Позитивное мышление форэва!

Общаться с ним, вероятно, опять же по той же причине, оказалось очень даже интересно. Не сказать, чтоб уверен в себе, но весьма позитивный и вообще приятный молодой человек, хоть и оказался совершенно не похож на свою фотографию в дурацких звездах.

Но, пожалуй, карьеру в сетевом маркетинге сможет сделать, если от мантр перейдет к делу и начнет, как посоветовал мне, в день проводить по восемь встреч. Даже интересно будет узнать у него через годик, получилось ли, тем более, что на"Одноклассниках мы теперь"Лучшие друзья".

Да… он привел меня в"Орифлэйм".

Ничего не могу сказать об этой компании ни плохого, ни хорошего по той простой причине, что сама пользуюсь косметикой другой компании, против которой у Павла моментально нашлось столько же аргументов, сколько у моей знакомой из той косметической компании против"Орифлэйма".

— К тому же у нас можно сделать карьеру гораздо быстрее, чем там, — продолжал он приводить доводы"за"и с воодушевлением раскрыл ожидавший меня альбом, в котором были фотографии повара, кажется, Ани, в вечернем платье где-то, кажется, в Монте-Карло… И не менее впечатляющие фотографии домохозяйки Лены или Светы с королевой Швеции Луизой. А ещё одна успешный"золотой директор"родила в сорок один и совершенно не боялась остаться без средств в декрете.

В общем, красота.

— Раз в год банкеты с миллиардерами, — продолжал искушать Павел.

— Ну и что, я была на банкете с послами в Брюсселе, — попыталась я удивить его в свою очередь. — Ела горящую карамель…

— А со шведской королевой? — остался невозмутим Павел. — У послов только статус, а здесь миллионы, четыре раза в год путешествия и пятизвёздочные отели…

Все это, безусловно, хорошо. Но факт остается фактом:"Орифлэйм"я не люблю, более того, как-то пробовала какой-то крем и, оказалось, у меня на него аллергия.

— Надо попробовать ещё, — продолжал убеждать Павел.

В директора он рассчитывает выбиться к декабрю, а в первый месяц заработал столько, что это даже охладило мой пыл сделать репортаж о сетевом маркетинге в жанре"журналист меняет профессию".

… — Первые месяцы многие не выдерживают, — подытожила вечером за чаем подружка мой рассказ.

— Но"золотые директора"на фото, бывшие повара и домохозяйки, это все реальные люди… У меня у самой есть знакомые, которым удалось сделать хорошую карьеру в сетевом маркетинге. И позитивное мышление, социальное проектирование и т.п. — оно ведь, правда, работает. Хотя всё какое-то, как пирамида, карточный домик — дунешь — рассыплется…

— Работает, — согласилась подружка. — Только не понятно, откуда это и во благо ли. В конечном итоге за все приходится платить.

Подружка тот ещё философ. Даже шведская королева её не проняла.

— Меня всегда в детстве смешили все эти короли и сейчас смешат, — улыбнулась, отхлебнула чаю. — Ненастоящие они какие-то, картонные, фантиковые. А зачем тебе шведская королева?

— Картонные, — согласилась я, — вынимая из чашки пакетик зеленого"Ристон".

2.

Меня разбудил саксофон, хотя я не спала. Но думать не хотелось ни о чем, потому что если бы начала думать, вспомнилась бы все эти «Как? Ведь надо было сначала найти новую работу, а потом увольняться со старой».

Тем более, работа считалась престижной. Иначе я бы и не проработала шесть лет на одном месте. А теперь на меня смотрят, как будто я спрыгнула с высокого моста, и теперь я — уже и не я сама, а скорее, собственный призрак.

Как будто столкнулась лоб в лоб (с самой же собой?).

— Привет, тебе не надоело?

— На-до-ело!!!

А ещё больше надоело «и что теперь?»

Хотя нашёлся один оригинал…

— А где от тебя соболезнования?

— А от меня — поздравления и поцелуй в попку! Тебе давно пора менять не только работу, но и город.

И добавил троекратно по-чеховски «В Москву! в Москву! в Москву!».

Но осенней промозглостью хочется не столько кардинальных перемен, сколько тёплого чая, особенно когда ещё не дали отопление.

Но шаг из стабильности в неизвестность сделан. Шаг в реальность с биржей труда на углу девятиэтажки и испариной последних дней бабьего лета, припорошенных листьями, как будто в разноцветных кляксах.

А потом телефон стал реже звонить.

И вдруг, звуки, нелепые и прекрасные, как чудо, спустившееся с неба прямо на мокрый асфальт.

Музыкантов на остановке было двое. На подставке раскрытые ноты, как голос свыше: «Незачем спешить. Ведь жизнь прекрасна, стоит оглянуться…». Парень в черной шляпе, в очках играл что-то беззаботное, как его улыбка. Струны вступили в сговор с саксофоном.

Второй музыкант играл настолько самозабвенно, что стал почти что музыкой. Иначе как объяснить, что я совсем не помню его, ведь у меня хорошая память на лица?

С ними была девушка, пела, пританцовывала, но слов было не разобрать — заглушал саксофон.

Я запомнила не только её лицо, но даже одежду — бежевые сапожки под цвет куртки. Джинсы, конечно же; за спиной футляр от гитары. Мягкая, счастливая улыбка. Длинные ореховые волосы, немного волнистые, может, просто от дождя.

Дождь был несильным, так, моросил, путаясь в тихих лучах-паутинках заходящего осеннего солнца.

— У вас здесь что, концерт? — вышла из киоска продавец.

— Ждем маршрутку, — ответила девушка.

— А-а, — успокоилась женщина. — А то я испугалась, итак ничего не слышно из-за шума.

А трубные звуки струились над хмарью в нирвану.

Мелодию сменила другая, такая же солнечная, блюзовая, осенняя.

Из-за окна показалась белая, как «скорая помощь», газель №…

— Маршрутка, — расстроилась девушка.

В маршрутку певица вошла последней.

А музыканты продолжали играть на остановке.

Маршрутка тронулась под устойчивый мажорный аккорд.

Девушка оказалась почти напротив, будить любопытство, но не настолько близко, чтобы услышала, если спросить обычным тоном. Но страшно захотелось вдруг узнать, почему музыканты остались на остановке, ведь все автобусы через неё идут в одном направлении, и как называется группа… Хорошее начало репортажа. Нет, я же ушла из газеты.

Но было жаль, что не додумалась сфотографировать…

И знала, что завтра группа не будет играть на том же месте, а если и будет, то это станет, нет, конечно, не привычным, и все же уже не чудом…

Но спросить не успела…

На следующей остановке девушка выпорхнула из маршрутки прямо в объятья нескладного, длинноволосого (но не слишком) парня. Поцеловались на лету и скрылись за углом, оба с футлярами от гитар за спиной.

Я могла бы написать, что они были похожи на крылья двуглавого мифического животного, но это я придумала сейчас, а тогда волновало: «А где же гитары?» И почему-то стало легко и даже радостно от того, что не узнаю разгадку.

3.

— Дверь на второй этаж со двора.

Конечно, я нашла бы её и без помощи дружелюбного парня (видимо, работает поблизости со странным домом)… Именно, странным. Из красного кирпича. Но странно, конечно, не это… А то, что здание, не то полуразрушенное, не то недостроенное, мало походило на одно из тех, в котором располагаются офисы престижных компаний. А зарплата, указанная в объявлении в газете предполагала, что фирма приличная. Объявление «требуется педагог-организатор», не стану кривить душой, заинтересовало именно высокой зарплатой.

Собеседование назначили на шесть, как-то торопливо в ответ на мой резонный вопрос, какой организации требуется педагог-организатор, женский голос ответил что-то вроде «бизнес-фирма, всё расскажем при встрече, приходите по такому-то адресу, спросите Марианну».

Напрасно я ожидала увидеть на двери под номером 12 что-то вроде «Центр развития ребенка». Нет. И рядом двери с вывесками какими-то странными — «ШВЕИ», редакция газеты «Кружево будней» (или что-то вроде того, крайне нелепое). Дверь редакции с бумажной вывеской формата А4 оказалась закрытой.

А в кабинете № 12 без вывески вообще, не смотря на то, что я пришла вовремя, уже заполняли анкеты претенденты.

Марианна оказалась темноволосой особой лет пятидесяти пяти со сканирующим взглядом.

Протянула мне лист с вопросами. «Сейчас мы вам всё расскажем?» — ответила на мой вопрос «Что всё-таки за фирма?» загадочно и важно.

Ответ на вопрос из претендентов не знал никто. К шести, кроме меня, пришли две девушки, видимо, недавние студентки и две женщины предпенсионного возраста.

Странным было не только здание, но и вопросы в анкете… Какие-то глупости вроде «хотите ли вы стать богатым, известным». А вот предыдущие места работы работодателей почему-то не интересовали.

Марианна собрала заполненные анкеты и попросила подождать в коридоре.

«Мы будем вызывать вас по одному», — сообщила загадочно и скрылась за другой дверью (тоже без вывески) напротив.

Тем временем подошла еще одна претендентка. На вопрос «Что за работа?» нам пришлось сознаться, что не знаем.

Оказалось, остальные соискательницы о престижной работе узнали из листочков, расклеенных на подъездах. А кому-то просто вручили на улице.

В общем, попахивало сетевым маркетингом, причём, в худшем смысле этого слова.

Не дождавшись, пока Марианна вызовет первую из нас, одна девушка ушла.

Первой за таинственную дверь пригласили скромную женщину с короткими волосами неопределенно-каштанового оттенка. В коридор она выбежала, как ошпаренная, так что мы ничего не успели спросить.

Второй пригласили худенькую девушку, и она тоже вскоре торопливо направлялась к лестнице. Но на вопрос «Что за работа? Стоит ли ждать?» загадочно кивнула на ходу: «Стоит».

Марианна вызвала меня.

В ответ на вопрос, заданный ей уже в третий раз, я получила злой взгляд и после недолгого, но красноречивого молчания:

— Почему мы должны вам рассказывать о своей компании? Вы так уверены, что нам подходите?

В комнате были люди, мужчины и женщины, все почему-то как-то неряшливо и претенциозно одетые, что не оставляло никаких сомнений, что за семью печатями скрыто ни что иное, как сетевой маркетинг низкого пошиба. Комната напоминала обычный школьный класс, только давно не знавший ремонта.

— Вот я и хочу узнать, подходим ли мы друг другу, — ответила я, зная уже наверняка, что не подходим. — В анкете даже не было вопроса, чем я занимаюсь, а только абстрактные вопросы вроде «к чему стремитесь»…

— Это как раз — таки и есть самое важное, — посмотрела Марианна свысока.

— Так чем вы всё же занимаетесь? Или это секрет?

Марианна посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом и соблаговолила ответить:

— Нет, мы не агенты китайской разведки. Мы распространяем, в том числе и через зарубежных партнеров, продукты оздоровления…

— Пищевые добавки?

— Правильнее сказать: продукты оздоровления, — подтвердила Марианна догадку. — Вы бы лучше спросили, зачем нам вакансия «педагог-организатор»…

— Зачем? — спросила я.

— Проводить бизнес — тренинги для наших новых сотрудников, рассказывать им о наших… продуктах оздоровлениях. Вам это интересно?

— Пожалуй, не очень…

— В общем, — Марианна ещё раз пробежала глазами по моей анкете, — работа совершенно не творческая. А вы, я так понимаю, творческий человек?

— Творческий, — подтвердила я.

— Тогда не будем тратить друг на друга время, — Марианна жирно крест-накрест перечеркнула мою анкету. — Желаю Вам удачи!

4.

Настроение, как духИ, при этом ты можешь создавать его сама. Немного иронии, чуть-чуть легкомыслия… Конечно, философского спокойствия. Тоже в меру, а не «А плевать на всё!» Но чтобы захотелось при этом взять в руки старый фотоаппарат (не беда, что новый сломан в командировке ещё летом) и фотографировать листья на лужах. Когда ещё они будут так похожи на разноцветные кораблики? Через год…

Вот он, настоящий момент! * Вылетела птичка* Щёлк!

Да, побольше радости, надежды, веры… Всё будет (и есть!) нет, не просто хорошо… отлично!

Похоже на «Chanel chance», но более терпкие…

… — Думаю, убийство никак не связано с его профессиональной деятельностью, разве что кому-то не понравился рецепт его варенья из крыжовника, — ёрничал на большом плоском экране молодой следователь.

Подозрения в деле об убийстве журналиста падало в первую очередь, естественно, на его жену, тем более, что у супругов в последнее время испортились отношения.

Имелся и мотивчик для убийства — комфортабельная квартира в Москве.

Жена не стала отрицать, что муж ей опротивел, но, конечно, отрицала и то, что убийца она.

В то время, как к ней нагрянул красавчик-следователь, она, как ни в чем не бывало, самозабвенно фотографировала модель в нижнем белье.

Да и было бы слишком просто, если бы первый же подозреваемый…

К тому же, выясняется, что ведущий колонки для домохозяек в последние дни своей недолгой жизни затеял какое-то журналистское расследование. Но наивные следаки полагают, что это лишь отговорка, чтобы уходить с работы пораньше… Ха!

Здесь ли зарыта собака, узнать мне так и не удалось, так как работодатель всё же появился в дверном проёме, окруженном, как лакеями, стульями, очень похожими на двенадцать стульев из фильма по одноименному бессмертному роману. Но этих (стульев) было больше.

Какие-то картины, позолота… В общем, как говорит один мой не очень хороший знакомый, шикоблеск!

Итак, он (потенциальный работодатель) все же появился… Маленький, хотя и полноват, и с виду очень хитрый на лицо.

Не удивительно, что по пути в отель одна моя хорошая знакомая, узнав, куда я направляюсь, замахала руками: «Не очень-то рассчитывайте! Известные мошенники! Наобещают золотые горы и…» — развела руками.

Появившийся в проеме подошёл и сел почему-то к нам спиной.

— Девушка, вы первая? — спросил затылок не то меня, не сидящую рядом со мной претендентку.

Чуть поодаль ждал свою очередь молодой человек по объявлению «Требуется водитель».

— На собеседование? — села я спереди, вернее, сбоку, на диванчик. — Я первая.

— Ну? — развалился в кресле за столиком потенциальный работодатель. — Слушаю…

— Я по вакансии в газете «администратор отеля»…

— Какой у вас опыт? — поинтересовался работодатель.

— Последние шесть лет работала в газете…

— Вот и идите в журналистику! — стал вдруг едва ли не агрессивным работодатель. — Почему Вы пришли к нам?

— Хочу сменить профессию.

— У Вас есть специальное образование? — ехидно спросил он. — Здесь, знаете ли, мало коммуникабельности, это Вам не на ресепшн сидеть. Вы хорошо знаете работу ресторана?

— Нет.

— А ушли сами, или?

— Сама.

— Ну удачи, — недоверчиво покачал головой.

… На ночь могу позволить себе пирожное и даже не одно, а, кто бы мог подумать, чем больше, тем лучше. Да-да… Завтра у меня собеседование в агентстве «Примадонна». До королевского размера (от 48 до 60) немного не дотягиваю (у меня 46-й), но пышные формы плюс полнящая одежда, думаю, значительно увеличивают мои шансы…

5.

«Макияж поярче, а волосы должны быть чистыми и уложенными», — предупредила по телефону девушка, которая занимается предварительным отбором моделей, почему-то чуть смутившись.

Марина оказалась довольно даже стройной особой в красном плаще, я даже не сразу поняла, что это она.

На фоне пышнотелых работниц магазина одежды для полных она и вовсе выглядела худышкой.

«Максимум сорок восьмой», — прикинула я, снимая полнящую белую дутую куртку.

Над рабочим столом фотографии из портфолио Марины. Впрочем, тот же сорок шесть-сорок восемь тоже считается уже большим размером.

Однако, здесь привычные представления о красоте разбиваются уже с первых минут на мелкие-мелкие осколки.

Красивые лица, из тех, которые называют холёными. Но главное даже не ухоженность, а то выражение, которое невозможно подделать, потому что оно идёт исключительно изнутри и переводится на язык невербального общения примерно так: «Я люблю себя, и любите меня такой».

Действительно, парадокс: большинство мужчин, если верить статистике, любят дам в теле, а мы с каким-то мазохистским упрямством продолжаем себя изнурять диетами. Одна моя знакомая вообще решилась на отчаянный шаг: месяц почти полного голодания, не считая кофе по утрам. Сбросила пятнадцать килограмм, чем очень гордится. Мода есть мода и порой требует жертв и… альтернативы.

Сегодня мы почти забыли о том, что полнота может быть очень даже гармоничной. Именно эту эстетику наглядно демонстрируют сотрудницы магазина для полных дам.

Рембрант, наверняка, нашел бы здесь с десяток муз среди продавцов, секретарш, менеджеров, не говоря уже о моделях…

Да, Марине, похоже, я понравилась, не считая отсутствия явных признаков живота в профиль.

Параметры для моделей здесь также напрочь рушат привычный стандарт 90-60-90, не говоря уже о границах модельной старости. Критическая планка «25» здесь отодвинута до «35». Рост не ниже 170, размер — 48-60.

Марина измерила меня сантиметром, записала данные в журнал.

— Сфотографируй девушку, — обратилась к соседке за другим столом.

Привычно поворачиваюсь в полупрофиль, чтобы получиться на снимке стройнее, но вовремя спохватываюсь и меняю ракурс на «невыгодный».

Марина интересуется наличием у меня свободного времени (съёмки проходят два раза в неделю с длятся по три часа).

Радостно сообщаю, что времени у меня сколько угодно.

— Если Вас утвердят, мы вам перезвоним, — записывает Марина мой телефон.

Да здравствует шоколадно-кремовая диета, тортики, пирожные, конфееетки!..

Ведь, как говорится, жизнь слишком хороша, чтобы портить её диетой, жадными мужчинами и нелюбимой работой.

Кстати, завтра у меня собеседование в женском клубе, который я нашла по красочному объявлению в рекламной газете. Похоже, работа творческая, как раз для меня…

6.

В кафе, где мы договорились встретиться с Настей, потому что «в офисе идёт ремонт», было шумно и много мужчин: на экране шла трансляция какого-то матча по футболу.

Одиноко сидящей девушки вокруг не наблюдалось.

Отыскав у стойки свободный столик, я набрала номер, указанный в рекламном объявлении «требуются психологи, педагоги для проведения тренингов, творческие специалисты» *цитирую не дословно*..

Телефон зазвонил у брюнетки с точёным профилем, сидящей у окна с не менее эффектной, но как-то чуть менее изящной что ли, рыжеволосой подружкой. Настя тоже поняла, что это я, и весело помахала мне рукой.

— Обычно здесь спокойно, — многозначительно посмотрела на экран, после того, как мы ещё раз познакомились.

Подружка оказалась учредителем, представилась Эммой.

— Зато если получится раскрыться в такой атмосфере…

Я хотела добавить что-то вроде «чего стоит специалист», но передумала и скромно похвалилась своим журналистским опытом.

Опыт впечатлил, а вот отсутствие блога наоборот. Кстати, и на job.ru наличие оного требуют едва ли не половина работодателей.

Честно призналась, что таковой хотя и имеется, но в нем пока только несколько записей по причине большой (до недавнего времени) занятости. Тут же добавила, что зато на «Одноклассниках» есть группа творческого проекта, координатором которого я, собственно говоря, являюсь, в рамках которого мы даже выпустили серию открыток с куклами рукодельниц из разных городов.

— А вы тоже рукодельница? — поинтересовалась Настя.

— Увлекаюсь бисероплетением, — вспомнила я о своем давнем хобби, на которое вечно не хватало времени.

— Можно было бы организовать серию мастер — классов по бисероплетению… — предложила Настя.

Не знаю насчет серии, но оплетать свечи похожими на ёлки гирляндами из бисера — это я могу. На всякий случай порекомендовала Вику, талантливого дизайнера, которой, собственно говоря, и принадлежала идея креативных открыток. Она как — раз ас по крупному бисеру, вязаным сумкам, тильдам и много чему ещё… Меня же больше интересовали сценарии…

— Дизайнер — это хорошо, — одобрила Эмма. — Мы как-раз скоро будем заниматься дизайном интерьера нашего клуба.

Оказалось, женский клуб только создан, в двух небольших, но, как сказали, уютных помещениях, будут проходить мастер-классы, тренинги, чаепития… В общем, полезный и творческий досуг для деловых женщин.

— Думаю, для Маргариты мы можем предложить несколько направлений, — подвела итог Эмма. — Написание сценариев, поиск спонсоров и мастер-класс по бисероплетению.

Обговорив детали, решили заключить договор на следующей неделе, так что у меня оставалось время доплести некогда заброшенное кашпо из бисера, чтобы было что показать на следующей встрече…

Да, в той же газете было ещё одно заинтересовавшее меня объявление…

7.

Дважды мне пришлось обойти дом, прежде чем я обнаружила скромную стрелку-указатель и надпись на ней «книжный склад там». Не зря я заподозрила, что это «Элит-книга». Стрела привела меня в необжитое помещение сo стульями вдоль стен и столом посередине, за которым сидела секретарь. Она предложила мне и другой соискательнице, пришедшей в это время, заполнить анкеты, после чего унесла их в другое помещение, где (об этом она сообщила полушёпотом) проводила собеседование представитель издательства из Москвы.

С анкетами мы разделались практически одновременно, после чего мою конкурентку вызвали в соседний кабинет.

Тем временем подошли пожилая, но, судя по внушительному внешнему виду, физически сильная женщина в рабочих ватных штанах и молодой человек, настроенный весьма позитивно.

–Я на вакансию"курьер", — обратилась вошедшая к секретарю.

— Это не важно, — ответил со знанием дела молодой человек. — Работа одна.

— Как одна? — удивилась я, претендовавшая на вакансию"старший менеджер".

— Сейчас всё сами узнаете, — не стал вдаваться в детали молодой человек и направился к девушке, вскоре появившейся из-за заветной двери.

— А правда, что нас сейчас куда-то повезут? Знакомые говорили, что здесь сетевой маркетинг, будем что-то распространять, — начала нагнетать обстановку женщина.

— Заходите, — обратилась ко мне секретарь.

… Представитель издательства из Москвы оказалась женщиной средний лет с вежливой улыбкой ( больше лицо ничем не запомнилось).

Наскоро посмотрев резюме, она спросила, что меня к ним привело.

Я сказала, что ищу интересную творческую работу и, не стала я лукавить,

контакты в книгоиздательской сфере для меня тоже немаловажны, так как я не только журналист, но и литератор. И, наконец, я просто люблю книги.

Она спросила, что я читаю сейчас.

— Гроссмана"Жизнь и судьба".

— Зарплата в двадцать тысяч вас устроит? — спросила она. — В первое время…

Я ответила"да".

— Вам очень повезло. С вами будет работать один из самых наших опытных старших менеджеров — Сергей.

Он уже ждал меня в приёмной.

— Пойдемте в машину, — проводил он меня до служебного транспорта — "Лады-Калины".

За рулем сидела невысокая полная молоденькая блондинка, немного флегматичная, но с бегающим взглядом, и такой же спокойный худощавый молодой человек. Руль был красивый, в цветочек.

Не прошло и минуты, как вернулся Сергей. Он направлялся в машину с той самой женщиной, претендовавшей на должность курьера, так что нам предстояло втроем разместиться на заднем сидении.

— А куда мы поедем? — спросила я.

Сергей ответил, что поедем в соседний районный город.

— У вас там филиал?

— Нет, не филиал, — занервничал Сергей. — Мы там работаем.

Женщина старалась занять как можно меньше места, но меньше стать не могла, и чувствовала себя из-за этого виноватой.

— Почему мне сразу не сказали, что будем там работать? Я же сказала, что оттуда… — недоумевала она. — Я бы не вставала в пять утра, не ехала на электричке…

Сергей вздохнул и ничего не ответил.

— Никогда не знаешь, на что нарвёшься по объявлению, — продолжала сетовать женщина. — Вот я недавно ездила в Москву в охранное агентство, обещали двести тысяч, а сняли столько штрафов, что даже на дорогу не осталось.

— А за что штрафы? — заинтересовался сидевший впереди молодой человек.

— Да за всё! Не там встал, не так пошевелился — у них же там камеры наблюдения повсюду. Я в торговом центре работала. Или задремал на ходу. А как не задремать, если на сон нам час всего давали, прямо там, сидя на стуле, и спали…

— А где же вы там жили? — спросила я.

— Как"жили"? — не поняла женщина.

— Некогда жить, работать надо, — с пониманием усмехнулся молодой человек.

— Говорю же, там на стуле и жили. Многие, отработав день-два не выдерживали, уезжали обратно, а я отработала месяц, — с гордостью и горечью вздохнула женщина.

аже погода испортилась, сочувствуя. Дождь принялся сбрызгивать схваченную было морозцем за ночь землю, и я с раздражением посмотрела на белоснежные сапожке на шпильке, подходящие, на мой вчерашний взгляд, для первого дня работы старшим менеджером.

К счастью, в салоне автомобиля погода наладилась.

Зазвонил телефон у водительницы и слегка рассерженно, но, в общем-то, довольно радостно, она принялась докладывать какому-то не то Сергею Ивановичу, не то Ивану Сергеевичу, как отвратительно отдохнула где-то на Чёрном море, где были ужасные номера, а вечером и вовсе нечем заняться, кроме как играть в биллиард.

Так незаметно мы и доехали.

— Сейчас нас поведут предлагать прохожим книги, — на лице моей соседки зажглась, как будто включили тусклую лампочку, обречённая и вместе с тем почему-то радостная улыбка.

И, действительно, молодой человек встал с переднего сиденья и извлёк из багажника увесистую пачку подарочных изданий, и не по-джентльменски разделил поровну между собой и дамой.

— Предлагать эти книги совершенно не стыдно, — убеждал, глядя им вслед, удаляющимся в сторону жилых домов, не то меня, не то самого себя Сергей. — Вот, посмотри!

Как фокусник он извлек откуда-то несколько книг.

Разве эта книга на стоит семи тысяч? — бережно открыл подарочную Библию, провел по позолоченным краям страниц. А какие у нас издания для детей! — Он показал мне сказки Божова. — По-моему, такая книга должна быть в доме у каждого…

… Как оказалось, разница между работой курьера и старшего менеджера всё же была, правда, не очень значительная. Курьер предлагал книги на улице и по домам, а старший менеджер ездил по предприятиям.

Мы остановились у лаборатории атомной станции. Сергей мужественно взвалил на себя все оставшиеся в багажнике книги, с пониманием покосившись на мою обувь.

— Сегодня просто смотри и учись, — напутствовал он.

Впрочем, доверил мне Сову-Говорунью.

— Вот, носи, — с гордостью представил он Сову. — Она рассказывает сказки голосом Ирины Муравьевой.

В здании работали в основном женщины, имевшие уже маленьких внуков. Сергея здесь хорошо знали и даже встречали улыбкой. Книги, впрочем, покупать не спешили. Пару детских изданий, тем не менее, нам продать удалось и даже пристроить Сову Говорунью.

— У меня такую сову купила месяц назад моя хорошая знакомая, — нахваливал Сергей сову бухгалтеру, ожидавшей на днях рождения внука. — У нее тоже недавно родился внук. Так она мне даже звонила недавно. Говорит:"Серёж, какую хорошую сову ты мне продал, она такая прекрасная нянька!".

— Она говорит голосом Ирины Муравьевой, — включила я сову. — Такая сова необходима в каждом доме, где есть маленькие дети.

— Откуда ж маленький ребенок знает, кто такая Ирина Муравьева?

— Не знает, — согласился Сергей. — Зато он будет с первых дней приобщаться к русской культуре, а не к каким-нибудь там американским"Том и Джери"…

… — Уффф! — выдохнул Сергей по дороге в машину.

— Надо сегодня побывать ещё как минимум в пяти местах.

— Ты знаешь, что-то мне кажется, у меня не получится…

— Очень даже получится, я уже вижу, — ободрил Сергей. — Не обязательно всё делать так же, как я. Стиль у каждого свой, главное, придерживаться «правила пяти» в правильном порядке: здороваешься, представляешься, представляешь фирму, рассказываешь о товаре и (ап!) происходит собственно сделка.

Мы, между тем, остановились напротив пресс-центра АЭС.

Сергей достал из багажника еще одну Сову-Говорунью и протянул её мне.

— Мы пойдем сейчас туда? — испугалась я.

Появиться с совой в пресс-центре, где меня знали как хорошего журналиста, было совершенно неудобно.

— Нет, я думаю, это все-таки не моё, — я поспешила в сторону автовокзала.

8.

Что я могу сказать? Настя и Эмма оказались, действительно, не только очень приятными, но и неординарными девушками. Только клуб до сих пор не открыт, но несколько раз мы встречались уже в других кафе, обговаривали перспективы.

Один раз пришла с Викой, и хозяйки клуба предложили ей встретиться отдельно уже в самих помещениях, интерьером которого она будет заниматься.

Находятся они в новом розовом здании гостиничного комплекса с истинно русским названием «Три медведя» и должны быть не только стильными, но и очень уютными, ведь женщины будут приходить сюда со своими радостями и горестями и просто чтобы с пользой и удовольствием провести досуг.

«Мы сделаем из Принцессы Истинную Королеву» — так звучит слоган проекта. Каждая женщина может (с оговоркой — если захочет, конечно) стать королевой. Стоит лишь немного постараться. Насчёт «немного» немного лукавлю: всегда держать марку не так-то и просто. Но для того и есть на свете тренеры (у нас они называются мастерами) по имиджу, психологии, фитнесу и даже вум-билдингу.

Я, кстати, тоже мастер по проведению незабываемых праздников. Дресс-коды, необычные поздравления, тосты, оригинальные подарки — это всё ко мне.

Но, конечно, нужно искать и постоянную работу. Желательно, как-то связанную с литературой, но без норм строк и скучных заданий…

В общем, show mast gone…

Да, женский клуб назывался «Happy Lady’s»…

9.

… Если раньше приезжая в Воронеж, я попадала с пресс-конференции прямиком в гостиницу на служебном транспорте, то в этот раз маршрут был иной.

Уже на вокзале возникло странное ощущение, как будто непостижимым образом я оказалась отброшенной на несколько десятилетий назад, в советское прошлое. Во всяком случае, доски, служившие своеобразным мостом, чтобы не наступить в грязь, к туалету на улице, характеризуют Воронеж отнюдь не городом будущего, как гласит надпись на стене пресс-центра атомной энергетики. Впечатление усилила прогулка по ледяным ухабам на центральных улицах до галереи Чижова, где была назначена встреча с режиссером.

В «Галерее Чижова», впрочем, я снова ощутила приятную расслабленность, чему способствовали даже вывески в конце эскалаторов. «Когда депрессия у женщин, они едят или идут за покупками, а мужчины завоевывают другие страны. Elayne Boosler», — сразу бросилась в глаза одна из них.

Время уже поджимало, но опоздать я боялась напрасно. Задерживался режиссер, так что я даже успела купить шарфик, выпить большую чашку капучино и на назначенном месте (у М-Video) тщетно пыталась понять, что хочет от меня подошедший чернокожий парень, который, вероятно, был явно не Валерием. Наконец, появился и он.

— Маргарита? — спросил он, снимая вязаную шапку на бегу. —

Пойдемте!

Мы вернулись туда, где пятнадцать минут назад я пила капучино.

За столом уже теснились на пододвинутых стульях человек десять — в основном, студенты Воронежского культурного техникума. Большинство хотели стать актерами. Только молодой человек с длинными белыми волосами, похожий на художника, оказался профессиональным осветителем.

Режиссер начал с актеров, выслушал их по очереди, записывая в толстую тетрадь, кто что умеет.

Будущие актеры умели петь, танцевать, а двое — молодой человек и девушка — даже жонглировать и показывать фокусы.

— Это хорошо, — одобрил режиссер. — У вас будет возможность показать ваши умения на кастинге. Отпустив актеров, режиссер занялся нами. Сначала — молодым человеком.

— Со светом в принципе всё более или менее понятно, это надо видеть в действии…

В ту же тетрадь режиссер записал, каким оборудованием обладает молодой человек, и, наконец, уделил внимание мне.

Предполагалось снимать ремейк на известную картину, и из предоставленных сценариев пока не один не показался режиссёру достойным.

— Перевелись у нас Гайдаи, — посетовал он.

Я, конечно, выразила горячее желание попробовать себя в роли нового Гайдая и на ходу предложила несколько идей.

Режиссеру идеи понравились, но в ответ на вполне естественный вопрос «на какой ящик прислать сценарий?» вдруг отрицательно помотал головой: «Нет, за ящиком постоянно охотятся плагиаторы».

Наконец, мы договорились о таком варианте: какая-то его знакомая присылает письмо на мой ящик, а я в ответ присылаю сценарий.

… Через месяц в сети появилась информация о том, что снимается кавер-версия по старому доброму фильму, но… на другой киностудии.

Конечно, за этот месяц я подыскивала и другие варианты…

10.

— Что за ужасная помада!

От неожиданности я даже вздрогнула, хотя и знала: мой старый приятель Ёжик будет встречать меня на вокзале. Собственно говоря, я видела его всего второй раз в жизни. В первый он безнадёжно залил мой паспорт какой-то масляной гадостью, и неожиданным образом это сблизило нас.

— Я даже узнал тебя не сразу. Ты же на собеседование идешь! — продолжал он ворчать.

Красная помада мне к лицу, но спорить я не стала. В одном Ёжик прав: я приехала в Москву на собеседование и, пожалуй, откровенный акцент на губах был излишним, тем более, что я хотела произвести впечатление уверенной, но умеренной особы. Поэтому помаду я стерла.

— Другое дело, — одобрил Еж. — Успеешь еще находиться с яркой помадой. До собеседования, между тем, оставался час — не так уж и много, учитывая, что я имела весьма смутное представление о месторасположении офиса компании спортивного оборудование и пр. продукции для фитнеса, куда меня пригласили старшим менеджером. А Ёжику через час нужно было быть на лекции в литературном институте, где он, уже довольно взрослый дядя, учится то ли на третьем, то ли на четвертом курсе, потому что поступил с двенадцатого раза, исполнив свою мечту — стать профессиональным поэтом. Тем не менее, минут пятнадцать на разговоры «за жизнь» у нас оставалось. Мы сели на скамейку в метро на Алексеевской, откуда расходились наши пути.

— А у меня в Баку поставят спектакль по моей пьесе, — похвалился Ежик.

— А у меня вышла книга стихов. Сейчас подарю, — я достала сборник из сумочки.

Ёжик раскрыл наугад, пробежал по строчкам глазами.

— Рифмы неточные, — остался недоволен. — Прежде, чем писать стихи, сначала надо знать, как это делается.

Такой тирады я совершенно не ожидала и поднялась со скамейки.

— Рада была тебя видеть, — малодушно солгала я на ходу, торопливо направляясь в сторону указателя «Выход в город».

— Ладно уж, вижу, как ты рада! — обличил Ёжик вслед.

На улице прохожие как будто сговорились подсказывать мне идти не туда, и когда, наконец, я шла по нужной улице и в нужном направлении, последний участок пути мне пришлось проделать бегом, тем не менее, я все равно опаздывала на двадцать минут.

Фирму я нашла с трудом, тем более, что вывески над дверью одноэтажного дома, окружённого многоэтажными каменными собратьями, как гриб кустами, не было. Только табличка со стрелкой «Вход здесь», но он оказался в другом месте.

К моему удивлению, начальник ещё не подъехал. «Попал в пробку», — сообщила секретарша.

Я имела возможность подумать и осмотреться. Фирма, представлявшаяся мне куда более солидной, походила на спортивный кружок пионерских времен. Какие-то плакаты и стенгазеты на стенах в коридоре, фотографии, наклеенные на ватман, и подписи фломастерами. Обшарпанные стулья в коридоре.

Я села на один из них.

— Начальник сказал, подъедет минут через сорок, — сообщила вскоре секретарь. — Вы можете подождать или побеседовать с первым заместителем Владимиром Ивановичем.

Мне хотелось уйти поскорее.

Владимир Иванович оказался приятным мужчиной средних лет с честными голубыми глазами. Я рассказала ему о своих хороших качествах: мобильности, креативности, знании языков, а также хорошем слоге (тоже не лишне в работе старшего менеджера).

— Да, вы нам подходите, — сказал он, ознакомившись с резюме. — Если, конечно, вы будете этим заниматься… Знание языков вам здесь вряд ли понадобится, командировок у нас нет, в основном мы работаем здесь.

Я попросила рассказать побольше о продукции компании. Оказалось, что это не только тренажеры, но и некие полезные для здоровья активные вещества.

— Пищевые добавки?

— Я не стал бы называть это добавками… — не согласился замдиректора.

… Недели через две после моего возвращения домой мне позвонили из Москвы. Звонившая представилась старшим менеджером фирмы с очень похожим названием. Я не сразу поняла, что она от меня хочет.

— Вы предлагаете мне сделать инъекцию ботокса?

— Да! Причем, поскольку ваш телефон есть в нашей базе данных, мы сделаем вам скидку 20 процентов.

— Спасибо, конечно, но у меня прекрасная кожа, — удивилась я.

— Извините.

11.

— Гувернанткой? — реакция родственников была такой, как будто я собралась на панель.

Я выбрала фотографию пострашнее и поприличнее и разместила её вместе со своими данными в базе данных агентства и принялась изучать объявления.

Некоторые мне вполне походили: требовалось знание языков и наличие действующего загранпаспорта, обещали достойную зарплату. В общем, я позвонила. Оказалось, во всех объявлениях были указаны телефоны агентства.

— Нет гарантии, что вы понравитесь именно этим семьям, — ввели меня в курс дела. — В любом случае вам надо приехать в Москву.

Для начало требовалось заполнить какие-то бланки, естественно, не бесплатно, после чего претендентки ожидали у моря погоды в общежитии, соответственно, за отдельную плату.

— Никто не может точно сказать, как долго вам придется ждать, пока вами заинтересуются, — честно сказала представитель агентства.

Пока я сомневалась и раздумывала, объявление «требуются няни и гувернантки» появилось и в местной газете. Номер телефона показался мне знакомым не случайно. Менеджером агентства по нашему региону оказалась одна моя хорошая знакомая, но от этого было не легче, потому что телефон долго и упорно находился вне зоны доступа. От отчаяния я позвонила в Москву в главный офис агентства.

«Ваш агент сейчас с семьёй работодателя за границей, и вернётся где-то через месяц. Но вы можете позвонить также в соседний город, во всяком случае узнаете, какие нужно собрать документы», — сообщили мне в агентстве.

Собрать документов предстояло немало: от медицинских справок до ксерокопии паспорта и дипломов. В общем, заняться было чем. Больше всего пришлось поломать голову над тем, как подтвердить знание трёх языков, учитывая, что французский я изучала по дискам, а польский в костеле на занятиях общества любителей польской культуры, однако соответствующей печати у пана научителя нет.

Но пока я ломала голову над этой проблемой, неожиданный сюрприз преподнесла наш новый домочадец трёхцветная кошечка Сонька. Оказалось,

мама взяла её «с приданным» — лишаем, прелести которого я очень скоро ощутила на себе. Так что когда знакомая, наконец, вернулась из Турции и пригласила меня в школу гувернанток, должной радости я уже не ощутила.

Тем более и рассказы её о буднях гувернантки не вдохновляли:

— Накупалась? О чем ты?! Только один раз смогла поплавать. За детьми нужен глаз да глаз, тем более дети состоятельных людей разбалованные, учти. Работа не самая лёгкая, но платят достойно. Зато загорела отлично!

Про лишай я распространяться не стала. Хорошо хоть осень, под одеждой не видно. Зато трёхцветные кошки приносят не только кожные болезни, несовместимые с работой гувернантки, но и счастье. Так что стоит подождать ещё немного…

Глава II

12.

Итак, «Happy Lady’s» на тот момент был для меня не столько лучшим, сколько единственным вариантов, который я, конечно же, рассматривала как промежуточный, «пока не найду что-то более достойное», в смысле, более высокооплачиваемое. Но, во всяком случае, новая работа была интересной.

У нас уже появился свой сайт, а соответственно, мне стали поступать заказы на статьи от хозяек клуба, и для начала предстояло взять интервью у них самих. Как обычно, мы сидели в кафе, считавшемся одним из самых престижных в городе.

О самих себе и о том, как свела их судьба, Настя и Эмма почему-то говорили как-то неохотно. Выяснилось только, что Настя косметолог, бывшая студентка иняза. Благодаря знанию языков она и познакомилась с Эммой, возглавлявшей какую-то фирму, где требовались переводчики. Так и свела судьба напарниц. Поэтому, так как всё-таки материал был рекламным, а хозяин, как известно, — барин, мне не оставалось ничего иного кроме как задавать отвлечённые вопросы об увлечениях, жизненной философии и, конечно, женском счастье

— Какой должна быть современная успешная женщина? — спросила я.

— Ухоженной, — начала медленно Настя. — Иметь любимую работу и приличный доход и быть замужем…

У меня не было мужа, в сумочке осталось денег ровно на проезд и постоянной работы в ближайшее время не предвиделось. И от всего вышеперечисленного мне вовсе не хотелось улыбаться. И все же именно мне предстояло стать лицом «Happy Lady”s».

Вы, может быть, подумали, что я дурнушка? Нет, нет, нет… У меня лицо манекена, голубые большие глаза, аккуратный, чуть вздернутый правильный нос, и верхняя губа тоже немного вздернута, а нижняя капризна.

У меня высокая чёткая линия скул, изящный подбородок.

Так обычно лепят манекенов, стремясь придать им сходство с реальными людьми. И золотистые нарциссы я люблю даже больше, чем красные розы.

Но о цветах тогда я не думала. Я отчаянно старалась заглушить кошек, скребущих на душе, и усилием воли заставляла себя улыбаться. Но мысль о том, что Эмма с Настей и судьба выбрали именно меня лицом «Happy Lady’s», действительно, придавала мне весёлость. Мрачный вид был просто неуместен.

И потому я снова и снова мысленно возвращалась к интервью и ответу Эммы на вопрос об уверенности:

«Уверенная женщина и сильная женщина — не одно и то же. Быть сильной — непростительная слабость. Быть сильной — значит быть счастливой и интересной. Живите интересно. Вы даже не догадываетесь, сколько интересных мест в радиусе пяти километров. Живите полной жизнью, наполняйте жизнь других — и будет вам счастье».

(С сайта «Нарру Lady’s»)

13.

Настя на время выбыла из строя (как она сама сказала) по причине свадьбы и все вопросы приходится решать с Эммой.

Нет, грубоватой она мне показалась только на первый взгляд. На самом деле это лишь одна из её многочисленных граней. Причём, каждая из них тоже изменчива, как будто поворачиваешь камень настроения.

Мне тоже предстояло открыть свою новую грань, и я была этому даже рада. Мне хотелось радостных перемен, вероятно, поэтому, решая утром, что надеть, я остановила выбор на голубом костюме, сшитом пару лет назад специально по очень важному случаю, так как вообще деловой стиль я не люблю. Но сейчас мне просто необходимо было чувствовать себя увереннее.

— Классно выглядишь, — похвалила Эмма.

Мы встретились в том же кафе, где в первый раз обсудить детали мешала трансляция футбольного матча. В этот раз атмосфера здесь была гораздо более умиротворённая. Все остальные столики были свободны. Дух горячего кофе поднимался над чашкой кофе к потолку и смешивался с голосом Леоны Левис. «I’m just trying to be happy, yeah…» Музыка и кофе смешивались в единый аромат предвкушение чего-то большего, чем можно было бы выразить просто словами.

Аккуратно подколотые в жёлтую папочку договоры только и ждали, когда я приступлю к делу. А делать предстояло следующее: к каждой золотой (годовой) и серебряной (полугодовой, соответственно) клубной карте прилагалась единая дисконтная карта на скидку в элитных заведениях города, с которыми мне и предстояло подписать договоры.

За столиком в кафе я неожиданно для себя самой разоткровенничалась с Эммой. Возможно, мне хотелось доказать ей, что я живу полноценной жизнью. А возможно и себе. Я решила рассказать ей про Густаво…

— И лягушку!

— И лягушку?

— Да, недостаточно прикоснуться к руке Эверарда т’Серкласа. Нужно потрогать ещё и лягушку, и тогда счастье неизбежно, — пообещал незнакомый лысеющий брюнет с моложавым лицом. Особенно хороша была улыбка.

Я потерла лапку лягушки. Мужчина смотрел на меня и смеялся.

Примерно так выглядела наша встреча в моём исполнении. На самом деле лягушку мы трогали позднее, когда гуляли по Гран Пляс. Но я начала именно с лягушки, потому что рассказывать, что мы познакомились на сайте знакомств и банально договорились встретится в холле гостиницы «Хилтон» мне не хотелось.

Тем более, что в Бельгию я прилетела по делам.

И в первый день командировки свободных было целых полдня, которые со своей новой знакомой, тоже журналисткой и начинающей писательницей, мы решили провести в Париже.

… Ещё не вздрогнул, не поплыл вокзал за стеклом, а мои мысли уже опережают время на два часа.

То же выражение предвкушения затаилось и во взгляде Тани.

В дверях вагона плачет девушка, длинноволосая, в джинсах. Плачет навзрыд, не стыдясь окружающих. Её красота и горе притягивают взгляды пассажиров, даже не любопытных к чужой частной жизни европейцев.

На платформе врос в девушку глазами молодой человек и тоже плачет. До отправления экспресса остается полминуты — не больше. Страх разлуки пересиливает страх не успеть вернуться в вагон, и девушка снова выбегает на платформу, и вот влюбленные плачут в обнимку. Даже самому ненаблюдательному свидетелю драмы расставанья понятно, что увидятся они ещё не скоро. И вот она едва успевает запрыгнуть в вагон, кричит прощальные слова по-французски. Но поезд не остановить. Остается только ожидание, а секунды продолжают неумолимо увеличивать расстояние…

— Любовь… — многозначительно вздыхает Таня и достает из черной дорожной сумки камеру.

Живой репортаж из экспресса «Париж-Брюссель» пригодится ей для сюжета о российско-европейских отношениях, который она собирается сделать, вернувшись в родной Екатеринбург из загранкомандировки. Таня работает в информационном агентстве.

(«Some questions for press, please») Я не спешу доставать диктофон. Вряд ли зарисовка из поезда пригодится для будущей статьи.

Объектив Таниной камеры тактично отворачивается от трагедии юных влюбленных и останавливается на смуглом широком лице соседа.

Он широко и белозубо улыбается в объектив и охотно рассказывает, что зовут его Джон, и что во Францию он приехал с семьей из Эфиопии. Семья — темнокожая молодая женщина с мальчиком лет трёх на руках сидят напротив за столиком, рядом со мной.

Камера смущает Эстер, и только когда аппаратура скрывается под молнией в чёрной сумке, моя соседка широко сверкает искренней улыбкой.

— I like Russian very much…

Огромные глаза, доверчивые и в то же время как будто слегка испуганные, излучают мягкое тепло. Эстер говорит о том, что европейцы очень вежливы и доброжелательны, но у них нет той открытости, которая позволяет вывернуть душу нараспашку перед первым встречным, как у русских и африканцев.

Брюссельский пейзаж незаметно переходит во французский. Совершенно незаметно, но какие-то едва уловимые приметы пространства безошибочно подсказывают женскому сердцу, что оно пересекло невидимую черту, разделяющую страны.

— Мы уже во Франции! — улавливает эти ультразвуки и Таня и тут же начинает планировать предполагаемый маршрут.

Четыре дня, проведенные в Париже два года назад, дают мне право беззаботно задуматься на несколько секунд и предложить начать прогулку с Монмартра (только вопрос, далеко ли он от вокзала).

— No far, — радует Джон и протягивает нам полезный презент — карту французского метро.

Осень шелестела над Монмартром страницами книги перемен.

— Если бы… скажем, в понедельник, тебе сказали, что в воскресенье ты будешь гулять по Парижу, ты поверила бы? — Таня даже закрывает глаза от наслаждения.

Мне тоже верится с трудом, но факт остаётся фактом: жизнь прекрасна и удивительна.

Тане не терпелось увидеть всё и тем самым доказать всем, кто не верил, что это так, обратное.

Как будто ветер рассыпал колоду карт, замелькали кафе и бутики, и не совсем согласна с тем, кто скажет, что два часа в Париже не удовольствие, а сплошное расстройство.

Возле Лувра мы сделали, наконец, небольшую передышку, даже сфотографировались.

— Пришлите фотографии мне, — попросил какой-то месье.

— Пришлем, — легкомысленно пообещали мы и поспешили дальше, в направлении Эйфелевой башни, забыв (и даже не нарочно) взять у навязчивого, но довольно приятного незнакомца e-mail.

Символ Парижа мягко вспыхнул в поздних сентябрьских сумерках и будто хотел нам напомнить «Поторапливайтесь».

Время, действительно, поджимало, и можно было с чистой совестью нырять обратно в метро.

— Только не выбрасывай билет, пока не выйдем из метро, — благоразумно предупреждаю я Таню.

Я довольна собой и жизнью. Сувенирная футболка с котом в сумочке, достигнута и главная цель сфотографироваться с розовым зонтиком на Мормартре. Причем, сидящей на ступенях. Правда, дождя не было и в помине, а фото получилось слегка размытыми, зато я вышла на них похожей на Мерелин Монро. Что ещё нужно для счастья?

Таня счастлива не вполне…

— Я хочу увидеть еще Нотр-Дам, — не оставляла упрямой надежды объять Париж за два часа Таня. — И тогда уже — можно на вокзал с чистой совестью. Мы только выглянем из метро, как зайцы, и сразу назад…

— Как зайцы не получится… Красотища такая, что захочется побывать и внутри…

Мы итак едва успевали на последний экспресс. Как назло у турникета на выходе со мной приключилось то, от чего я предостерегала Таню: куда-то запропастился талончик. Оставалось одно: перелезть через турникет, что, собственно говоря, я и сделала, но пару драгоценных минут тем не менее мы потеряли и, когда запыхавшись, прибежали на платформу, поезд предательски тронулся, но Таня успела нажать кнопку на двери, и створки (о чудо!) распахнулись перед нами, пропуская в вагон первого класса, но об этом мы узнали несколько позднее, когда под строгим взглядом контролёра допивали вино, полагающееся пассажирам, севшим в свой вагон…

— Может быть, судьба дает нам знак, что нам пора переходить в первый класс, — попыталась я посмотреть на недоразумение философски.

— Моя тётя усмотрела бы в этом другой знак, — не согласилась Таня.

Вы, может быть, скажете, что я легкомысленна, но тем же вечером я ехала с Густаво по ночному Брюсселю, а он восхищенно повторял, что я «beautyfull» и «as angel», и что мужчины в России слепые, и потому красивейшие женщины уезжают из страны эшелонами в Европу. Последнее особенно льстило, потому что я только что я только что рассталась с одним занудой, который тоже говорил сначала, что я ангел и собирался даже жениться на мне, но прежде мы решили проверить наши чувства и пожить гражданским браком. Тогда-то всё и началось… Мы плакали друг от друга каждый вечер, потому что он ставил мои тапки симметрично, а я симметрию вообще терпеть не могу, как, впрочем, и тапки, тем более глупо отороченные мехом, как он подарил. В общем, не будем о нём, по крайней мере, до того места, пока мне снова не придётся упомянуть его в романе.

Ночные города, в них есть особая сила, особая власть, особая магия… Густаво — историк и автор семи книг, что-то из области археологии, потому он не совсем доволен обликом современного Брюсселя, в котором, на его взгляд, слишком много деловой помпезности и слишком мало от старины.

Дальше были Гранд Пляс и лягушка, о которой я рассказывала в самом начале, а потом мы оказались поблизости в изумительном французском ресторанчике, который даже днём с огнём не найдёт ни один турист, потому что находится это маленькое чудо на чердаке, куда ведут деревянные ступени.

Небольшие картины на стенах как всплески влюблённости — крыши какие-то, подсолнухи — не помню точно, чему, наверное, виной фирменный коктейль заведения с кусочками фруктов. Но, конечно, я не погрузилась в состояние бесшабашности настолько, чтобы целоваться с Густаво в первый или, может быть, даже уже второй час знакомства, хотя все вокруг только этим, как истинные французы, и занимались, вызывая зависть моего спутника.

Целовались мы следующим вечером уже в другом ресторане и даже поехали к Густаво домой. Четырёхэтажный, с красивейшей верандой, увитой виноградом, тем не менее, он не казался просторным внутри, а больше напоминал скрипучий скворечник с лестницей, стонущей от каждого шага.

— Don’t make noise! — испугался Густаво и показал мне взглядом на огромную фотографию на стене, с которой улыбалась прехорошенькая девчушка.

Весь второй этаж, до которого мы добрались, был завален игрушками, а по дороге на третий мы миновали ещё три фотографии малышки. В доме они попадались буквально на каждом шагу — на стене, на столе, на подоконнике.

Малышку звали Марисабель, и, как обычно и происходит в Европе после развода, она живёт с отцом, а её мама приходит к ним в гости в назначенное время каждую неделю.

Однако её фотографии не наблюдалось нигде.

Конечно, я не могла не поинтересоваться, почему Густаво расстался с женой.

— Она очень, очень серьёзная женщина, — он сделал постное лицо. — Мы разные и не понимаем друг друга. Мне нужна русская женщина, такая, как ты, забавная и женственная… Русские женщины знают, как сделать мужчину счастливым.

— Ты не чувствуешь себя счастливым? — удивилась я.

— Нет, — погрустнел он ещё больше. — Да, у меня есть всё. Но я не счастлив.

И всё-таки (любопытство — порок!) мне очень хотелось увидеть эту серьёзную самодостаточную женщину, и я попросила Густаво показать их семейный альбом. Он не хотел его показывать. Я поняла это по тому виду, с каким он произнес I don’t know were is…

Он знал. И я выжидающе смотрела на него, пока он не извлёк откуда-то сверху изрядно запылившийся альбом.

— Это наше свадебное путешествие по Франции, — начал Густаво нехотя перелистывать страницы. Вопреки моим ожиданиям Анна оказалась довольно привлекательной особой, итальянкой, о чём я и сказала Густаво.

— Да, — не стал он спорить. — Первые годы мы были счастливы.

И перевернув последнюю страницу, заговорщицким тоном пообещал показать что-то особенное.

Мы поднялись на четвёртый этаж, служивший одновременно чердаком и спальней.

— Ложись, — весело командовал Густаво, показывая взглядом на кровать.

— Что? — не поняла я.

— Я не имею в виду… — засмеялся Густаво. — Посмотри наверх.

Я посмотрела наверх и, на секунду замерев от восхищения, легла на кровать. Густаво примостился рядом. Мы лежали обнявшись, как дети и смотрели на спелые звёзды сквозь прозрачный круглый люк из стекла в крыше, и это было безумно красиво.

Не знаю, какая связь между звёздами и Россией, но почему-то я думала о ней, и о том, что не хотела бы остаться в Европе навсегда. Чинная, глянцевая, как огромный супермаркет накануне Нового года, нафталинная, средневековая, уверенная, модная, мне нравится в ней бывать, как ребёнку в магазине игрушек. Но жить… Жить я хотела в России.

Назад в гостиницу мы ехали молча, и по выражению лица Густаво я поняла, что мыслями он унёсся на семь лет назад, во Францию. Да, согласна, это было довольно бездарно, а любовь — наивысшее искусство, но главным героем романа суждено было стать другому мужчине…

Почему-то больше всего Эмму заинтересовало, на каком языке мы общались с Густаво. А узнав, что я довольно прилично знаю не только английский, но и французский, а также польский, оживилась ещё больше…

Почему-то я до сих пор не рассказала об Эмме, хотя если бы она осталась в Москве, этой книги не было бы вообще.

В Москве она училась, там и вышла замуж. Вообще традиционная биография в духе «родился, учился, женился» — это, конечно, не об Эмме. У неё всё иначе, вернее, изящнее и ярче.

Нет, она не производит впечатление этакой хрупкой особы не от мира сего. Отнюдь. Мягкость в ней тоже есть, но не видна. Как моллюск в раковине.

Точнее, как жемчужина. Редкая розовая, а может быть, чёрная жемчужина.

Ассоциация с драгоценными камнями не случайно. Эмма была директором ювелирного магазина.

Вообще о себе она рассказывала мало. Упомянула только, что муж, тоже деловой человек, сначала радовался вместе с ней её успехам, а потом вдруг начал ревновать к работе. Так незаметно отношения докатились до развода, который Эмма, конечно, восприняла как возможность перевернуть ещё одну страницу своей жизни, ведь если долго сплошная проза, значит, по теории вероятности, скоро будет иллюстрация. А если нет, Книга Жизни тем и хороша, что можно самим рисовать иллюстрации к своей судьбе. И Эмма решила: хватит искать счастья в Москве, надо возвращаться в свой город и украшать его собой и своими делами. С приездом статной рыжеволосой красавицы с точёными губами и носом и чуть раскосыми зелёными глазами, он, семисотлетний старец, и правда, как-то по-иному молодецки засверкал, точно хотел доказать вернувшейся москвичке, что ничуть он не хуже, а может, и лучше белокаменной, многоэтажной, грохочущей своим суетливым метро.

Вечером позвонила Эмма и с ходу обрадовала:

— Я нашла тебе работу.

— Какую? — заинтересовалась я.

— Искать мужа, — огорошила Эмма.

— Где???

— Об этом не беспокойся. Я предлагаю тебе работать переводчицей в моем брачном агентстве для vip — персон.

— А-а… И кого я буду переводить?

— Саму себя.

— Это как? — удивилась я.

— Понимаешь, больше всего мужчины платят за общение в чате с видеокамерой. Сама понимаешь, если девушка общается через переводчика, то с ней больше мороки. Поэтому мне выгоднее, когда переводчик является клиентом агентства.

— А если мне не будут писать?

— Будут, — со знанием дела заверила Эмма. — К тому же, я оплачу тебе фотосессию у лучшего фотографа города, а ты возьми тот костюм, в котором ты была сегодня, и парочку вечерних платьев…

14.

График у лучшего фотографа города Марии Говорухиной был расписан на неделю вперёд. И за эти дни со мной приключились две неприятности — одна из них — фурункул под глазом. Вдобавок по глупости я пыталась прижечь противный нарыв спиртом и теперь огромный, фиолетовый, с корочкой, он отнюдь не украшал моё заплаканное лицо. Почему, вы спросите, заплаканное?

О, на это тоже была веская причина. Чуть выше я уже упомянула, что неприятности было две… Так вот…

Если бы я была президентом, первое, что бы я сделала, это запретила социальные сети и вообще приняла все меры по борьбе с Интернет — зависимостью. Предвижу, вы скажете, есть куда более важные дела насущные и опять — таки есть зависимости гораздо посерьезнее: алкоголизм и наркомания.

Но зайдите-ка на страницу в социальных сетях своего бывшего или бывшей, и, возможно, вы измените своё мнение раньше, чем вернётесь из мира виртуального в мир реальный.

Да-да, я зашла на страницу бывшего, и, вы только вообразите: тот самый зануда, который ставил симметрично мои тапки, отороченные мехом, и как-то даже навёл порядок в моей косметичке — счастливейший папаша с огромной коляской, из которой выглядывала голубоглазая плаксивая двойня. Словом, я была очень зла. Нет, злость была сначала, а потом слёзы потекли сами и, как говорится, рекой. И унять их не было никакой возможности. Так продолжалось три дня. Я даже на улицу старалась не выходить, чтобы не расклеиться невзначай где-нибудь в людном месте. И в то же время было стыдно: мало ли на свете зануд? Нет, мне нужен мужчина иной…

В общем, если бы не фурункул, я была бы очень даже рада предстоящей фотосессии, которая (я была уверена в этом!) выведет меня из депрессии, в которую я сама себя загнала.

Предполагалось, что причёску и макияж мне сделает сама Мария, поэтому на фотосессию я пришла в джинсах и чёрной водолазке, придававшей моему лицу ещё более болезненный вид. Но Эмма сказала прийти вне образа.

Конец ознакомительного фрагмента.