Неточные совпадения
Сначала, при жизни родителей, жил потеснее, помещался
в двух комнатах, довольствовался только вывезенным им из деревни слугой Захаром; но по смерти отца и матери он стал единственным обладателем трехсот пятидесяти душ, доставшихся ему
в наследство
в одной из
отдаленных губерний, чуть не
в Азии.
В одной из
отдаленных наших
губерний находилось имение Ивана Петровича Берестова.
«Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться
в какую-нибудь
отдаленную губернию и там провести остальную жизнь
в честных трудах и
в изобилии.
Это я рассказываю о крестьянах
отдаленных Симбирской и Оренбургской
губерний, а подмосковные, вероятно, не так строги
в соблюдении народных предрассудков.
Между тем его сын, родившийся уже
в законном браке, но возросший под другою фамилией и совершенно усыновленный благородным характером мужа его матери, тем не менее
в свое время умершим, остался совершенно при одних своих средствах и с болезненною, страдающею, без ног, матерью
в одной из
отдаленных губерний; сам же
в столице добывал деньги ежедневным благородным трудом от купеческих уроков и тем содержал себя сначала
в гимназии, а потом слушателем полезных ему лекций, имея
в виду дальнейшую цель.
Мамаша молодого человека была богатейшая помещица соседней
губернии, а молодой человек приходился
отдаленным родственником Юлии Михайловны и прогостил
в нашем городе около двух недель.
Долгое время наш дом стоял на такой высоте, что даже
в таких
отдаленных уголках Тамбовской
губернии, каковы уезды Елатомский и Шацкий, — и там гордились Очищенными.
У нас
в отдаленных городах и
губерниях действительно есть такие театральные пьесы, которые, казалось бы, никому не известны, может быть, нигде никогда не напечатаны, но которые сами собой откуда-то явились и составляют необходимую принадлежность всякого народного театра
в известной полосе России.
В тот самый день, когда все, рассказанное нами, происходило
в доме Александры Павловны —
в одной из
отдаленных губерний России тащилась,
в самый зной, по большой дороге, плохенькая рогожная кибитка, запряженная тройкой обывательских лошадей.
И если мы видим ныне столь многих достойных судей
в столицах и
в самых
отдаленных Губерниях; если слог приказный уже не всегда устрашает нас своим варварством; если необходимые правила Логики и языка соблюдаются нередко
в определенных судилищах; если Министерство находит всегда довольно юношей, способных быть его орудиями и служить отечеству во всех частях своими знаниями — то государство обязано сею пользою Московскому Университету...
Однажды весной, проезжая по делам службы через небольшой уездный городок одной из
отдаленных губерний восточной России, я сквозь тусклое стеклышко тарантаса увидел на площади, перед лавкой, человека, лицо которого мне показалось чрезвычайно знакомым. Я вгляделся
в этого человека и, к немалой своей радости, узнал
в нем Елисея, слугу Пасынкова.
Автор рассказывает
в ней детство и юность своего героя Александра Михайловича (фамилия его не названа), проведенные
в деревне Тужиловке,
в одной из
отдаленных наших
губерний, — и рассказывает просто, живо, тепло и увлекательно.
В первых годах первого десятилетия текущего, богатого великими событиями, девятнадцатого века, стало быть, с лишком за пятьдесят лет,
в одной
отдаленной от столиц полустепной и полулесной
губернии, соседственной с настоящими коренными нашими лесными
губерниями, Пермскою и Вятскою,
в совершенном захолустье, жило богатое и многочисленное дворянское семейство Болдухиных
в пятисотдушном селе Вознесенском, Болдухино тож; жило
в полном смысле по-деревенски.
Среди великолепного екатерининского дворца, среди вихря светских удовольствий, сменяющихся одно за другим как бы
в волшебном калейдоскопе, Григорий Александрович ни на минуту не забывал
отдаленного села Смоленской
губернии, где жила отшельницей его первая, святая, незабываемая любовь — княгиня Зинаида Сергеевна Святозарова.
Значение совершавшегося тогда
в России события тем незаметнее было, чем ближе было
в нем участие человека.
В Петербурге и
губерниях,
отдаленных от Москвы, дамы и мужчины
в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но
в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отмстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке-маркитантке и тому подобное…