Неточные совпадения
И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали из университета зa то, что он завел
общество вспоможения бедным студентам и воскресные школы, и как потом он поступил
в народную школу
учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
— У нас
в клубе смешанное
общество, — объяснила Хиония Алексеевна по дороге
в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники, маленькие купчики,
учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры, адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор красивых дам!..
А жених, сообразно своему мундиру и дому, почел нужным не просто увидеть
учителя, а, увидев, смерить его с головы до ног небрежным, медленным взглядом, принятым
в хорошем
обществе. Но едва он начал снимать мерку, как почувствовал, что
учитель — не то, чтобы снимает тоже с него самого мерку, а даже хуже: смотрит ему прямо
в глаза, да так прилежно, что, вместо продолжения мерки, жених сказал...
Итак, Лопухов вошел
в комнату, увидел
общество, сидевшее за чайным столом,
в том числе и Верочку; ну, конечно, и
общество увидело,
в том числе и Верочка увидела, что
в комнату вошел
учитель.
В тот же вечер мы зашли с Гаврилой
в холостую квартирку
учителя. Он принял нас приветливо и просто изложил свой план: мы соберем факты и случаи крайней нужды
в среде наших товарищей и изложим их
в форме записки
в совет. Он подаст ее от себя, а
учителя выработают устав «
общества вспомоществования учащимся города Ровно».
Человек древнего мира мог считать себя вправе пользоваться благами мира сего
в ущерб другим людям, заставляя их страдать поколениями, потому что он верил, что люди рождаются разной породы, черной и белой кости, Яфетова и Хамова отродья. Величайшие мудрецы мира,
учители человечества Платон, Аристотель не только оправдывали существование рабов и доказывали законность этого, но даже три века тому назад люди, писавшие о воображаемом
обществе будущего, утопии, не могли представить себе его без рабов.
— Да-с; я очень просто это делал: жалуется
общество на помещика или соседей. «Хорошо, говорю, прежде школу постройте!»
В ногах валяются, плачут… Ничего: сказал: «школу постройте и тогда приходите!» Так на своем стою. Повертятся, повертятся мужичонки и выстроят, и вот вам лучшее доказательство: у меня уже весь, буквально весь участок обстроен школами. Конечно,
в этих школах нет почти еще книг и
учителей, но я уж начинаю второй круг, и уж дело пошло и на
учителей. Это, спросите, как?
Однако ж представьте себе такое положение: человек с малолетства привык думать, что главная цель
общества — развитие и самосовершенствование, и вдруг кругом него точно сбесились все, только о бараньем роге и толкуют! Ведь это даже подло. Возражают на это: вам-то какое дело? Вы идите своей дорогой, коли не чувствуете за собой вины! Как какое дело? да ведь мой слух посрамляется! Ведь мозги мои страдают от этих пакостных слов! да и
учителя в"казенном заведении"недаром же заставляли меня твердить...
Дело было
в том: нужно ли
учителям (особенно уездным) внутренно возвыситься до того, чтобы заслужить сначала уважение
общества, а потом, за добродетель, — хорошее жалованье; или же нужно
учителям прибавить жалованье для того, чтобы они могли получше держать себя
в обществе.
Хотел было напасть на
учителя арифметики — тоже был бы приличен, — смирный, тихий, но отказывается, — говорит, что ничего не может сыграть, особенно
в дамском
обществе.
После казенной квартиры, охваченная впечатлениями света, пестроты, музыки, шума, Аня окинула взглядом залу и подумала: «Ах, как хорошо!» — и сразу отличила
в толпе всех своих знакомых, всех, кого она раньше встречала на вечерах или на гуляньях, всех этих офицеров,
учителей, адвокатов, чиновников, помещиков, его сиятельство, Артынова и дам высшего
общества, разодетых, сильно декольтированных, красивых и безобразных, которые уже занимали свои позиции
в избушках и павильонах благотворительного базара, чтобы начать торговлю
в пользу бедных.
— А какую прекрасную публичную лекцию
в пользу этого
общества прочел у нас недавно Осьмериков, Алексей Кузьмич, — обратилась Марья Михайловна к Токареву. — О рентгеновских лучах… Это
учитель гимназии нашей, — такой талантливый человек, удивительно! И как его дети любят! Вот, если бы у нас все такие
учителя были, я бы не боялась отдать Коку
в гимназию.
Общество не было и исключительно сословным.
В него проникали все: чиновники,
учителя гимназии, архитекторы, образованные или только полированные купцы. Дворян с видным положением
в городе, женатых на купчихах, почти что не было, что показывало также, что за одним приданым не гонялись, хотя
в городе и тогда было немало богатых купцов, водились и миллионеры.
Учреждений, кроме Певческой капеллы, тоже не было. Процветала только виртуозность, и не было недостатка
в хороших
учителях. Из них Гензельт (фортепьяно), Шуберт (виолончель) и несколько других были самыми популярными. Концертную симфоническую музыку давали на университетских утрах под управлением Шуберта и на вечерах Филармонического
общества. И вся виртуозная часть держалась почти исключительно немцами. Что-нибудь свое, русское, создавалось по частной инициативе, только что нарождавшейся.
Никакого
общества или организованного кружка среди русских чиновников, купцов,
учителей я не помню
в те времена.
До вечера у Марьи Матвеевны перебывал весь город, все по нескольку раз переслушали рассказ о сверхъестественном ночном и утреннем происшествии. Являлась даже и какая-то полиция, но от нее это дело скрывали, чтобы, храни бог, не случилось чего худшего. Приходил и
учитель математики, состоящий корреспондентом ученого
общества. Он требовал, чтобы ему дали кирпичи, которыми швырял черт или дьявол, — и хотел их послать
в Петербург.
Ни
в чем с такою яркостью не выражается то ложное направление знания, которому следует современное
общество, как то место, которое занимают
в этом
обществе учения тех великих
учителей жизни, по которым жило и образовывалось и продолжает жить и образовываться человечество.