Неточные совпадения
На другой день по своем приезде князь
в своем длинном пальто, со своими русскими
морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками,
в самом веселом расположении духа пошел с дочерью на воды.
Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только при долгом наблюдении, можно было заметить следы
морщин, пересекавших одна другую и, вероятно, обозначавшихся гораздо явственнее
в минуты гнева или душевного беспокойства.
В дорогу!
в дорогу! прочь набежавшая на чело
морщина и строгий сумрак лица! Разом и вдруг окунемся
в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками и посмотрим, что делает Чичиков.
Платон Михалыч Платонов был Ахиллес и Парид [Так
в рукописи. Следует: Парис.] вместе: стройное сложение, картинный рост, свежесть — все было собрано
в нем. Приятная усмешка с легким выраженьем иронии как бы еще усиливала его красоту. Но, несмотря на все это, было
в нем что-то неоживленное и сонное. Страсти, печали и потрясения не навели
морщины на девственное, свежее его лицо, но с тем вместе и не оживили его.
Здесь Костанжогло плюнул и чуть-чуть не выговорил несколько неприличных и бранных слов
в присутствии супруги. Суровая тень темной ипохондрии омрачила его живое лицо. Вздоль лба и впоперек его собрались
морщины, обличители гневного движенья взволнованной желчи.
Петр, человек до крайности самолюбивый и глупый, вечно с напряженными
морщинами на лбу, человек, которого все достоинство состояло
в том, что он глядел учтиво, читал по складам и часто чистил щеточкой свой сюртучок, — и тот ухмылялся и светлел, как только Базаров обращал на него внимание; дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки.
В соседнем отделении голоса звучали все громче, торопливее, точно желая попасть
в ритм лязгу и грохоту поезда. Самгина заинтересовал остроносый: желтоватое лицо покрыто мелкими
морщинами, точно сеткой тонких ниток, — очень подвижное лицо, то — желчное и насмешливое, то — угрюмое. Рот — кривой, сухие губы приоткрыты справа, точно
в них торчит невидимая папироса. Из костлявых глазниц, из-под темных бровей нелюдимо поблескивают синеватые глаза.
На эстраду мелкими шагами, покачиваясь, вышла кривобокая старушка, одетая
в темный ситец, повязанная пестреньким, заношенным платком, смешная, добренькая ведьма, слепленная из
морщин и складок, с тряпичным, круглым лицом и улыбчивыми, детскими глазами.
Расправляя смятые
в комок перчатки, жена смотрела на него, сдвинув брови, лоб ее разрезала глубокая
морщина, и все лицо так изменилось, что Самгин подумал: ей, наверное, под тридцать.
Из-под глаз на пухлые щеки, цвета пшеничного теста, опускаются синеватые мешки
морщин,
в подушечки сдобных щек воткнут небольшой хрящеватый и острый нос, чужой на этом обширном лице.
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше, сквозь снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил: люди молча смотрели на него через спинки диванов, стояли
в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка
морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом, человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
Клим тоже посмотрел на лицо ее, полузакрытое вуалью, на плотно сжатые губы, вот они сжались еще плотней, рот сердито окружился
морщинами, Клим нахмурился, признав
в этой женщине знакомую Лютова.
— Я сказал: не надо, — тихо напомнил Туробоев, взглянув
в его лицо, измятое обильными
морщинами.
Остаток дня Клим прожил
в состоянии отчуждения от действительности, память настойчиво подсказывала древние слова и стихи, пред глазами качалась кукольная фигура, плавала мягкая, ватная рука, играли
морщины на добром и умном лице, улыбались большие, очень ясные глаза.
Он сильно изменился
в сравнении с тем, каким Самгин встретил его здесь
в Петрограде: лицо у него как бы обтаяло, высохло, покрылось серой паутиной мелких
морщин. Можно было думать, что у него повреждена шея, — голову он держал наклоня и повернув к левому плечу, точно прислушивался к чему-то, как встревоженная птица. Но острый блеск глаз и задорный, резкий голос напомнил Самгину Тагильского товарищем прокурора, которому поручено какое-то особенное расследование темного дела по убийству Марины Зотовой.
Следствие вел провинциальный чиновник, мудрец весьма оригинальной внешности, высокий, сутулый, с большой тяжелой головой,
в клочьях седых волос, встрепанных, точно после драки, его высокий лоб, разлинованный
морщинами, мрачно украшали густейшие серебряные брови, прикрывая глаза цвета ржавого железа, горбатый, ястребиный нос прятался
в плотные и толстые, точно литые, усы, седой волос усов очень заметно пожелтел от дыма табака. Он похож был на военного
в чине не ниже полковника.
Над столом мелькали обезьяньи лапки старушки, безошибочно и ловко передвигая посуду, наливая чай, не умолкая шелестели ее картавые словечки, — их никто не слушал. Одетая
в сукно мышиного цвета, она тем более напоминала обезьяну. По
морщинам темненького лица быстро скользили легкие улыбочки. Клим нашел улыбочки хитрыми, а старуху неестественной. Ее говорок тонул
в грубоватом и глупом голосе Дмитрия...
Готовясь встретить молодого царя, Москва азиатски ярко раскрашивала себя, замазывала слишком уродливые
морщины свои, как престарелая вдова, готовясь
в новое замужество.
И вдруг засмеялся мелким смехом, старчески сморщив лицо, весь вздрагивая, потирая руки, глаза его, спрятанные
в щелочках
морщин, щекотали Самгина, точно мухи. Этот смех заставил Варвару положить нож и вилку; низко наклонив голову, она вытирала губы так торопливо, как будто обожгла их чем-то едким, а Самгин вспомнил, что вот именно таким противным и догадливым смехом смеялся Лютов на даче, после ловли воображаемого сома.
Теперь его поглотила любимая мысль: он думал о маленькой колонии друзей, которые поселятся
в деревеньках и фермах,
в пятнадцати или двадцати верстах вокруг его деревни, как попеременно будут каждый день съезжаться друг к другу
в гости, обедать, ужинать, танцевать; ему видятся всё ясные дни, ясные лица, без забот и
морщин, смеющиеся, круглые, с ярким румянцем, с двойным подбородком и неувядающим аппетитом; будет вечное лето, вечное веселье, сладкая еда да сладкая лень…
Что бабушка страдает невыразимо — это ясно. Она от скорби изменилась, по временам горбится, пожелтела, у ней прибавились
морщины. Но тут же рядом, глядя на Веру или слушая ее, она вдруг выпрямится, взгляд ее загорится такою нежностью, что как будто она теперь только нашла
в Вере не прежнюю Веру, внучку, но собственную дочь, которая стала ей еще милее.
На лбу у ней
в эти минуты ложилась резкая линия — намек на будущую
морщину. Она грустно улыбалась, глядя на себя
в зеркало. Иногда подходила к столу, где лежало нераспечатанное письмо на синей бумаге, бралась за ключ и с ужасом отходила прочь.
Он молча, медленно и глубоко погрузился
в портрет. Райский с беспокойством следил за выражением его лица. Кирилов
в первое мгновение с изумлением остановил глаза на лице портрета и долго покоил, казалось, одобрительный взгляд на глазах;
морщины у него разгладились. Он как будто видел приятный сон.
— Полно вам, Божьи младенцы! — сказала Татьяна Марковна, у которой
морщины превратились
в лучи и улыбка озарила лицо. — Подите, Бог с вами, делайте, что хотите!
Все время, пока Борис занят был с Марфенькой, бабушка задумчиво глядела на него, опять припоминала
в нем черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние
морщины и странный, непонятный ей взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и читала у него на лице, а теперь там было написано много такого, чего она разобрать не могла.
У Татьяны Марковны пропала вся важность.
Морщины разгладились, и радость засияла
в глазах. Она сбросила на диван шаль и чепчик.
— Вы… горды! — произнес он с каким-то глупым укором, качнувшись ко мне
в креслах и подняв кверху все свои
морщины на лбу своем.
Морщины лучами окружали глаза и губы;
в глазах, голосе, во всех чертах светилась старческая, умная и приветливая доброта — плод долгой жизни и практической мудрости.
Китайцы светлее индийцев, которые все темно-шоколадного цвета, тогда как те просто смуглы; у них тело почти как у нас, только глаза и волосы совершенно черные. Они тоже ходят полуголые. У многих старческие физиономии, бритые головы, кроме затылка, от которого тянется длинная коса, болтаясь
в ногах.
Морщины и отсутствие усов и бороды делают их чрезвычайно похожими на старух. Ничего мужественного, бодрого. Лица точно вылиты одно
в другое.
На балконах уже сидят,
в праздном созерцании чудес природы, заспанные, худощавые фигуры испанцев de la vieille roche, напоминающих Дон Кихота: лицо овальное, книзу уже, с усами и бородой, похожей тоже на ус,
в ермолках, с известными крупными
морщинами, с выражающим одно и то же взглядом тупого, даже отчасти болезненного раздумья, как будто печати страдания, которого, кажется, не умеет эта голова высказать, за неуменьем грамоте.
На лбу,
в меняющихся узорах легких
морщин, заметно отражалось, как собирались
в голове у него, одно за другим, понятия и как формировался из них общий смысл того, что ему говорили.
В кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по плечу и старался разогнать
в Ляховском те минуты сомнений, которые оставляли на его лбу глубокие
морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка держался
в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский вид.
В переднем углу,
в золоченом иконостасе, темнели образа старинного письма; изможденные, высохшие лица угодников, с вытянутыми
в ниточку носами и губами, с глубокими
морщинами на лбу и под глазами, уныло глядели из дорогих золотых окладов, осыпанных жемчугом, алмазами, изумрудами и рубинами.
Большая голова Ляховского представляла череп, обтянутый высохшей желтой кожей, которая около глаз складывалась
в сотни мелких и глубоких
морщин.
На лбу были глубокие
морщины, волосы открывали лысину, рот складывался
в искривленную, неестественную улыбку.
В волосах на голове у него уже показались серебряные нити и лицо покрылось
морщинами.
Николай Иваныч — некогда стройный, кудрявый и румяный парень, теперь же необычайно толстый, уже поседевший мужчина с заплывшим лицом, хитро-добродушными глазками и жирным лбом, перетянутым
морщинами, словно нитками, — уже более двадцати лет проживает
в Колотовке.
Правда, некогда правильные и теперь еще приятные черты лица его немного изменились, щеки повисли, частые
морщины лучеобразно расположились около глаз, иных зубов уже нет, как сказал Саади, по уверению Пушкина; русые волосы, по крайней мере все те, которые остались
в целости, превратились
в лиловые благодаря составу, купленному на Роменской конной ярмарке у жида, выдававшего себя за армянина; но Вячеслав Илларионович выступает бойко, смеется звонко, позвякивает шпорами, крутит усы, наконец называет себя старым кавалеристом, между тем как известно, что настоящие старики сами никогда не называют себя стариками.
Покамест собирался он переписать мою подорожную, я смотрел на его седину, на глубокие
морщины давно не бритого лица, на сгорбленную спину — и не мог надивиться, как три или четыре года могли превратить бодрого мужчину
в хилого старика.
А встретить тебя
в самом деле я не хотел бы. Ты
в моем воображении осталась с твоим юным лицом, с твоими кудрями blond cendré, [пепельного цвета (фр.).] останься такою, ведь и ты, если вспоминаешь обо мне, то помнишь стройного юношу с искрящимся взглядом, с огненной речью, так и помни и не знай, что взгляд потух, что я отяжелел, что
морщины прошли по лбу, что давно нет прежнего светлого и оживленного выражения
в лице, которое Огарев называл «выражением надежды», да нет и надежд.
Живо помню я старушку мать
в ее темном капоте и белом чепце; худое бледное лицо ее было покрыто
морщинами, она казалась с виду гораздо старше, чем была; одни глаза несколько отстали,
в них было видно столько кротости, любви, заботы и столько прошлых слез. Она была влюблена
в своих детей, она была ими богата, знатна, молода… она читала и перечитывала нам их письма, она с таким свято-глубоким чувством говорила о них своим слабым голосом, который иногда изменялся и дрожал от удержанных слез.
Педанты, которые каплями пота и одышкой измеряют труд мысли, усомнятся
в этом… Ну, а как же, спросим мы их, Прудон и Белинский, неужели они не лучше поняли — хоть бы методу Гегеля, чем все схоласты, изучавшие ее до потери волос и до
морщин? А ведь ни тот, ни другой не знали по-немецки, ни тот, ни другой не читали ни одного гегелевского произведения, ни одной диссертации его левых и правых последователей, а только иногда говорили об его методе с его учениками.
Затем разговор переменился. Февральская революция и 1848 год вышли из могилы и снова стали передо мной
в том же образе тогдашнего трибуна, с несколькими
морщинами и сединами больше. Тот же слог, те же мысли, те же обороты, а главное — та же надежда.
Показался розовый свет
в светлице; и страшно было глянуть тогда ему
в лицо: оно казалось кровавым, глубокие
морщины только чернели на нем, а глаза были как
в огне.
Это был очень красивый юноша с пепельными волосами, матовым лицом и выразительными серыми глазами. Он недавно перешел
в нашу гимназию из Белой Церкви, и
в своем классе у него товарищей не было. На переменах он ходил одинокий, задумчивый. Брови у него были как-то приподняты, отчего сдвигались скорбные
морщины, а на красивом лбу лежал меланхолический нимб…
И рваная шляпенка, и котомка за плечами, и длинная палка
в руках, и длинная седая борода, и заветрелое лицо, изборожденное глубокими
морщинами, и какая-то подозрительная таинственность во всей фигуре и даже
в каждой складке страннического рубища, — все эти признаки настоящего таинственного странника как-то не вязались с веселым выражением его лица.
Когда она улыбалась, ее темные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые крепкие зубы, и, несмотря на множество
морщин в темной коже щек, всё лицо казалось молодым и светлым.
Они были неистощимы
в таких выдумках, но мастер всё сносил молча, только крякал тихонько да, прежде чем дотронуться до утюга, ножниц, щипцов или наперстка, обильно смачивал пальцы слюною. Это стало его привычкой; даже за обедом, перед тем как взять нож или вилку, он муслил пальцы, возбуждая смех детей. Когда ему было больно, на его большом лице являлась волна
морщин и, странно скользнув по лбу, приподняв брови, пропадала где-то на голом черепе.
Лицо Петра было несколько спокойнее.
В нем виднелась привычная грусть, которая у звонаря усиливалась острою желчностью и порой озлоблением. Впрочем, теперь и он, видимо, успокаивался. Ровное веяние ветра как бы разглаживало на его лице все
морщины, разливая по нем тихий мир, лежавший на всей скрытой от незрячих взоров картине… Брови шевелились все тише и тише.
По-видимому, юмор живой речи
в значительной степени оставался для него недоступным, и немудрено: он не мог видеть ни лукавых огоньков
в глазах рассказчика, ни смеющихся
морщин, ни подергивания длинными усами.