Неточные совпадения
Он испытывал
в первую
минуту чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с
досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль.
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда
в груди моей: то было и
досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две
минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный
в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Тарас увидел свою неосторожность, но упрямство и
досада помешали ему подумать о том, как бы исправить ее. К счастию, Янкель
в ту же
минуту успел подвернуться.
Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять
минут Грэй провел, закрыв руками лицо; он ни к чему не приготовлялся и ничего не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем временем его ждали уже все, нетерпеливо и с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось
в нем легкой
досадой.
— А вы лучше вот что скажите-ка, — высокомерно и с
досадой прервал Петр Петрович, — вы можете ли-с… или лучше сказать: действительно ли и на столько ли вы коротки с вышеупомянутою молодою особой, чтобы попросить ее теперь же, на
минуту, сюда,
в эту комнату? Кажется, они все уж там воротились, с кладбища-то… Я слышу, поднялась ходьба… Мне бы надо ее повидать-с, особу-то-с.
— То-то и есть, что никто не видал, — отвечал Разумихин с
досадой, — то-то и скверно; даже Кох с Пестряковым их не заметили, когда наверх проходили, хотя их свидетельство и не очень много бы теперь значило. «Видели, говорят, что квартира отпертая, что
в ней, должно быть, работали, но, проходя, внимания не обратили и не помним точно, были ли там
в ту
минуту работники, или нет».
Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: «Емеля, Емеля! — думал я с
досадою, — зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им
в одну из ужасных
минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
На другой день
в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая моего противника. Вскоре и он явился. «Нас могут застать, — сказал он мне, — надобно поспешить». Мы сняли мундиры, остались
в одних камзолах и обнажили шпаги.
В эту
минуту из-за скирда вдруг появился Иван Игнатьич и человек пять инвалидов. Он потребовал нас к коменданту. Мы повиновались с
досадою; солдаты нас окружили, и мы отправились
в крепость вслед за Иваном Игнатьичем, который вел нас
в торжестве, шагая с удивительной важностию.
Посидев еще
минуты две, Клим простился и пошел домой. На повороте дорожки он оглянулся: Дронов еще сидел на скамье, согнувшись так, точно он собирался нырнуть
в темную воду пруда. Клим Самгин с
досадой ткнул землю тростью и пошел быстрее.
Минут через десять Суслова заменил Гогин, но не такой веселый, как всегда. Он оказался более осведомленным и чем-то явно недовольным. Шагая по комнате, прищелкивая пальцами, как человек
в досаде, он вполголоса отчетливо говорил...
— Да, кузина, вы будете считать потерянною всякую
минуту, прожитую, как вы жили и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться
в это несгибающееся платье… с
досадой бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни, часы, ночи…
— Да, это так, и все, что вы делаете
в эту
минуту, выражает не оскорбление, а
досаду, что у вас похитили тайну… И самое оскорбление это — только маска.
Она не стыдливо, а больше с
досадой взяла и выбросила
в другую комнату кучу белых юбок, принесенных Мариной, потом проворно прибрала со стульев узелок, брошенный, вероятно, накануне вечером, и подвинула к окну маленький столик. Все это
в две, три
минуты, и опять села перед ним на стуле свободно и небрежно, как будто его не было.
Молодой хозяин сначала стал следовать за мною со всевозможным вниманием и прилежностию; но как по счетам оказалось, что
в последние два года число крестьян умножилось, число же дворовых птиц и домашнего скота нарочито уменьшилось, то Иван Петрович довольствовался сим первым сведением и далее меня не слушал, и
в ту самую
минуту, как я своими разысканиями и строгими допросами плута старосту
в крайнее замешательство привел и к совершенному безмолвию принудил, с великою моею
досадою услышал я Ивана Петровича крепко храпящего на своем стуле.
Князь смеялся; Аглая
в досаде топнула ногой. Ее серьезный вид, при таком разговоре, несколько удивил князя. Он чувствовал отчасти, что ему бы надо было про что-то узнать, про что-то спросить, — во всяком случае, про что-то посерьезнее того, как пистолет заряжают. Но всё это вылетело у него из ума, кроме одного того, что пред ним сидит она, а он на нее глядит, а о чем бы она ни заговорила, ему
в эту
минуту было бы почти всё равно.
Досада моя прошла
в одну
минуту, и Дмитрий снова стал
в моих глазах тем же добрым и милым человеком.
Она ждала нашего гнева, думала, что ее начнут бранить, упрекать, и, может быть, ей, бессознательно, того только и хотелось
в эту
минуту, — чтоб иметь предлог тотчас же заплакать, зарыдать, как
в истерике, разбросать опять порошки, как давеча, и даже разбить что-нибудь с
досады, и всем этим утолить свое капризное, наболевшее сердечко.
Генерал взглянул на Анпетова сначала с недоумением; но потом, припомнив те тысячи
досад, которые он
в свое время испытал от одних известий о новаторской рьяности молодого человека, нашел, что теперь настала настоящая
минута отмстить.
Калинович слушал Петра Михайлыча полувнимательно, но зато очень пристально взглядывал на Настеньку, которая сидела с выражением скуки и
досады в лице. Петр Михайлыч по крайней мере
в миллионный раз рассказывал при ней о Мерзлякове и о своем желании побывать
в Москве. Стараясь, впрочем, скрыть это, она то начинала смотреть
в окно, то опускала черные глаза на развернутые перед ней «Отечественные записки» и, надобно сказать,
в эти
минуты была прехорошенькая.
Юлия была уж взволнована ожиданием. Она стояла у окна, и нетерпение ее возрастало с каждой
минутой. Она ощипывала китайскую розу и с
досадой бросала листья на пол, а сердце так и замирало: это был момент муки. Она мысленно играла
в вопрос и ответ: придет или не придет? вся сила ее соображения была устремлена на то, чтоб решить эту мудреную задачу. Если соображения говорили утвердительно, она улыбалась, если нет — бледнела.
—
В ягдташ мой даже заглядывает!.. — проговорил он с
досадой. — Ты скоро будешь меня держать, как Людовик XI [Людовик XI — французский король
в 1461—1483 годах.] кардинала ла-Балю [Ла Балю (1421—1490) — министр и кардинал Людовика XI.],
в клетке; женясь, я не продавал же тебе каждой
минуты своей жизни!
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес
в настоящую
минуту к отцу Василию, которого, к великому горю своему и
досаде, застал заметно выпившим; кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то зеленоватые груздя и безобразнейший, до половины уже съеденный пирог, на каковые предметы отец Василий, испуганный появлением Егора Егорыча, указывал жене глазами; но та, не находя, по-видимому,
в сих предметах ничего предосудительного, сначала не понимала его.
— Нет-с, он не помешанный, а развратник великий! — возразил Крапчик, не могший более сдерживать своей
досады на Ченцова, появление которого на родине было для Петра Григорьича хуже ножа острого, так что
в первые
минуты после прочтения письма дочери ему пришло было
в голову бросить все
в Петербурге и скакать к себе, чтобы спасать Катрин от этого негодяя.
Любоньке было двенадцать лет, когда несколько слов, из рук вон жестких и грубых, сказанных Негровым
в минуту отеческой
досады,
в несколько часов воспитали ее, дали ей толчок, после которого она не останавливалась.
С
досады и
в первую
минуту горького сознания о кислоте винограда Бельтов разболтал свой роман не совсем
в том виде, как он был, компании игроков.
Казалось даже, он с каким-то лихорадочным нетерпением ждал
минуты, когда станет перед отцом лицом к лицу; цыганское лицо его, дышащее грубой энергией, выражало
досаду тогда лишь, когда встречалось с лицом Василия,
в чертах которого все еще проступала время от времени какая-то неловкость.
Он просидел
в гостиной недолго, не больше десяти
минут, но мне казалось, что он сидит уже давно и никогда не уйдет. Я кусал себе губы от негодования и
досады и уже ненавидел Зинаиду Федоровну. «Почему она не гонит его от себя?» — возмущался я, хотя было очевидно, что она скучала с ним.
Барон
в эту
минуту юркнул, но не
в большую гостиную, а через маленькую дверь во внутренние комнаты. Несмотря на причиненную ему
досаду тем, что тут говорилось про него, он, однако, был доволен, что подслушал этот разговор, из которого узнал о себе мнение князя, а также отчасти и мнение Анны Юрьевны, соображаясь с которым, он решился вперед действовать с нею.
И догадался; — с
досадой смотрел он на веселую толпу и думал о будущем, рассчитывал дни, сквозь зубы бормотал какие-то упреки… и потом, обратившись к дому… сказал: так точно! слух этот не лжив… через несколько недель здесь будет кровь, и больше; почему они не заплотят за долголетнее веселье одним днем страдания, когда другие, после бесчисленных мук, не получают ни одной
минуты счастья!.. для чего они любимцы неба, а не я! — о, создатель, если б ты меня любил — как сына, — нет, — как приемыша… половина моей благодарности перевесила бы все их молитвы… — но ты меня проклял
в час рождения… и я прокляну твое владычество,
в час моей кончины…
Мысли его вдруг омрачились;
досада и равнодушная пустота обняли его
в ту же
минуту.
«Зачем он притворяется? зачем хочет мне делать больно?» — с
досадой подумала я. И
в ту же
минуту мне пришло непреодолимое желание еще раз смутить его и испытать на нем мою силу.
Он приехал
в большой
досаде на Шевырева, который не подождал его пяти
минут и уехал один, ровно
в шесть часов.
— Уехали? Экая
досада, право! — солгал он таким странным голосом, что на лице смотревшей ему
в глаза Дуняши выразилось недоумение. — А мне ведь нужно было. Слушайте, Дуняша, я сейчас
в кабинет к барину на одну
минуту… Можно? — спросил он даже робким голосом. — Я сейчас, только записку… дело такое…
Казалось, не было возможности, прочтя эти строки, сохранить какое-нибудь неудовольствие
в сердце; но не то было с Державиным: он никак не мог так скоро совладеть с своей
досадой, ни с кем не говорил, беспрестанно ходил, и все гости
в несколько
минут нашлись принужденными разъехаться.
Молчание начинало уже казаться ему тягостным, и с каждой новой
минутой этого неловкого молчанья внутренняя, сдержанная
досада на самого себя закипала
в нем все больше и сильнее.
В эту
минуту молодая девушка вся была
в какой-то исступленно-нервной экзальтации. Ее душил прилив злостной
досады избалованного, капризного ребенка; слезы ручьями катились по щекам; лихорадочная дрожь колотила все тело. Она сама не помнила и не понимала хорошенько, что с нею и что она делает.
В первую
минуту досады он пригрозил портному, но потом, как человек с достатком и хороший, махнул рукой и не требовал с Веленчука возвращения ценности шинели.
Старый князь
в это утро был чрезвычайно ласков и старателен
в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице
в те
минуты, когда сухие руки его сжимались
в кулак от
досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на
досаду за то, что
в эту
минуту, когда ей одного хочется — увидать его — ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала всё, чтò делалось вокруг нее и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку,
в который она вступила. Она знала, что всё это необходимо, и хотя, ей было это трудно, но она не досадовала на них.
Лицо его
в первую
минуту, когда он узнал Ростова, выразило
досаду.