Неточные совпадения
Третьеводни прицелился
Я
в белку: на суку
Качалась
белка… лапочкой,
Как кошка, умывалася…
Как только Вронский вошел к ней, она глубоко втянула
в себя воздух и, скашивая свой выпуклый глаз так, что
белок налился кровью, с противуположной стороны глядела на вошедших, потряхивая намордником и упруго переступая с ноги на ногу.
Они, проехавши, оглянулись назад; хутор их как будто ушел
в землю; только видны были над землей две трубы скромного их домика да вершины дерев, по сучьям которых они лазили, как
белки; один только дальний луг еще стлался перед ними, — тот луг, по которому они могли припомнить всю историю своей жизни, от лет, когда катались по росистой траве его, до лет, когда поджидали
в нем чернобровую козачку, боязливо перелетавшую через него с помощию своих свежих, быстрых ног.
У Льва служила
Белка,
Не знаю, ка́к и чем; но дело только
в том,
Что служба Белкина угодна перед Львом...
Посмотришь на дельца иного:
Хлопочет, мечется, ему дивятся все:
Он, кажется, из кожи рвётся,
Да только всё вперёд не подаётся,
Как
Белка в колесе.
Вот
Белка, наконец, уж стала и стара
И Льву наскучила:
в отставку ей пора.
На
Белку в колесе зевал он и дивился.
И
Белка в колесе бежать пустилась снова.
В серой, цвета осеннего неба, шубке,
в странной шапочке из меха голубой
белки, сунув руки
в муфту такого же меха, она была подчеркнуто заметна. Шагала расшатанно, идти
в ногу с нею было неудобно. Голубой, сверкающий воздух жгуче щекотал ее ноздри, она прятала нос
в муфту.
Он снова молчал, как будто заснув с открытыми глазами. Клим видел сбоку фарфоровый, блестящий
белок, это напомнило ему мертвый глаз доктора Сомова. Он понимал, что, рассуждая о выдумке, учитель беседует сам с собой, забыв о нем, ученике. И нередко Клим ждал, что вот сейчас учитель скажет что-то о матери, о том, как он
в саду обнимал ноги ее. Но учитель говорил...
В темно-синем пиджаке,
в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а
в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил большие, как старик. Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
Опираясь брюшком о край стола, покрытого зеленым сукном, играя тоненькой золотой цепочкой часов, а пальцами другой руки как бы соля воздух, желтолицый человечек звонко чеканил искусно округленные фразы;
в синеватых
белках его вспыхивали угольки черных зрачков, и издали казалось, что круглое лицо его обижено, озлоблено.
Когда
в дверях буфета сочно прозвучал голос Марины, лохматая голова быстро вскинулась, показав смешное, плоское лицо, с широким носом и необыкновенными глазами, — очень большие
белки и маленькие, небесно-голубые зрачки.
И зрачки его глаз уже не казались наклеенными на
белках, но как бы углубились
в их молочное вещество, раскрашенное розоватыми жилками, — углубились, плавали
в нем и светились как-то зловеще.
Поярков, стараясь говорить внушительно и спокойно, поблескивал желтоватыми
белками,
в которых неподвижно застыли темные зрачки, напирал животом на маленького Прейса, загоняя его
в угол, и там тискал его короткими, сердитыми фразами...
Хозяин — чернобровый, лысый, его круглое, желтоватое лицо надуто, как бычачий пузырь для обучения плаванию, оно заканчивается остренькой черной, полуседой бородкой, —
в синеватых
белках пронзительно блестят черненькие зрачки.
Размахивая палкой, делая даме
в углу приветственные жесты рукою
в желтой перчатке, Корвин важно шел
в угол, встречу улыбке дамы, но, заметив фельетониста, остановился, нахмурил брови, и концы усов его грозно пошевелились, а матовые
белки глаз налились кровью. Клим стоял, держась за спинку стула, ожидая, что сейчас разразится скандал, по лицу Робинзона, по его растерянной улыбке он видел, что и фельетонист ждет того же.
Жутко было слышать его тяжелые вздохи и слова, которыми он захлебывался. Правой рукой он мял щеку, красные пальцы дергали волосы, лицо его вспухало, опадало, голубенькие зрачки точно растаяли
в молоке
белков. Он был жалок, противен, но — гораздо более — страшен.
Он почувствовал
в Лютове нечто фальшивое. Цвет его вывихнутых глаз был грязноватый; не мутное, а именно что-то грязненькое было
в белках, как бы пропыленных изнутри темненькой пылью. Но
в зрачках вспыхивали хитренькие искорки, возбуждавшие опасение.
Лютов,
в измятом костюме, усеянном рыжими иглами хвои, имел вид человека, только что — очнувшегося после сильного кутежа. Лицо у него пожелтело,
белки полуумных глаз налиты кровью; он, ухмыляясь, говорил невесте, тихо и сипло...
За длинным столом, против Самгина, благодушно глядя на него, сидел Ногайцев, лаская пальцами свою бороду, рядом с ним положил на стол толстые локти и приподнял толстые плечи краснощекий человек с волосами дьякона и с нагловатым взглядом, — Самгину показалось, что он знает эти маленькие зрачки хорька и грязноватые
белки в красных жилках.
Что Любаша не такова, какой она себя показывала, Самгин убедился
в этом, присутствуя при встрече ее с Диомидовым. Как всегда, Диомидов пришел внезапно и тихо, точно из стены вылез. Волосы его были обриты и обнаружили острый череп со стесанным затылком, большие серые уши без мочек. У него опухло лицо, выкатились глаза,
белки их пожелтели, а взгляд был тоскливый и невидящий.
Теперь, когда попу, точно на смех, грубо остригли космы на голове и бороду, — обнаружилось раздерганное, темненькое, почти синее лицо, черные зрачки, застывшие
в синеватых, масляных
белках, и большой нос, прямой, с узкими ноздрями, и сдвинутый влево, отчего одна половина лица казалась больше другой.
В это время Аринин стал поправлять огонь и задел
белку. Она упала. Стрелок поставил ее на прежнее место, но не так, как раньше, а головой вниз. Солон засуетился и быстро повернул ее головой кверху. При этом он сказал, что жарить
белку можно только таким образом, иначе она обидится и охотнику не будет удачи, а рыбу, наоборот, надо ставить к огню всегда головой вниз, а хвостом кверху.
В среднем течении река Мыге протекает по широкой долине, покрытой густым хвойно-смешанным лесом. Из лиственных пород здесь произрастают ольха, черемуха, тальники, осина, осокорь и береза. Судя по следам, которые мы видели
в пути, можно заключить, что на Мыге водятся лось, кабарга, волк, выдра,
белка, соболь и, вероятно, медведь.
На другое утро мы все поднялись очень рано. Взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу, и потому надо было торопиться. Наш утренний завтрак состоял из жареной
белки, остатков лепешки, испеченной
в золе, и кружки горячего чая.
Вечером солон убил
белку. Он снял с нее шкурку, затем насадил ее на вертел и стал жарить, для чего палочку воткнул
в землю около огня. Потом он взял беличий желудок и положил его на угли. Когда он зарумянился, солон с аппетитом стал есть его содержимое. Стрелки начали плеваться, но это мало смущало солона. Он сказал, что
белка — животное чистое, что она ест только орехи да грибки, и предлагал отведать этого лакомого блюда. Все отказались…
Благодаря тому что
в долине Такемы хорошие леса, сохранились и звери. Здесь можно найти всех представителей четвероногих, начиная с
белки и кончая тигром.
В особенности много изюбров. Всюду по пути нам встречались китайские охотничьи шалаши и соболиные ловушки.
— Может быть,
в ловушку попал не соболь, а
белка? — спросил я опять.
— Тебе сердись не надо, — сказал он, обращаясь с утешениями к
белке. — Наша внизу ходи, как орехи найди? Тебе туда смотри, там много орехов есть. — Он указал рукой на большой кедр;
белка словно поняла его и направилась
в ту сторону.
Корейцы считают, что их способ соболевания самый лучший, потому что ловушка действует наверняка и случаев, чтобы соболь ушел, не бывает. Кроме того, под водой соболь находится
в сохранности и не может быть испорчен воронами или сойками.
В корейские ловушки, так же как и
в китайские, часто попадают
белки, рябчики и другие мелкие птицы.
Все лицо его было невелико, худо,
в веснушках, книзу заострено, как у
белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза; они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, — на его языке по крайней мере, — не было слов.
Их статные, могучие стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался
в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу,
в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая
белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой.
Сухой яичный
белок и шоколад, предназначенные на случай голодовок, везлись как неприкосновенный запас
в особых цинковых коробках.
Мое движение испугало зверька и заставило быстро скрыться
в норку. По тому, как он прятался, видно было, что опасность приучила его быть всегда настороже и не доверяться предательской тишине леса. Затем я увидел бурундука. Эта пестренькая земляная
белка, бойкая и игривая, проворно бегала по колоднику, влезала на деревья, спускалась вниз и снова пряталась
в траве. Окраска бурундука пестрая, желтая; по спине и по бокам туловища тянется 5 черных полос.
Мальчик поднял кольцо, во весь дух пустился бежать и
в три минуты очутился у заветного дерева. Тут он остановился задыхаясь, оглянулся во все стороны и положил колечко
в дупло. Окончив дело благополучно, хотел он тот же час донести о том Марье Кириловне, как вдруг рыжий и косой оборванный мальчишка мелькнул из-за беседки, кинулся к дубу и запустил руку
в дупло. Саша быстрее
белки бросился к нему и зацепился за его обеими руками.
А теремная челядь!
В прислужницах у ней на побегушках
Лукавая лисица-сиводушка,
Зайчата ей капустку добывают;
Чем свет бежит на родничок куница
С кувшинчиком; грызут орехи
белки,
На корточках усевшись; горностайки
В приспешницах сенных у ней на службе.
В середине двора стоят два кучера и держат под уздцы горбоносого и вислозадого киргиза-иноходца, который шарашится, храпит, поводит поротыми ушами и выворачивает
белки глаз.
Я натаскал мешком чистого сухого песку, сложил его кучей на припеке под окном и зарывал брата по шею, как было указано дедушкой. Мальчику нравилось сидеть
в песке, он сладко жмурился и светил мне необыкновенными глазами — без
белков, только одни голубые зрачки, окруженные светлым колечком.
Лицо у него было плетеное, как решето, всё из тонких кожаных жгутиков, между ними прыгали, точно чижи
в клетке, смешные бойкие глаза с желтоватыми
белками.
По данным, взятым мною из медицинского отчета, пай содержит
в граммах:
белка — 142,9, жиров — 37,4, углеводов — 659,9
в скоромные дни и 164,3, 40,0 и 671,4 —
в постные.
Находя
в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и
в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются
в дуплах куницы и
белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
В таком чернолесье живут, более или менее постоянно, медведи, золки, зайцы, куницы и
белки.
Почувствовав во внутренности своей полноту и тяжесть от множества
в разное время оплодотворенных семян, сделавшихся крошечными желтками, из коих некоторые значительно увеличились, а крупнейшие даже облеклись влагою
белка и обтянулись мягкою, но крепкою кожицей, — утка приготовляет себе гнездо
в каком-нибудь скрытном месте и потом, послышав, что одно из яиц уже отвердело и приближается к выходу, утка всегда близ удобного к побегу места, всего чаще на луже или озере, присядет на бережок, заложит голову под крыло и притворится спящею.
[
В некоторых, более лесных уездах Оренбургской губернии, где растут породы и смолистых дерев, водятся олени, рыси и росомахи;
в гористых местах — дикие козы, а
в камышах и камышистых уремах по Уралу — кабаны] Между
белками попадаются очень белесоватые, почти белые, называемые почему-то горлянками, и белки-летяги: последние имеют с обеих сторон, между переднею и заднею лапкою, кожаную тонкую перепонку, которая, растягиваясь, помогает им прыгать с дерева на дерево, на весьма большое расстояние.
Тамара поглядела на нее пристально, глубоко и спокойно. Глаза Женьки были печальны и точно пусты. Живой огонь погас
в них, и они казались мутными, точно выцветшими, с
белками, как лунный камень.
Тамара не сразу поехала
в дом. Она по дороге завернула
в маленькую кофейную на Католической улице. Там дожидался ее Сенька Вокзал — веселый малый с наружностью красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми
белками, решительный и смелый
в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость
в их мире, изобретатель, вдохновитель и вождь.
Я внимательно наблюдал, как она обдавала миндаль кипятком, как счищала с него разбухшую кожицу, как выбирала миндалины только самые чистые и белые, как заставляла толочь их, если пирожное приготовлялось из миндального теста, или как сама резала их ножницами и, замесив эти обрезки на яичных
белках, сбитых с сахаром, делала из них чудные фигурки: то венки, то короны, то какие-то цветочные шапки или звезды; все это сажалось на железный лист, усыпанный мукою, и посылалось
в кухонную печь, откуда приносилось уже перед самым обедом, совершенно готовым и поджарившимся.
Куцка немного позавязнул
в огороде, проскакивая
в него; заяц, между тем, далеко от него ушел; но ему наперерез, точно из-под земли, выросла другая дворовая собака —
Белка — и начала его настигать…
Заяц убежал
в лес,
Белка за ним, а за ними и Куцка…