Неточные совпадения
Сочинил градоначальник, князь Ксаверий Георгиевич Миналадзе [Рукопись эта занимает несколько страничек
в четвертую долю листа; хотя правописание ее довольно правильное, но справедливость требует сказать, что автор писал по
линейкам. — Прим. издателя.]
Левин остался у
линейки и с завистью смотрел на охотников. Охотники прошли всё болотце. Кроме курочки и чибисов, из которых одного убил Васенька, ничего не было
в болоте.
Новые платья сняли, велели надеть девочкам блузки, а мальчикам старые курточки и велели закладывать
линейку, опять, к огорчению приказчика, — Бурого
в дышло, чтоб ехать за грибами и на купальню. Стон восторженного визга поднялся
в детской и не умолкал до самого отъезда на купальню.
— Ну, зато вот этот маленький не
в счет, — сказал Левин, срывая коротенький недоросший лепесток. — Вот и
линейка догнала нас.
Уже два листа бумаги были испорчены… не потому, чтобы я думал что-нибудь переменить
в них: стихи мне казались превосходными; но с третьей
линейки концы их начинали загибаться кверху все больше и больше, так что даже издалека видно было, что это написано криво и никуда не годится.
За
линейкой ехали охотники с собаками, за охотниками — кучер Игнат на назначенной Володе лошади и вел
в поводу моего старинного клепера.
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли
линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу
в одну лошадь, на середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя было ошибиться: это был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай
в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Карл Иваныч рассердился, поставил меня на колени, твердил, что это упрямство, кукольная комедия (это было любимое его слово), угрожал
линейкой и требовал, чтобы я просил прощенья, тогда как я от слез не мог слова вымолвить; наконец, должно быть, чувствуя свою несправедливость, он ушел
в комнату Николая и хлопнул дверью.
На другой стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене,
в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две
линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол,
в который нас ставили на колени.
Фока, несмотря на свои преклонные лета, сбежал с лестницы очень ловко и скоро, крикнул: «Подавай!» — и, раздвинув ноги, твердо стал посредине подъезда, между тем местом, куда должен был подкатить
линейку кучер, и порогом,
в позиции человека, которому не нужно напоминать о его обязанности.
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар
линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего
в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему,
в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.
В конверте — пять листиков тесно исписанной толстой бумаги: некоторые строки и фразы густо зачеркнуты, некоторые написаны поперек
линеек. Он не скоро нашел начало послания.
Все нравилось ему
в этом человеке: его прозрачные голубые глаза, широкая, мягкая улыбка, тугая, румяная кожа щек. Четыре неглубоких морщинки на лбу расположены аккуратно, как
линейки нот.
— Другой — кого ты разумеешь — есть голь окаянная, грубый, необразованный человек, живет грязно, бедно, на чердаке; он и выспится себе на войлоке где-нибудь на дворе. Что этакому сделается? Ничего. Трескает-то он картофель да селедку. Нужда мечет его из угла
в угол, он и бегает день-деньской. Он, пожалуй, и переедет на новую квартиру. Вон, Лягаев, возьмет
линейку под мышку да две рубашки
в носовой платок и идет… «Куда, мол, ты?» — «Переезжаю», — говорит. Вот это так «другой»! А я, по-твоему, «другой» — а?
А он сделал это очень просто: взял колею от своего деда и продолжил ее, как по
линейке, до будущего своего внука, и был покоен, не подозревая, что варьяции Герца, мечты и рассказы матери, галерея и будуар
в княжеском замке обратят узенькую немецкую колею
в такую широкую дорогу, какая не снилась ни деду его, ни отцу, ни ему самому.
Они молча шли по дорожке. Ни от
линейки учителя, ни от бровей директора никогда
в жизни не стучало так сердце Обломова, как теперь. Он хотел что-то сказать, пересиливал себя, но слова с языка не шли; только сердце билось неимоверно, как перед бедой.
Наконец молния блеснула ярко и осветила экипаж, вроде крытой
линейки или шарабана, запряженного парой сытых и, как кажется, отличных коней, и группу людей
в шарабане.
Наконец мы снова уселись
в небольшую коляску, или, вернее,
линейку канцлера, завезли префекта
в Мора и покатились
в Фрибург.
Учитель российской грамматики, Никифор Тимофеевич Деепричастие, говаривал, что если бы все у него были так старательны, как Шпонька, то он не носил бы с собою
в класс кленовой
линейки, которою, как сам он признавался, уставал бить по рукам ленивцев и шалунов.
Рестораном еще назывался трактир «Молдавия»
в Грузинах, где днем и вечером была обыкновенная публика, пившая водку, а с пяти часов утра к грязному крыльцу деревянного голубовато-серого дома подъезжали лихачи-одиночки, пары и
линейки с цыганами.
У Ильинских ворот он указал на широкую площадь. На ней стояли десятки
линеек с облезлыми крупными лошадьми. Оборванные кучера и хозяева
линеек суетились. Кто торговался с нанимателями, кто усаживал пассажиров:
в Останкино, за Крестовскую заставу,
в Петровский парк, куда
линейки совершали правильные рейсы. Одну
линейку занимал синодальный хор, певчие переругивались басами и дискантами на всю площадь.
И лихачи и «голубчики» знали своих клубных седоков, и седоки знали своих лихачей и «голубчиков» — прямо шли, садились и ехали. А то вызывались
в клуб лихие тройки от Ечкина или от Ухарского и, гремя бубенцами, несли веселые компании за заставу, вслед за хором, уехавшим на парных долгушах-линейках.
Действительно, я носил
линейку на виду, тогда как надо было спрятать ее и накинуть на шею тому, кто проговаривался польским или русским словом… Это походило немного на поощрение шпионства, но при общем тоне пансиона превратилось
в своего рода шутливый спорт. Ученики весело перекидывались
линейкой, и тот, кто приходил с нею к столу, мужественно принимал крепкий удар.
Рыхлинский был дальний родственник моей матери, бывал у нас, играл с отцом
в шахматы и всегда очень ласково обходился со мною. Но тут он молчаливо взял
линейку, велел мне протянуть руку ладонью кверху, и… через секунду на моей ладони остался красный след от удара…
В детстве я был нервен и слезлив, но от физической боли плакал редко; не заплакал и этот раз и даже не без гордости подумал: вот уже меня, как настоящих пансионеров, ударили и «
в лапу»…
Зато во всех остальных отношениях всякое шпионство и взаимные жалобы совершенно не терпелись.
В тех случаях, когда какой-нибудь новичок приходил с жалобой или доносом, Рыхлинский немедленно вызывал виновного и производил строгое расследование. Если донос оказывался верным, — следовало наказание: шла
в ход та же
линейка или виновный ставился на колени. Но при наказании непременно должен был присутствовать и доносчик. Иной раз Рыхлинский спрашивал его...
Другой раз я насыпал
в ящик его стола нюхательного табаку; он так расчихался, что ушел из класса, прислав вместо себя зятя своего, офицера, который заставил весь класс петь «Боже царя храни» и «Ах ты, воля, моя воля». Тех, кто пел неверно, он щелкал
линейкой по головам, как-то особенно звучно и смешно, но не больно.
У попа было благообразное Христово лицо, ласковые, женские глаза и маленькие руки, тоже какие-то ласковые ко всему, что попадало
в них. Каждую вещь — книгу,
линейку, ручку пера — он брал удивительно хорошо, точно вещь была живая, хрупкая, поп очень любил ее и боялся повредить ей неосторожным прикосновением. С ребятишками он был не так ласков, но они все-таки любили его.
Возле пристани по берегу, по-видимому без дела, бродило с полсотни каторжных: одни
в халатах, другие
в куртках или пиджаках из серого сукна. При моем появлении вся полсотня сняла шапки — такой чести до сих пор, вероятно, не удостоивался еще ни один литератор. На берегу стояла чья-то лошадь, запряженная
в безрессорную
линейку. Каторжные взвалили мой багаж на
линейку, человек с черною бородой,
в пиджаке и
в рубахе навыпуск, сел на козлы. Мы поехали.
После нашего позднего обеда мать ушла к гостям, а мы с сестрицей принялись устраивать мое маленькое хозяйство, состоявшее
в размещении книжек, бумаги, чернильницы,
линейки и проч.
По окончании обедни все поздравили ее с праздником и весело возвратились
в дом, кто пешком, кто
в дрожках и
линейках, потому что накрапывал дождь.
Случалось, что Карл Иваныч,
в минуту досады, лично расправлялся с нами
линейкой или помочами; но я без малейшей досады вспоминаю об этом.
На обратном пути
в Новоселки мальчишки завладевали и
линейкой: кто помещался у ней сзади, кто садился на другую сторону от бар, кто рядом с кучером, а кто — и вместе с барями.
Сперва я услышал у себя за дверью громкие голоса — и узнал ее голос, I, упругий, металлический — и другой, почти негнувшийся — как деревянная
линейка — голос Ю. Затем дверь разверзлась с треском и выстрелила их обеих ко мне
в комнату. Именно так: выстрелила.
А тогда Краузе спокойно пошел себе
в лагерь, на переднюю
линейку, к знамени.
Происходило ли это оттого, что прозаические воспоминания детства —
линейка, простыня, капризничанье — были еще слишком свежи
в памяти, или от отвращения, которое имеют очень молодые люди ко всему домашнему, или от общей людской слабости, встречая на первом пути хорошее и прекрасное, обходить его, говоря себе: «Э! еще такого я много встречу
в жизни», — но только Володя еще до сих пор не смотрел на Катеньку, как на женщину.
А затем по сигналу все четыре роты выстраивались
в две шеренги вдоль
линейки, и начиналась перекличка.
Для того чтобы заказ лучше удержался
в его памяти, вы можете взять листик бумаги, карандаш и разграфленную
линейку и начертить все размеры, надписав: длина, ширина, толщина.
Первою подкатила щегольская
линейка,
в которой, словно на пикник, приехала из подгородного имения местная львица с целым выводком дамочек.
Я думал — меня прогонят, но через день он пришел
в кухню с трубкой толстой бумаги
в руках, с карандашом, угольником и
линейкой.
Бизюкина бросила из рук
линейку, которою размахивала, уча детей песне, и быстро рванулась
в залу.
— Чему-с? А она тому соответствует, — заговорил протяжнее дьякон, — что дали мол, дескать, ему
линейкой палю
в руку.
— Я не люблю рисовать, — сказала она и, забавляясь, провела быструю, ровную, как сделанную
линейкой черту. — Нет. Это для меня очень легко. Если вы охотник, могли бы вы находить удовольствие
в охоте на кур среди двора? Так же и я. Кроме того, я всегда предпочитаю оригинал рисунку. Однако хочу с вами посоветоваться относительно Брауна. Вы знаете его, вы с ним говорили. Следует ли предлагать ему деньги?
В это время к квартире Анны Михайловны шибко подкатил на лихаче молодой белокурый барин, с туго завитыми кудрями и самой испитой, ничего не выражающей физиономией. Он быстро снялся с
линейки, велел извозчику ждать себя, обдернул полы шикарного пальто-пальмерстона и, вставив
в правый глаз 'стеклышко, скрылся за резными дверями парадного подъезда.
Раз Илья Макарович купил случайно пару орлов и одного коршуна и решился заняться приручением хищных птиц. Птицы были посажены
в железную клетку и приручение их началось с того, что коршун разодрал Илье Макаровичу руку. Вследствие этого несчастного обстоятельства, Илья Макарович возымел к коршуну такую же личность, какую он имел к своему ружью, и все приручение ограничивалось тем, что он не оказывал никакого внимания своим орлам, но зато коршуна раза три
в день принимался толкать
линейкой.
Я вышел.
В самом деле, у крыльца большого дома стояла городская извозчичья
линейка. Приехала моя сестра, а с нею Анюта Благово и еще какой-то господин
в военном кителе. Подойдя ближе, я узнал военного: это был брат Анюты, доктор.
— А нам без этого как решиться-то?.. И характер тоже — кто знает, какой он у вас?.. Вон другие гувернантки
линейкой, говорят, колотят учениц своих по чем ни попало, — пожалуй, и уродом навек сделать недолго, а у меня дочь единственная,
в кои веки богом данная!
Однажды мне случилось ехать
в Москву
в академической линейке-омнибусе.
Учитель наименовал мне все семь фортепьянных косточек и указал соответственные им пятнышки на дискантных и басовых
линейках, и я каждый раз должен был находить ноту на фортепьянах
в последовательном алфавитном порядке, отсчитывая соответственное ей пятно и на печатных нотах, так как не умел назвать ее ни там, ни сям по прямому на нее взгляду.
Когда же случалось, что его раздражали свыше всякой меры, то он молча вскакивал из-за туалета, молча схватывал первый попавшийся под руку предмет: книгу, чернильницу,
линейку, и молча же швырял ею
в обидчика.
Немного времени спустя я распрощался с офицерами и вышел из палатки. Вечерело; люди одевались
в шинели, приготовляясь к зоре. Роты выстроились на
линейках, так что каждый батальон образовал замкнутый квадрат, внутри которого были палатки и ружья
в козлах.
В тот же день, благодаря дневке, собралась вся наша дивизия. Барабаны пробили зорю, откуда-то издалека послышались слова команды...