Неточные совпадения
Иван Петрович вел жизнь самую умеренную, избегал всякого рода излишеств; никогда не случалось мне видеть его навеселе (что
в краю нашем за неслыханное
чудо почесться может); к женскому же полу имел он великую склонность, но стыдливость была
в нем истинно девическая. [Следует анекдот, коего мы не помещаем, полагая его излишним; впрочем, уверяем читателя, что он ничего предосудительного памяти Ивана Петровича Белкина
в себе не заключает. (Прим. А. С. Пушкина.)]
Об этом Фигнере и Сеславине ходили целые легенды
в Вятке. Он
чудеса делал. Раз, не помню по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой не хуже другого свою лошадь. Для этого он адресовался с просьбой к одному из Машковцевых, богатых купцов того
края, чтоб он ему дал свою серую дорогую верховую лошадь. Машковцев не дал.
Я сидел с
краю компании, а рядом со мною помещался неизвестный юноша, до такой степени беловолосый, что я заподозрел: непременно это должен быть «скиталец» из Котельнического уездного училища, который каким-то
чудом попал
в Германию.
В этой надежде приехал он
в свое место и начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие — упразднил, письмена — сжег и пепел по ветру развеял. На третий год стал себя проверять — что за
чудо! — надо бы, по-настоящему, вверенному
краю уж процвести, а он даже остепеняться не начинал! Как ошеломил он с первого абцуга обывателей, так с тех пор они распахня рот и ходят…
— Где нам, малым людям, такие
чудеса видеть! — сказал он, смиренно пожимая плечами. — Нам и во сне такой лепоты не снилось, великий государь! Живем на Волге по-мужицки, про Москву только слухом слышим, а
в этом
краю отродясь не бывывали!
В вечерний час дождливых облаков
Я наблюдал разодранный покров;
Лиловые, с багряными
краями,
Одни еще грозят, и над скалами
Волшебный замок,
чудо древних дней,
Растет
в минуту; но еще скорей
Его рассеет ветра дуновенье!
Тебя Господь своим сподобил
чудом;
Иди же смело
в бой, избранник Божий!
И нас возьми! Авось вернется время,
Когда царям мы царства покоряли,
В незнаемые страны заходили,
Край видели земли, перед глазами
Земля морским отоком завершалась
И выл сердито море-окиян.
Довольно бражничать! Теперь есть дело:
Точить оружие,
в поход сбираться!
Ты блаженна, преблаженна,
Душа девица смиренна,
Изо всех людей избрáнна!
Ты раскрой свои уста,
Прореки нам
чудеса!
Обличи нас обличеньем
И порадуй разрешеньем
Ото всех наших грехов,
Напущенных от врагов!
Не жалей своих трудов —
Духом
в небеса лети,
За нас, бедных, умоли,
Милости нам сотвори!
Смани сокола из рая,
Из небесного из
края,
Духом правым возгласи,
Своим словом нас спаси!
Вон пробежала беленькая, хрупкая и изящная Феничка Клементьева с полным до
краев ведром мыльной воды… Та самая Феничка, что часто, сидя
в уголку, читает потихоньку
чудом попавшие ей
в руки романы и обожающая богатыря-доктора Николая Николаевича.
Прежде всего
в пустынном Новороссийском
крае, по мановению руки светлейшего, происходили положительные
чудеса.