Неточные совпадения
Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее
родителей. Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств. Я кинулся к ней, но
в эту минуту очень смело
в комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за своею барышнею. Пугачев вышел из светлицы, и мы трое сошли
в гостиную.
Сначала, при жизни
родителей, жил потеснее, помещался
в двух
комнатах, довольствовался только вывезенным им из деревни слугой Захаром; но по смерти отца и матери он стал единственным обладателем трехсот пятидесяти душ, доставшихся ему
в наследство
в одной из отдаленных губерний, чуть не
в Азии.
— Дверь стояла отпертою, и убийца вашего
родителя несомненно вошел
в эту дверь и, совершив убийство, этою же дверью и вышел, — как бы отчеканивая, медленно и раздельно произнес прокурор. — Это нам совершенно ясно. Убийство произошло, очевидно,
в комнате, а не через окно, что положительно ясно из произведенного акта осмотра, из положения тела и по всему. Сомнений
в этом обстоятельстве не может быть никаких.
Лет четырнадцати воспитанники ходят тайком от
родителей к немцу
в комнату курить табак, он это терпит, потому что ему необходимы сильные вспомогательные средства, чтоб оставаться
в доме.
Оказалось, что это был тот же самый Балмашевский, но… возмутивший всех циркуляр он принялся применять не токмо за страх, но и за совесть: призывал детей, опрашивал, записывал «число
комнат и прислуги». Дети уходили испуганные, со слезами и недобрыми предчувствиями, а за ними исполнительный директор стал призывать беднейших
родителей и на точном основании циркуляра убеждал их, что воспитывать детей
в гимназиях им трудно и нецелесообразно. По городу ходила его выразительная фраза...
У директоров потребовали особую «статистику»,
в которой было бы точно отмечено состояние
родителей учащихся, число занимаемых ими
комнат, количество прислуги.
В этой
комнате жили и учились две сиротки, которых мать Агния взяла из холодной избы голодных
родителей и которых мы видели
в группе, ожидавшей на крыльце наших героинь.
Она внимательно слушала музыку, еще внимательнее глядела на акробатические упражнения Сергея и на смешные «штучки» Арто, после этого долго и подробно расспрашивала мальчика о том, сколько ему лет и как его зовут, где он выучился гимнастике, кем ему приходится старик, чем занимались его
родители и т. д.; потом приказала подождать и ушла
в комнаты.
Барон З.,
в расстегнутом сюртуке и белом жилете, принимал гостей
в освещенной зале и гостиной небольшого домика,
в котором жили его
родители, уступившие ему на вечер этого торжества парадные
комнаты.
Бабушка, разумеется, тоже была на этих собраниях с дочерью и с Ольгою Федотовной, которая находилась
в гардеробных
комнатах. Результатом первого же из этих съездов было то, что княгиня совсем против желания попала
в очень большой круг знакомств, имевших то необыкновенное начало, что здесь не
родители знакомили детей, а дети сводили и сближали своих
родителей.
Холодно и вежливо он сказал моей матери, что для нее нарушен существующий порядок
в гимназии, что никому из родственников и
родителей не позволяется входить во внутренние
комнаты учебного заведения, что для этого назначена особая приемная зала, что вход
в больницу совершенно воспрещен и что особенно это неприлично для такой молодой и прекрасной дамы.
Она обыкновенно, встав поутру, завивала с полчаса свои волосы
в папильотки, во время, кофе припекала их, а часу
в первом, приведя
в окончание свой туалет, выходила
в гостиную, где принимала поздравления, здоровалась и прощалась с женихом, появлявшимся на несколько минут; после обеда она обыкновенно уходила к себе
в комнату и не выходила оттуда до тех нор, покуда не вызывали ее внимательные
родители, очень прилежно следившие за нею.
Митя Кулдаров, возбужденный, взъерошенный, влетел
в квартиру своих
родителей и быстро заходил по всем
комнатам.
Родители уже ложились спать. Сестра лежала
в постели и дочитывала последнюю страничку романа. Братья-гимназисты спали.
— Какие шутки! — на всю
комнату крикнул Макар Тихоныч. — Никаких шуток нет. Я, матушка, слава тебе Господи, седьмой десяток правдой живу, шутом сроду не бывал… Да что с тобой, с бабой, толковать — с
родителем лучше решу… Слушай, Гаврила Маркелыч, плюнь на Евграшку, меня возьми
в зятья — дело-то не
в пример будет ладнее. Завтра же за Марью Гавриловну дом запишу, а опричь того пятьдесят тысяч капиталу чистоганом вручу… Идет, что ли?
Немало гостей съехалось, и все шло обычной чередой: пели девушки свадебные песни, величали жениха с невестою, величали
родителей, сваха плясала, дружка балагурил, молодежь веселилась, а рядом
в особой
комнате почетные гости сидели, пуншевали,
в трынку [Трынка — карточная игра,
в старину была из «подкаретных» (кучера под каретами игрывали), но впоследствии очень полюбилась купечеству, особенно московскому.
Сережа, парень лет двадцати трех-четырех, румяный, здоровый, с богобоязненным видом и тихой поступью, робко вошел
в комнату. Низко поклонясь, смиренно остановился он у притолки, глядя исподлобья на
родителя. Тот сказал ему...
Квартирная хозяйка оставила молодую девушку
в той же
комнате, где жили ее
родители, и даже сбавила ей цену. Девочка выросла на ее глазах, она привыкла к ней и любила ее как дочь.
Притом же
в комнате, где играли, было, по обыкновению, сильно накурено, и голова могла разболеться; да могло быть, что и финансы у Саши были
в беспорядке, потому что он
в последнее время азартно играл и часто бывал
в значительном проигрыше, а он был мальчик с правилами и стыдился часто беспокоить
родителей.
Какой дрянной мальчишка мой Володька!
В кого он такой? — Не знаю. Я, кажется, была верна его
родителю. Плакса, нюня. Сейчас являлся прощаться с нянькой. Я не знаю, что
в них хорошего,
в таких ребятишках по второму, по третьему году? Ревут, шлепаются по всем
комнатам…
— Батюшка! смилуйся! ты хмелен, ты мне по муже
родитель; я от тебя этого стерпеть не могу! — говорила вдова, разжимая руку, захватившую свекровы волосы. Но Маркел Семеныч только крепче сжал стан невестки и, тесно прижимаясь к ней всею фигурой, разом перенес
в комнату через подоконник свою ногу.
Они сели за стол, запахло чаем, трубкой, заговорили голоса
родителей, детей и слуг, которые
в той же
комнате получили свои чашки.