Кто на свете всех милее?

Сара Млиновски, 2012

А вы знаете, что будете делать, если попадёте в сказку? Не правда ли, обидно – в школе учат всему, кроме этого. И я тоже жила обычной жизнью, ходила в школу, переехала с родителями в другой город… а потом нас с братом заглотило зеркало в подвале. А дальше лес, и странная старушка в чёрном плаще с корзинкой идёт к маленькому домику, чтобы продать живущей в нём девочке вкусное красное яблоко… Ничего не напоминает? Не переживайте, я тоже не сразу поняла! А когда поняла, было уже поздно. Мы спасли Белоснежку. Мы спасли Белоснежку, и значит, теперь её не положат в хрустальный гроб, и принц не придёт, и конец у сказки будет… совсем другой. Похоже, придётся нам исправлять то, что мы натворили…

Вторая глава. Неприятное пробуждение

Сегодня мне снятся мои старые друзья. Мы играем в салочки, в нормальные салочки. И тут кто-то зовёт меня:

— Эбби! Эбби! Эбби!

Я приоткрыла один глаз и увидела Джону, моего семилетнего братика, так что я натянула одеяло на голову. Конечно, я его люблю, но я растущий организм. Мне нужен сон.

Джона забрался под одеяло, прижался к моему уху губами и продолжил бубнить:

— Эбби, Эбби, Эбби, Эбби, Эбби, ЭББИ!

Я простонала.

— Джона! Я сплю!

— Проснись, проснись, проснись!

Ему обязательно повторять всё по десять раз? Есть чёткая грань между настойчивостью и надоедливостью.

— Ложись спать, — приказала я. Да, мне говорили, что я люблю покомандовать, но послушайте, сейчас же глубокая ночь. К тому же как старшая сестра я просто обязана вразумлять его. Так что я всего лишь выполняю свой сестринский долг.

И ещё я должна следить за тем, чтобы он ел овощи.

Как-то раз во время обеда я поймала его на том, что он прятал брокколи в носок. Я наябедничала, а потом почувствовала себя виноватой и поделилась с ним шоколадным печеньем.

— Но зеркало шипит! — сказал Джона.

Я сощурилась. Что? Я даже не понимаю, что он хочет сказать.

— Джона, зеркала не шипят. Они вообще звуков не издают. Если только ты их не разобьёшь.

Минуточку. Я рывком поднялась с подушки.

— Ты разбил зеркало? Это к беде!

— Да нет. — Джона как-то странно скривил губы, как он иногда это делает. — Ну, может быть.

— Джона! Какое? — Я свесила ноги с кровати. Хоть бы это не оказалось моё розовое ручное зеркальце. То самое, с которым я как-то застала брата, когда он рассматривал в нём свои пальцы на ногах.

— Большое, то, что внизу.

— Серьёзно? Страшное зеркало из подвала? — Я поняла, что сорвалась на крик, и постаралась говорить тише, чтобы не разбудить родителей. — Что ты делал в подвале поздно ночью?

В этом зеркале есть нечто странное. Кажется, что оно следит за мной, куда бы я ни пошла. Как глаза на картине «Мона Лиза». Но это, конечно, бессмыслица. Зеркала не могут ни за кем следить. Они же не живые.

— Я его исследовал, — пожал плечами Джона.

Я взглянула на будильник.

— Сейчас одиннадцать пятьдесят две! — Я ощутила тяжесть на запястье и поняла, что забыла снять часы перед сном. Я включила подсветку на циферблате. Часы показывали то же самое время — одиннадцать пятьдесят две.

Джона снова пожал плечами.

Он всегда всё исследует. Даже странно, что мы родственники. Ведь мы такие разные. Я люблю читать — он любит приключения. Мне нравится валяться с книжкой в постели, ему — карабкаться по скалам. Нет, правда. Мама водит его на уроки по скалолазанию каждое воскресенье.

Я терпеливо вздохнула.

— Цвет был зелёный? — спросила я брата. Дело в том, что, когда Джоне было три года, папа подарил ему часы, которые меняли цвет. Они были красными ночью и зеленели в семь утра. Джоне полагается лежать в кровати, пока часы не станут зелёными. Но у него туго с соблюдением правил. Или с цветами.

— Я умею определять время, — обиделся Джона.

— Тогда зачем ты меня разбудил?

— Цвет был фиолетовым. Я хотел, чтобы ты тоже посмотрела. — Он поманил меня рукой. — Пошли-пошли!

Что? Фиолетовый?

Я вздохнула. Что за дела! Встала с кровати, влезла в полосатые тапочки и пошла за братом.

— Погоди! — крикнула я, заметив его босые ноги, и подтолкнула Джону к двери его комнаты — она рядом с моей. — Ты должен обуться, мистер. Я не хочу, чтобы ты порезал ногу о стекло.

— Но там нет стекла.

Он разбил зеркало, а стекла нет? Я указала ему на шкаф.

— Обуйся! — Я обязана защищать своего брата целиком. Даже его вонючие ноги.

В комнате Джоны было светло из-за светящихся в темноте звёзд, приклеенных к потолку, и красных часов. Не фиолетовых. Красных. Джона взял свои кроссовки с нижней полки шкафа и обулся.

— Теперь довольна? Ну пошли, пошли!

— Тише! — скомандовала я. Дверь в комнату родителей закрыта, но она не так далеко от нас. Мама точно не обрадуется, если мы её разбудим. (Однажды она рассердилась на моё замечание о том, что она приехала забрать меня из школы на шесть минут и сорок пять секунд позже назначенного времени. Я не хотела её обидеть! Но у моих часов такой классный таймер, и для чего же ещё его использовать, если не для того, чтобы сообщать, на сколько она опоздала?)

Мы спустились вниз по ступенькам. Они скрипели. Очень громко. Наконец я протянула руку к двери подвала.

И застыла. Так, как будто меня — ну да, осалили. По правде говоря, я не самая храбрая девочка на свете. А сейчас поздно. И мы идём в подвал.

Мне больше нравится читать о приключениях, а не участвовать в них.

— Что не так? — спросил Джона, проскальзывая между мной и стеной. — Ну же, ну же, ну же!

Я глубоко вдохнула, включила в подвале свет и закрыла за собой дверь.