Неточные совпадения
Ручей из берегов бьёт мутною водой,
Кипит, ревёт, крутит нечисту
пену в клубы,
Столетние валяет дубы,
Лишь трески слышны вдалеке...
Первый раз
в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым большими
клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг
пней и облизывали накалившиеся камни.
Оба они скрутили Вихрову руки назад и понесли его
в спальню; белая
пена клубом шла у него изо рта, глаза как бы окаменели и сделались неподвижными.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза
в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам
пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается
клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает
в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Последних слов Устюгова не было слышно. Дряхлый сказатель ослаб и впал
в беспамятство. Тогда началось радение — кто подпрыгивает, кто приплясывает, иные, ровно мертвые, лежат на полу без движения, глаза у них расширились, глядят бессмысленно, изо рту
пена клубом. Падучая!
В это время случилось событие, которое развеселило стрелков на весь день. Оттого ли, что Вихров толкнул трубу, или сам Марунич неосторожным движением качнул ее, но только труба вдруг повернулась вдоль своей продольной оси и затем покатилась по намывной полосе прибоя, сначала тихо, а потом все скорее и скорее. С грохотом она запрыгала по камням; с того и другого конца ее появились
клубы ржавой пыли. Когда труба достигла моря, ее встретила прибойная волна и обдала брызгами и
пеной.