Неточные совпадения
В доме были открыты все окна, антресоли были заняты
квартирою учителя-француза, который славно брился и был большой стрелок: приносил всегда к обеду тетерек или уток, а иногда и одни воробьиные яйца, из которых заказывал себе яичницу, потому что больше
в целом доме
никто ее не ел.
На лестнице спрятался он от Коха, Пестрякова и дворника
в пустую
квартиру, именно
в ту минуту, когда Дмитрий и Николай из нее выбежали, простоял за дверью, когда дворник и те проходили наверх, переждал, пока затихли шаги, и сошел себе вниз преспокойно, ровно
в ту самую минуту, когда Дмитрий с Николаем на улицу выбежали, и все разошлись, и
никого под воротами не осталось.
— То-то и есть, что
никто не видал, — отвечал Разумихин с досадой, — то-то и скверно; даже Кох с Пестряковым их не заметили, когда наверх проходили, хотя их свидетельство и не очень много бы теперь значило. «Видели, говорят, что
квартира отпертая, что
в ней, должно быть, работали, но, проходя, внимания не обратили и не помним точно, были ли там
в ту минуту работники, или нет».
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли у меня серьезные. Как я прошел и прохожу широкий слой жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять жизнью,
никому не жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно как будто убит неизвестный, взглянут на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно: на службу,
в трактиры, а кто — по чужим
квартирам, по воровским делам.
— Вот у вас все так: можно и не мести, и пыли не стирать, и ковров не выколачивать. А на новой
квартире, — продолжал Илья Ильич, увлекаясь сам живо представившейся ему картиной переезда, — дня
в три не разберутся, все не на своем месте: картины у стен, на полу, галоши на постели, сапоги
в одном узле с чаем да с помадой. То, глядишь, ножка у кресла сломана, то стекло на картине разбито или диван
в пятнах. Чего ни спросишь, — нет,
никто не знает — где, или потеряно, или забыто на старой
квартире: беги туда…
Она жила
в этом доме совершенно отдельно, то есть хоть и
в одном этаже и
в одной
квартире с Фанариотовыми, но
в отдельных двух комнатах, так что, входя и выходя, я, например, ни разу не встретил
никого из Фанариотовых.
Но Аграфена Петровна доказала ему, что не было никакого резона до зимы что-либо изменять
в устройстве жизни; летом
квартиры никто не возьмет, а жить и держать мебель и вещи где-нибудь да нужно.
Через час времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел отвести комнату. Подождал я часа два,
никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал отвести мне
квартиру,
в дворянском клубе играет
в карты и что
квартиры до завтра отвести нельзя.
Он жил совершенно одиноко,
в квартире его — все знали — было много драгоценностей, но он
никого не боялся: за него горой стояли громилы и берегли его, как он их берег, когда это было возможно.
Когда сторож пришел вечером, чтобы освободить заключенного, он нашел его
в беспамятстве свернувшегося комочком у самой двери. Сторож поднял тревогу, привел гимназическое начальство, мальчика свезли на
квартиру, вызвали мать… Но Янкевич
никого не узнавал, метался
в бреду, пугался, кричал, прятался от кого-то и умер, не приходя
в сознание…
Рассказывать о дедушке не хотелось, я начал говорить о том, что вот
в этой комнате жил очень милый человек, но
никто не любил его, и дед отказал ему от
квартиры. Видно было, что эта история не понравилась матери, она сказала...
— Настасья Филипповна! Настасья Филипповна! — послышалось со всех сторон. Все заволновались, все встали с мест; все окружили ее, все с беспокойством слушали эти порывистые, лихорадочные, исступленные слова; все ощущали какой-то беспорядок,
никто не мог добиться толку,
никто не мог ничего понять.
В это мгновение раздался вдруг звонкий, сильный удар колокольчика, точь-в-точь как давеча
в Ганечкину
квартиру.
Платов ничего государю не ответил, только свой грабоватый нос
в лохматую бурку спустил, а пришел
в свою
квартиру, велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки [Кизлярка — виноградная водка из города Кизляра. (Прим. автора.)], дерябнул хороший стакан, на дорожний складень Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам
никому спать нельзя было.
Было жарко, она задыхалась от усталости и, когда дошла до лестницы
в квартиру Егора, остановилась, не имея сил идти дальше, обернулась и, удивленно, тихонько крикнув, на миг закрыла глаза — ей показалось, что
в воротах стоит Николай Весовщиков, засунув руки
в карманы. Но когда она снова взглянула —
никого не было…
Уж на что сторож
в суде — и тому житье против нашего не
в пример лучше; первое дело, жалованье он получает не меньше, да еще
квартиру в сторожовской имеет, а второе дело,
никто с него ничего не требует…
— Никак нет-с, уехал
в имение свое; я нарочно заходил к ним на
квартиру справляться, но
никого там не нашел, и дверь заколочена.
Они
никого не видели, ни о чем не слыхали и только иногда по темным вечерам прокатывались
в дрожках Аггея Никитича по городу, причем однажды он уговорил Марью Станиславовну заехать к нему на
квартиру, где провел ее прямо
в свой кабинет,
в котором были развешаны сохраняемые им еще изображения красивых женщин.
— Наняли
квартиру, сидят по углам, ни сами
в гости не ходят, ни к себе не принимают — и думают, что так-таки
никто их и не отгадает! Ах-ах-ах!
— Вижу я, — повествовал он, — что на Литейной неладное что-то затевается; сидят молодые люди
в квартире — ни сами никуда, ни к себе
никого… какая есть тому причина?
«Если бы Колумб так рассуждал, он никогда не снялся бы с якоря. Сумасшествие ехать по океану, не зная дороги, по океану, по которому
никто не ездил, плыть
в страну, существование которой — вопрос. Этим сумасшествием он открыл новый мир. Конечно, если бы народы переезжали из одного готового hotel garni
в другой, еще лучший, — было бы легче, да беда
в том, что некому заготовлять новых
квартир.
В будущем хуже, нежели
в океане — ничего нет, — оно будет таким, каким его сделают обстоятельства и люди.
Домекнулась она, что не спроста оставлена шляпа: ненавистники — ее съехавшие жильцы, — и очень может быть, — думала Ершова, — что они со зла на нее наколдовали
в шляпу что-нибудь такое, отчего
квартиру никто не станет снимать.
Многим хотелось бы услышать, что говорит об этом директор, но директор, сверх обыкновения, вовсе не выходил сегодня из своей
квартиры, только прошел, сильно запоздав, на своей единственный
в тот день урок
в шестом классе, просидел там лишних пять минут и ушел прямо к себе,
никому не показавшись.
Следующею мыслью, которая мне пришла за этим, было возвратиться назад и отнести все это на его
квартиру и отдать его Климу. Я находил, что это всего достойнее; но, к крайнему моему удивлению, сколько я ни звонил у капитанской двери, мне ее
никто не отпер. Я отправился было
в квартиру его сестры, но здесь на двукратно повторенный мною звонок мне отпер двери полный румяный монах и с соболезнующим взглядом
в очах проговорил...
Да и не трудно было расплескать миллионы. Два сына Губонина были люди некоммерческие. Отцовское дело было с убытком ликвидировано. Гурзуф продан, из своего дома пришлось выехать на
квартиру, и братьев разорили ростовщики. Первое время, пока еще были средства, братья жили широко. Благотворительные генералы и дамы-благотворительницы обирали их вовсю, да вообще у них
никому отказу не было
в деньгах.
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого дома, у ее жильцов не было
никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась на террасе и терпеливо ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас идти к Долинскому. Через час он пришел
в квартиру покойницы вместе со своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на мертвую голову Доры. Глаза ей
никто не завел, и
Прошло две недели. Квартирный хозяин во время сна отобрал у мужика сапоги
в уплату за
квартиру… Остальное платье променено на лохмотья, и деньги проедены… Работы не находилось: на рынке слишком много нанимающихся и слишком мало нанимателей. С
квартиры прогнали… Наконец он пошел просить милостыню и два битых часа тщетно простоял, коченея от холода. К воротам то и дело подъезжали экипажи, и мимо проходила публика. Но
никто ничего не подал.
В квартире уже
никто не спал… Все ночлежники поднялись на своих койках и слушали солдата.
Ссора с матерью сильно расстроила Елену, так что, по переезде на новую
квартиру, которую князь нанял ей невдалеке от своего дома, она постоянно чувствовала себя не совсем здоровою, но скрывала это и не ложилась
в постель; она, по преимуществу, опасалась того, чтобы Елизавета Петровна, узнав об ее болезни, не воспользовалась этим и не явилась к ней под тем предлогом, что ей
никто не может запретить видеть больную дочь.
Негина. Так вы жалейте про себя, ваше сиятельство! Мне нет никакой пользы от ваших сожалений, а слышать их неприятно. Вы находите, что моя
квартира нехороша; а я нахожу, что она удобна для меня, и мне лучше не надо. Вам моя
квартира не нравится, вам неприятно бывать
в такой
квартире, так ведь
никто вас не принуждает.
Дулебов. Я человек деликатный, я никогда
никого не оскорблю, я известен своей деликатностью. Я бы никогда не посмел осуждать вашу
квартиру, если б не имел
в виду…
И вдруг,
в ту самую минуту, когда мне все это припоминалось, дверь нашей комнаты отворилась, и перед нами очутился расторопный малый
в мундире помощника участкового надзирателя. Оказалось, что мы находимся у него на
квартире, что мы ничего не украли,
никого не убили, а просто-напросто
в безобразном виде шатались ночью по улице.
— Прислуга их тоже удивляются тому, — отвечала Маремьяша. — «Что ж, говорят, мы при чем теперь остались: жалованья не уплачено
никому за месяц, сам господин доктор переехал на другую
квартиру и взял только мебель себе!»…
В доме все раскидано, разбросано — страсть взглянуть.
Страх Якова быстро уступал чувству, близкому радости, это чувство было вызвано не только сознанием, что он счастливо отразил нападение, но и тем, что нападавший оказался не рабочим с фабрики, как думал Яков, а чужим человеком. Это — Носков, охотник и гармонист, игравший на свадьбах, одинокий человек; он жил на
квартире у дьяконицы Параклитовой; о нём до этой ночи
никто в городе не говорил ничего худого.
Никто не отказался от приглашений, и экипажи поминутно въезжали и разводимы были по
квартирам, прежде для каждого семейства назначенным. Там они, вырядившись, вечером собрались к нам и время проводили
в приятных разговорах.
В восемь часов отправился
в департамент. Начальник отделения показал такой вид, как будто бы он не заметил моего прихода. Я тоже с своей стороны, как будто бы между нами ничего не было. Пересматривал и сверял бумаги. Вышел
в четыре часа. Проходил мимо директорской
квартиры, но
никого не было видно. После обеда большею частию лежал на кровати.
Я с нетерпением ждал у окна, что вся компания, мокрая и весело возбужденная, сейчас пробежит через сад
в нашу
квартиру. Но — прошло минут двадцать, лодка должна бы уже давно причалить к невидному из-за ограды берегу, а все
никто не появлялся. Оказалось, что сестра уже дома, но одна, переодевается на женской половине.
Николаев. Думаю, для старого друга нельзя не сделать, а уж знал, что будет гадость… Да, думаю, что ж? меня какой-нибудь писака-мальчишка не может же оскорбить: поехал. Хорошо. Разлетелись мы с Софьей Андреевой —
никого нет, один шафер…
Квартира — свиной хлев чище! — веревки на полу валяются, и какой-то его друг, такой же невежа, как он, чуть не
в халате, да его родня — протоколист какой-то… Что же вы думаете? Повернулся спиной, ушел, надел шляпу и поехали!
В самой
квартире усопшего не оставалось
никого, кроме дежурной смены, состоявшей из четырех кадет, которые с ружьями и с касками на локте стояли вокруг гроба.
На другой же день
в моей скромной, холостой
квартире появился новый жилец; но я не досадовал, даже про себя был рад. Я вообще живу уединенно, совсем затворником. Знакомых у меня почти
никого; выхожу я редко. Десять лет прожив глухарем, я, конечно, привык к уединению. Но десять, пятнадцать лет, а может быть, и более такого же уединения, с такой же Аграфеной,
в той же холостой
квартире, — конечно, довольно бесцветная перспектива! И потому лишний смирный человек при таком порядке вещей — благодать небесная!
Бесприютный человек может замерзнуть на подъезде
никем не занятой
квартиры, может умереть с голода под окном булочной, — и закон равнодушно отправит труп
в полицейский приемный покой и ограничится констатированием причины смерти погибшего, владельцы дома и булочной могут быть спокойны: они не обязаны быть человеколюбивыми и уважать страждущее человечество.
Пристав Выборгской части, Ф., арестовавший его, выразился
в официальном акте следующим образом: „Хотя
в списке студентов, подлежащих аресту, Колениченко и не значится, но он, пристав, счел не лишним и его арестовать!“ Колениченко жил
в отдельной
квартире, один, и у него
никто не проживал из лиц, подлежавших аресту.
Вдовушка Сусанна
никому никогда и почти ни
в чем не умела отказывать, а потому весьма охотно согласилась нанять на свое имя пригодную
квартиру и, под видом жильцов, пускать
в нее на жительство тех людей, на которых укажет Малгоржан и его приятели.
Все дивились перемене
в образе жизни Луповицких, но
никто не мог разгадать ее причины. Через несколько лет объяснилась она. Был
в Петербурге «духовный союз» Татариновой. Принадлежавшие к нему собирались
в ее
квартире и совершали странные обряды. С нею через одного из вельможных однополчан познакомился и Александр Федорыч. Вскоре и сам он и жена его, женщина набожная, кроткая и добрая, вошли
в союз, а воротясь
в Луповицы, завели у себя
в доме тайные сборища.
Теперь y нас
в квартире находится только одна глухая кухарка Авдотья и при некоторой доле старания вам вполне можно избегнуть встречи с ней, Таким образом, вас
никто не заметит и вы спокойно проведете ночь y нас.
Могло бы быть еще грязнее и первобытнее, да ведь он и хотел попасть
в свое родное село не как пароходчик Василий Иваныч Теркин, которому заведующий их компанейской пристанью предоставил бы почетную
квартиру, а попросту, чтобы его
никто не заметил; приехал он не для дел, или из тщеславного позыва показать себя мужичью, когда-то высекшему его
в волостном правлении, какой он нынче значительный человек.
И тогда же до обеда я попал
в мой студенческий кружок,
в квартиру, где жил Михаэлис с товарищем. Там же нашел я и М.Л. Михайлова за чаем. Они только что читали вслух текст манифеста и потом все начали его разбирать по косточкам.
Никого он не удовлетворял. Все находили его фразеологию напыщенной и уродливой — весь его семинарский"штиль"митрополита Филарета. Ждали совсем не того, не только по форме, но и по существу.
Через двоих моих сожителей по
квартире,
В.Дондукова и П.Гейдена, я ознакомился отчасти и со сферой молодых гвардейцев. Они оба вышли из Пажеского корпуса, и один из них, Гейден, кончил курс
в Артиллерийской академии, а Дондуков состоял вольным слушателем
в университете.
В военную службу
никто из них не поступил.
Павел Флегонтыч. Что отец ваш здесь,
в Москве, я клянусь вам Богом; но… он должен остаться для меня залогом вашего слова.
Никто, кроме меня и моего отца, не знает его
квартиры,
никто, кроме меня, не укажет вам ее,
в этом даю вам также свое слово.
Переделка
квартиры не принесла результатов, предсказанных Сергеем Дмитриевичем, и
никого не убедила
в чистоте отношений этих «родственников».
Я знал образ его жизни, я изучил его ранее. Я выждал, когда его лакей вышел из
квартиры, посланный зачем-то графом, вошел на крыльцо и позвонил. Мне открыл сам граф, одетый
в утреннем роскошном шлафроке. Я выхватил пистолет и
в упор выстрелил ему
в голову. Он упал, не вскрикнув, с разбитым черепом. По счастью, на дворе
никто не слышал выстрела. Я вышел и свободно ушел со двора.