Неточные совпадения
По поводу
истории с Г. П. Федотовым я написал
в «Пути» резкую статью «Существует ли
в православии свобода совести?», которая поссорила меня с профессорами Богословского
института и создала затруднения для «Пути».
Этот конфликт достиг для меня особенной остроты
в истории с Г. П. Федотовым, которого хотели удалить из Богословского
института за статьи
в «Новой России»,
в которых видели «левый» уклон.
Наиболее боевыми были мои собственные статьи, и они иногда производили впечатление скандала, например, статьи против Карловацкого епископата, против разрыва с Московской церковью, против осуждения митрополитом Сергием учения о Софии отца С. Булгакова, против Богословского
института в связи с
историей с Г. П. Федотовым.
Жажда семейной ласки, материнской, сестриной, нянькиной ласки, так грубо и внезапно оборванной, обратилась
в уродливые формы ухаживания (точь-в-точь как
в женских
институтах «обожание») за хорошенькими мальчиками, за «мазочками»; любили шептаться по углам и, ходя под ручку или обнявшись
в темных коридорах, говорить друг другу на ухо несбыточные
истории о приключениях с женщинами.
Помню, когда нам
в институте из
истории уроки задавали, то там тоже злодеи описывались.
И тут девочка рассказала ему кое-что о себе. Она дочь профессора, который читает лекции
в университете, но, кроме того, дает
в Екатерининском
институте уроки естественной
истории и имеет
в нем казенную квартиру. Поэтому ее положение
в институте особое. Живет она дома, а
в институте только учится. Оттого она гораздо свободнее во времени,
в чтении и
в развлечениях, чем ее подруги…
— О, да, меня батюшка-священник
в институте очень любил за то, что я отлично знала катехизис и священную
историю.
— Мне очень тяжело даже вспоминать об этом, — перебила Ирина. — Элиза была моим лучшим другом
в институте, и потом,
в Петербурге au chateau мы беспрестанно видались. Она мне доверяла все свои тайны: она была очень несчастна, много страдала. Потугин
в этой
истории вел себя прекрасно, как настоящий рыцарь! Он пожертвовал собою. Я только тогда его оценила! Но мы опять отбились
в сторону. Я жду вашего рассказа, Григорий Михайлович.
Княжна Анастасия была лет на восемь старше братьев и воспитывалась, по некоторым обстоятельствам, против воли матери,
в институте. Это была старая
история; другая касающаяся ее
история заключалась
в том, что княжна шестнадцати лет, опять не по желанию матери, вышла замуж за лихой памяти старого графа Функендорфа, который сделал немало зла семье Протозановых.
Он учился когда-то
в горыгорецком земледельческом
институте и уже оканчивал курс, когда случилась какая-то
история.
А
в гостиной Ниночка тихо рассказывала студенту о том, что было семь лет тому назад. Тогда Николай за одну
историю был уволен с несколькими товарищами из Технологического
института, и только связи отца спасли его от большого наказания. При горячем объяснении с сыном вспыльчивый Александр Антонович ударил его, и
в тот же вечер Николай ушел из дому и вернулся только сегодня. И оба — и рассказчица и слушатель — качали головами и понижали голос, и студент для ободрения Ниночки даже взял ее руку
в свою и гладил.
Тихая и кроткая, она не любила
историй и теперь раскаивалась
в том, что посвятила пылких девочек
в тайну своего ухода из
института.
Но таких"Годов ученья"не появлялось. Только Гарин (Михайловский) напечатал роман"Студенты"; но
в нем действуют воспитанники инженерного
института, а не университетские студенты.
Истории же гимназиста и картины двух университетов — не имеется и до сих пор.
Соколов сильно пил. Был он одинокий, холостой и жил
в комнате, которую ему отвел
в своей квартире его младший брат, географ А. Ф. Соколов: он имел казенную квартиру
в здании Историко-филологического
института, рядом с университетом. Однажды предстоял экзамен
в Историко-филологическом
институте (Ф. Ф. Соколов читал и там древнюю
историю). Все собрались. Соколова нет. Инспектор послал к нему на квартиру служителя. Соколов ему приказал...
В частности, Леля была убеждена, что, выйдя из
института, она неминуемо столкнется с тургеневскими и иными героями, бойцами за правду и прогресс, о которых впередогонку трактуют все романы и даже все учебники по
истории — древней, средней и новой…
Так строит свою жизнь Церковь, как социальный
институт, действующий
в истории.
Церковь, как организованный социальный
институт в истории, подлежит законам объективированного мира, находится во власти утилитарности,
в ней затемнена Истина.
Затем на кафедру взошел молодой священник
в темной шелковой рясе с академическим значком на груди.
Историю Церкви я проходила
в институте, как и словесность, и
историю культуры; тем не менее я поддалась сразу обаянию мягкого, льющегося
в самую душу голоса нашего законоучителя, повествовавшего нам о Византийском мире.
Он прозяб и был голоден и потому с аппетитом кушал чай с булками и при этом рассказал мне длинную
историю своих многосторонних страданий от жены, и
в этот раз он сообщил мне и некоторые подробности о ее происхождении: она была дворянка из южного края и окончила курс
в одном из
институтов, потом поссорилась с матерью и жила
в Швейцарии и чему-то училась; после была гувернанткою, потом переводчицею и актрисою, — нигде не прижилась.