Неточные совпадения
В этом отеческом тоне он долго рассказывал о деятельности крестьянского банка, переселенческого управления, церковноприходских школ, о росте промышленности, требующей все более рабочих рук, о том, что правительство должно вмешаться
в отношения работодателей и рабочих; вот оно уже сократило рабочий день, ввело фабрично-заводскую инспекцию,
в проекте больничные и страховые кассы.
«Их, разумеется, значительно больше, чем фабрично-заводских рабочих. Это надобно точно узнать», — решил Клим Иванович, тревожно прислушиваясь, как что-то бурчит
в животе, передразнивая гром. Унизительно было каждые полчаса бегать
в уборную, прерывая ход важных дум. Но, когда он возвращался на диван, возвращались и мысли.
Чтобы вырваться из этой системы паразитизма, воспитываемой
в течение полутораста лет, нужны нечеловеческие усилия, тем более что придется до основания разломать уже существующие формы
заводской жизни.
В дальнем конце этого озера зеленела группа лесистых островков, а ближе, на выступившем крутом мыске, весело рассыпались сотни бревенчатых изб и ярко белела каменная
заводская церковь.
— И отлично; значит, к
заводскому делу хочешь приучать себя? Что же, хозяйский глаз да
в таком деле — первее всего.
Костя не любит фантазий, но
в заводском деле он просто фанатик, и я очень люблю его именно за это.
Тут было достаточно всего: и узкоколейные железные дороги, которыми со временем будет изрезан весь округ Шатровских заводов, и устройство бессемеровского способа производства стали, и переход заводов с древесного топлива на минеральное, и горячее дутье
в видах «улавливания газов и утилизации теряющегося жара» при нынешних системах
заводских печей, и т. д.
Половодов должен был подать первый отчет по конкурсному управлению Шатровскими заводами осенью, когда кончится
заводский год. Привалов и Веревкин ожидали этого срока с особенным нетерпением, потому что отчет должен был дать им
в руки предлог устранить Половодова с его поста. Теперь налицо было два наследника, и это обстоятельство давало некоторую надежду на полный успех дела.
В результате оказалось, конечно, то, что
заводское хозяйство начало хромать на обе ноги, и заводы, по всей вероятности, пошли бы с молотка Но счастливый случай спас их:
в половине сороковых годов владельцу Шатровских заводов, Александру Привалову, удалось жениться на дочери знаменитого богача-золотопромышленника Павла Михайлыча Гуляева.
В заводском деле Привалов ничего не понимал и бродил по заводу из корпуса
в корпус только из вежливости, чтобы не обидеть Костю.
Итак, приходилось ждать и следить за деятельностью Половодова. Вся трудность задачи заключалась
в том, что следить за действиями конкурса нельзя было прямо, а приходилось выискивать подходящие случаи. Первый свой отчет Половодов должен был подать будущей осенью, когда кончится
заводский год.
Башкир несколько дней поили и кормили
в господской кухне. Привалов и Бахарев надрывались над работой, разыскивая
в заводском архиве материалы по этому делу. Несколько отрывочных бумаг явилось плодом этих благородных усилий — и только. Впрочем, на одной из этих бумаг можно было прочитать фамилию межевого чиновника, который производил последнее размежевание. Оказалось, что этот межевой чиновник был Виктор Николаич Заплатин.
— Да по всему: у вас просто сердце не лежит к
заводскому делу, а Костя
в этом отношении фанатик. Он решительно и знать ничего не хочет, кроме
заводского дела.
Сейчас за плотиной громадными железными коробками стояли три доменных печи, выметывавшие вместе с клубами дыма широкие огненные языки; из-за них поднималось несколько дымившихся высоких железных труб. На заднем плане смешались
в сплошную кучу корпуса разных фабрик, магазины и еще какие-то здания без окон и труб. Река Шатровка, повернув множество колес и шестерен, шла дальше широким, плавным разливом. По обоим ее берегам плотно рассажались дома
заводских служащих и мастеровых.
Несколько дней Привалов и Бахарев специально были заняты разными
заводскими делами, причем пришлось пересмотреть кипы всевозможных бумаг, смет, отчетов и соображений. Сначала эта работа не понравилась Привалову, но потом он незаметно втянулся
в нее, по мере того как из-за этих бумаг выступала действительность. Но, работая над одним материалом, часто за одним столом, друзья детства видели каждый свое.
В половине июня Лопухов возвратился; пожил недели три
в Петербурге, потом поехал
в Москву, по
заводским делам, как сказал.
Через две недели, когда Лопухов сидел
в своей
заводской конторе, Вера Павловна провела все утро
в чрезвычайном волнении.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему
в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие
в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает
в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Приятно было остаться ему там и потому, что он там был почетнейшим лицом на три — четыре версты кругом: нет числа признакам уважения, которыми он пользовался у своих и окрестных приказчиков, артельщиков и прочей подгородной братии, менее высокой и несколько более высокой
заводских и фабричных приказчиков по положению
в обществе; и почти нет меры удовольствию, с каким он патриархально принимал эти признаки общего признавания его первым лицом того околотка.
А он все толкует про свои
заводские дела, как они хороши, да о том, как будут радоваться ему его старики, да про то, что все на свете вздор, кроме здоровья, и надобно ей беречь здоровье, и
в самую минуту прощанья, уже через балюстраду, сказал: — Ты вчера написала, что еще никогда не была так привязана ко мне, как теперь — это правда, моя милая Верочка.
Когда, месяца через полтора, две удобные квартиры рядом нашлись и Кирсановы поселились на одной, Бьюмонты на другой, старик Полозов предпочел остаться на
заводской квартире, простор которой напоминает ему, хотя
в слабой степени, прежнее его величие.
— За битого семь небитых дают, — шутил он, по обыкновению. — Тебя
в солдатчине били, а меня на
заводской работе. И вышло — два сапога пара. Поступай ко мне на службу: будешь доволен.
Скитские старцы ехали уже второй день. Сани были устроены для езды
в лес, некованные, без отводов, узкие и на высоких копыльях. Когда выехали на настоящую твердую дорогу, по которой
заводские углепоставщики возили из куреней на заводы уголь, эти лесные сани начали катиться, как по маслу, и несколько раз перевертывались. Сконфуженная лошадь останавливалась и точно с укором смотрела на валявшихся по дороге седоков.
Но выкупиться богатому подрядчику из
заводской неволи было немыслимо: заводы не нуждались
в деньгах, как помещики, а отпускать от себя богатого человека невыгодно, то есть богатого по своей крепостной
заводской арифметике.
Этому «
заводскому сыну» пришлось пройти очень тяжелую школу, пока он выбился
в люди, то есть достиг известной самостоятельности.
По субботам к вотчиму десятками являлись рабочие продавать записки на провизию, которую они должны были брать
в заводской лавке, этими записками им платили вместо денег, а вотчим скупал их за полцены. Он принимал рабочих
в кухне, сидя за столом, важный, хмурый, брал записку и говорил...
То, что
в Александровске с важностью зовется «
заводскою промышленностью», с внешней стороны обставлено красиво и шумно, но не имеет пока серьезного значения.
Это открытие обрадовало Карачунского. Можно будет заложить на Ульяновом кряже новую шахту, — это будет очень эффектно и
в заводских отчетах, и для парадных прогулок приезжающих на промыслы любопытных путешественников. Значит, жильное дело подвигается вперед и прочее.
Кишкин остановился на вершине увала и оглянулся назад, где
в серой зимней мгле тонули
заводские постройки.
В первом корпусе работала небольшая паровая машина, так как воды
в заводском пруде не хватало и на ползимы.
У старика, целую жизнь просидевшего
в караулке, родилась какая-то ненависть вот именно к этому свистку. Ну, чего он воет, как собака? Раз, когда Слепень сладко дремал
в своей караулке, натопленной, как баня, расщелявшаяся деревянная дверь отворилась, и, нагнувшись,
в нее вошел Морок. Единственный
заводский вор никогда и глаз не показывал на фабрику, а тут сам пришел.
Проживавший за границей заводовладелец Устюжанинов как-то вспомнил про свои заводы на Урале, и ему пришла дикая блажь насадить
в них плоды настоящего европейского просвещения, а для этого стоило только написать коротенькую записочку главному
заводскому управляющему.
Эти две фамилии
заводских служащих враждовали между собой с испокон веку и теперь сошлись вместе
в полном своем составе, кажется, еще
в первый раз.
Первый ученик Ecole polytechnique каждый день должен был спускаться по стремянке с киркой
в руках и с блендочкой на кожаном поясе на глубину шестидесяти сажен и работать там наравне с другими; он представлял
в заводском хозяйстве ценность, как мускульная сила, а
в его знаниях никто не нуждался.
В самом Ключевском заводе невольно бросалась
в глаза прежде всего расчлененность «жила», раскидавшего свои домишки по берегам трех речек и
заводского пруда.
При входе
в этот корпус Луку Назарыча уже встречал
заводский надзиратель Подседельников, держа снятую фуражку наотлет. Его круглое розовое лицо так и застыло от умиления, а круглые темные глаза ловили каждое движение патрона. Когда рассылка сообщил ему, что Лука Назарыч ходит по фабрике, Подседельников обежал все корпуса кругом, чтобы встретить начальство при исполнении обязанностей. Рядом с ним вытянулся
в струнку старик уставщик, — плотинного и уставщика рабочие звали «сестрами».
Навстречу
заводской власти из церковной ограды показались зеленые хоругви, ярко блеснули иконы, а за ними мерным шагом двигался церковный причт
в полном праздничном облачении.
Старики переглянулись, посмотрели на Полуэхта, известного
заводского враля, и одновременно почесали
в затылках: им эта мысль еще не приходила
в голову.
Молва видела
в этом только месть
заводскому управлению, отказавшему ему от службы.
Попасть «
в медную гору», как мочегане называли рудник, считалось величайшею бедой, гораздо хуже, чем «огненная работа» на фабрике, не говоря уже о вспомогательных
заводских работах, как поставка дров, угля и руды или перевозка вообще.
Для заводов это было громадным событием, особенно
в мире
заводских служащих.
Живая горная вода сочилась из-под каждой горы, катилась по логам и уклонам, сливалась
в бойкие речки, проходила через озера и, повернув тысячи тяжелых
заводских и мельничных колес, вырывалась, наконец, на степной простор, где, как шелковые ленты, ровно и свободно плыли красивые степные реки.
Всего более удивляли одеревеневший
в напастях
заводский люд европейские костюмы «заграничных», потом их жены — «немки» и, наконец, та свобода, с какой они держали себя.
Если идти из Кержацкого конца по
заводской плотине, то на другом берегу пруда вы попадали прямо
в заводскую контору.
Утром, когда Кузьмич выпускал пар, он спросонья совсем не заметил спавшего под краном Тараска и выпустил струю горячего пара на него. Сейчас слышался только детский прерывавшийся крик, и, ворвавшись
в корпус, Наташка увидела только широкую спину фельдшера, который накладывал вату прямо на обваренное лицо кричавшего Тараска. Собственно лица не было, а был сплошной пузырь… Тараска положили на чью-то шубу, вынесли на руках из корпуса и отправили
в заводскую больницу.
— Да я-то враг, што ли, самому себе? — кричал Тит, ударяя себя
в грудь кулаком. — На свои глаза свидетелей не надо…
В первую голову всю свою семью выведу
в орду. Все у меня есть, этово-тово, всем от господа бога доволен, а
в орде лучше… Наша
заводская копейка дешевая, Петр Елисеич, а хрестьянская двухвершковым гвоздем приколочена. Все свое
в хрестьянах: и хлеб, и харч, и обуй, и одёжа… Мне-то немного надо, о молодых стараюсь…
Из посторонних
в господском доме являлись только приезжавшие по делам из Мурмоса
заводские служащие, исправник Иван Семеныч и Самойло Евтихыч из Самосадки.
Парасковья Ивановна была почтенная старушка раскольничьего склада, очень строгая и домовитая. Детей у них не было, и старики жили как-то особенно дружно, точно сироты, что иногда бывает с бездетными парами. Высокая и плотная, Парасковья Ивановна сохранилась не по годам и держалась
в сторонке от жен других
заводских служащих. Она была из богатой купеческой семьи с Мурмоса и крепко держалась своей старой веры.
Пеньковка славилась как самое отчаянное место, поставлявшее
заводских конюхов, поденщиц на фабрику и рабочих
в рудник.
С назначением
в заводские управители Палач пьянствовал безобразно и оставался на месте только благодаря покровительству Луки Назарыча.