Я – хранитель света!

Викки Латта, 2023

Что сильнее: разум или чувства? Одно столкновение – и я получила возможность стать стражем. Одно сражение – и надменный аристократ потерял память. Одно деловое предложение – единственное, что отныне нас связывает. Сможем ли мы вместе найти живой ту, кого считают мертвой почти четверть века? А сиятельный – вспомнить все или… снова полюбить? Ведь все чувства забыты, и им отныне правит лишь холодный расчет…

Глава 4

Впрочем, дрему как рукой сдуло, когда я вспомнила о том, до чего вчера договорилась с Мором. Потому, наскоро проглотив завтрак, я поспешила в аудиторию, где Толье… не было! Не появился он, впрочем, и на практикуме по зельеварению. И даже на лекции Смерти… в смысле, профессора Морригана приятель не появился. Я чувствовала себя невестой у алтаря, от которой жених сбежал прямо с порога храма.

И даже переговорник Толье молчал, сообщая, что собеседник вне зоны чар. Зато мама до меня дозвонилась на раз. Думаю, что если бы магофон оказался неисправен, то, зная матушку, она бы просто смогла до меня докричаться. Даже с другого конца не то что столицы — империи.

Госпожа Роук заявила, что будет меня ждать у ворот академии сразу после полудня. У меня, познавшей все прелести родительской заботы и внимания, просто не было ни единого шанса отказаться от прогулки.

— Мама, у меня вообще-то лекция еще одна есть… — я все же предприняла попытку если не отменить этот поход во имя шопинга с обязательным штурмом лавок «все по одной цене», то сократить его время.

— Лекций у тебя много и каждый день. А мама одна! — тоном полководца, уже наметившего план блицкрига, отозвалась госпожа Роук.

Я вздохнула. Потом еще раз вдохнула… Отличие тайфуна от моей мамы было в том, что если первый быстро пройдет и от него все же есть шанс укрыться, то госпожа Роук — это надолго и от нее не спрятаться.

— К тому же я скоро уеду, — чувствуя дочернее сопротивление, добавила она.

Зная мою матушку, я могла сказать, что «скоро» у нее было понятием растяжимым. Она и в первый декрет хотела сбегать по-быстренькому, наскоро, так сказать. И задержалась в нем на десять лет! Пока Джеймса Роука-младшего не родила. Так что и со столицей могло статься так же… Я и моргнуть глазом не успею, а будет не только не уехавшая мама, но и все мое семейство сюда перебравшимся…

— Хорошо, — обреченно согласилась я.

Ровно в оговоренный срок я вышла из ворот академии, чтобы тут же быть заключенной в материнские объятья. Никакой маскировочный амулет не помог. Глаз госпожи Роук был зорче соколиного, а чутье всем демонам на зависть.

А затем меня прямо на ходу попытались накормить. Хотя нет, накормить — это слабо сказано. Точнее будет — откормить. До фигуры, являющейся идеалом для математиков и теоретиков от магии, — шара.

Матушка не поленилась притаранить с собой кастрюльку с мясными шариками в тесте, лично ей испеченный капустный пирог, запеканку… она явно переоценила мои поглотительные способности. Но нельзя было просто так взять и не съесть то, что готовила мама. Поэтому я сидела на лавочке, спрятавшись за самым раскидистым кустом, и пыталась впихнуть в себя стряпню. Пирог даже удалось победить, но перед остальным я позорно капитулировала.

— Деточка, на тебя страшно смотреть. Одни кожа да кости остались… — меж тем причитала мама.

Но когда она поняла, что в меня уже не лезет, как ни запихивай, все же сдалась. Но она бы была не она, если бы не вручила мне кастрюльку с мясными шариками.

И вот когда дитятко было накормлено, мама решила, что мне нужно купить одежды. И как я ни пыталась заверить, что у меня все есть… Нет! Когда говорит инстинкт заботы о потомстве, даже самые чуткие родители бывают глухи.

Меня все равно протащили по магазинам. И я стала счастливой (нет) обладательницей коричневой кофты фасона «прощай, юность, привет, пенсия», серого платья с начесом и гамаш. Еле отбрыкалась от теплой вязаной шапки, за что получила зловещее обещание: «Свяжу сама и пришлю на день первого снега». И все это было сделано, чтобы я, не приведи небесные заступники, не простудилась.

Хотелось сказать, что магическая броня была бы для меня в современных реалиях актуальнее шапок, но промолчала.

На этом мама счастливо, с чувством выполненного долга вздохнула, и мы распрощались. Она села в монорельсовый вагончик и, смахнув слезу, помахала на прощание рукой из окна. А я побрела к своей остановке. Та располагалась недалеко, но нужно было пересечь центральный парк.

И вот я, груженая, точно мул, с кастрюлькой мясных шариков под мышкой двинулась в путь. Кто же знал, что он окажется настолько неисповедимым…

Потому как я услышала голос. До боли знакомый, любимый, родной… Дэн!

Не помня себя, я ринулась вперед, через кусты и… Кто же знал, что я выскочу прямо к центральному фонтану — современному чуду маго-инженерной мысли. У этого творения не было не то что чаши для воды, даже центральной фигуры! Ее образовывали струи воды, вырывавшиеся из мрамора, которым была выложена вся небольшая площадка. Прямо из-под ног незадачливых прохожих, ступивших на белый гладкий камень.

Струи, взлетая ввысь, переплетались меж собой, сталкивались, образуя причудливые фигуры то животных, то растений, то драконов, а то и вовсе сцены из мифов и легенд.

Но сейчас меня волновало не это, а Дэн. Он. Точно он! Стоял в нескольких десятках метров, повернувшись ко мне боком, в кругу приятелей и о чем-то беседовал.

Я в первый миг растерялась, а затем поспешила, совершенно забыв, что под ногами скользкий, облитый водой мрамор фонтана. Сделала шаг и…

Покатилась. Пытаясь сохранить равновесие, взмахнула руками. Сверток с покупками тут же улетел куда-то в кусты. А вот кастрюля осталась при мне.

Потому-то, когда я все же упала, лязг был такой, словно грохнулся рыцарь ольфтонского ордена в полном боевом доспехе.

Инерция была сильной, и даже то, что я растянулась во весь рост, не замедлило моего движения. Затормозила я лишь о мужские ноги. Врезалась в них со всего маху, так и продолжая обнимать пакет с кастрюлькой.

Первое, что увидела, — мужские ботинки. Дорогие, сшитые явно на заказ, из тонко выделанной телячьей кожи с тиснением мастера. Выше — брюки, стрелки на которых были столь острыми, что казалось: дотронься до них — и порежешься. Белая шелковая сорочка, расстегнутая на две верхние пуговицы, стильный пиджак, подчеркивавший широкие плечи…

— Стилл, смотрю, девицы падают тебе под ноги сами, — хохотнул рыжеволосый мажор, сверкнув ехидной белозубой улыбкой. — Поднимать будешь? Или пусть дальше лежит? Хотя эта вроде симпатичная. На один раз поднять, чтобы уложить, можно…

А я вскинула голову и встретилась взглядом с бесконечным, таким родным океаном… чужих глаз.

Дэн смотрел на меня, словно видел впервые. Холодно, отрешенно и задумчиво.

— Помочь? — спустя секунду, показавшуюся вечностью, произнес Стилл и протянул мне руку. Сильную, крепкую, надежную. Я помнила прикосновения его ладоней. То, как Дэн обнимал, удерживал, ласкал, защищал, поднимал и уносил прочь от проблем, мог украсть у всего мира.

А сейчас пальцы, на которых красовались несколько перстней-артефактов, меня пугали. Точнее, даже не они, а жест. Он был деловым, лишенным эмоций.

Не узнал — понимание произошедшего разлилось во рту полынной горечью. Обида и обманутые надежды обожгли гордость. И именно она, уязвленная, заставила меня проигнорировать предложение о помощи.

Я вскинула голову, а затем медленно, словно прорастая из мрамора плит лозой, начала подниматься. И сделала это в лучших традициях Силь. Подруга утверждала: каждая девушка в жизни падает. И случается это не единожды.

Но чтобы тебя запомнили, нужно сделать две вещи: красиво упасть и красиво подняться. И подруга не отступала от этого правила. Потому, даже если встреча с землей была неизбежна, Силь, грохаясь, тянула носочки. А вставала так грациозно, что мужчины гулко сглатывали слюну. Никогда она не оттопыривала ягодиц, не раскорячивалась черепахой, не ойкала, не причитала над разошедшимся швом или испачканной юбкой…

Вот и я не стала обращать внимание на промокшие штаны и блузку под кожаной курткой, которая, вобрав в себя влагу фонтана, прилипала ко мне, будто вторая кожа. Я сосредоточилась на движениях, чтобы они превратились в одно слитное, медленное и грациозное.

Ступни и пятки завела перекатом под ягодицы и начала подниматься, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно ядовитая змея под дудочку заклинателя, переводя вес с коленей на носки сапог. Ощущения были словно на марш-броске. Я выкладывалась на пределе сил. Но что-то мне подсказывало: со стороны это выглядело легко и непринужденно. В лучших традициях восточных красавиц.

И едва я выпрямилась, как получила тому подтверждение.

— Ого! — раздался свист позади. — Малышка, я впечатлен! Не дашь номер своего магофона? Может быть, встретимся завтра?

— А со мной можно и сейчас, — перебил его второй, насмешливый.

Аристократы за моей спиной забавлялись. Эта игра, когда непонятно, то ли все сказано в шутку, то ли всерьез, похоже, была у высших в заводской комплектации. Что у Толье, когда ночью на кухне он вроде бы говорил об одном, имея в виду совершенно другое, что сейчас…

Я успела пожалеть, что решилась на эффектный подъем. Не огребла бы столько сальностей. Хотя… даже изобрази я неуклюжесть, не убереглась бы от насмешек. Правда, другого толка.

— Стилл, отойди в сторону! Твою руку отвергли, — не унимался кто-то из приятелей Дэна, чьего лица я не видела. Голос доносился откуда-то сбоку. Но тип не унимался: — Хотя, может, эту горячую крошку и не руки вовсе в парнях интересуют… У меня есть что тебе показать.

Я и не выдержала. Взорвалась.

Резко наклонилась за кастрюлей. Подхватила ее, обернувшись так, что мои мокрые волосы хлестнули кого-то по лицу, шагнула к говоруну и протянула ему мамины мясные шарики.

— Что это? — удивленно воззрился на меня рыжий говорун, который как-то уже и не сильно-то жаждал чего-то показывать.

— Еда. Говорят, лучшее средство, когда нужно затк… — я оборвала сама себя. Все же девушке не стоит ругаться. Хотя бы вслух. И дело не в воспитании, а в судебных исках. Сочтут еще оскорблением чести и достоинства… которых на деле у этих типов нет. Я исправилась в последний момент: — Замолкнуть.

— Сэм… — усмехнулся один из парней, тряхнув белой, как лен, шевелюрой. — Так тебя еще не отшивали.

Остальные захохотали. Только Дэн отчего-то был мрачен. А Льняной меж тем продолжил:

— Но мне такие, с характером, нравятся… Как насчет…

— Отстаньте от нее, — вдруг резко оборвал веселье приятелей Дэн. А затем, задумчиво глянув на меня, спросил: — Твое лицо…

В эту секунду мое сердце пропустило удар. Узнал?! Неужели…

— Вспомнил. Я видел тебя перед тем, как лекарь погрузил меня в стазис. В посольстве. Мы знакомы?

От этого вопроса все внутри меня заледенело.

— Учимся в одной академии, — сама поразилась, как смогла выдавить из себя эту фразу. Казалось, я вновь сорвала голос — так болело горло. А я враз ощутила, как холодит ноги мокрая ткань штанов, как блузка неприятно липнет к телу, которое начинает бить озноб.

Оттого ли он был, что я стояла на осеннем ветру в сырой одежде, или от осознания: моя надежда, что любимый вспомнит меня, разбилась на мелкие осколки?

— Я не могу оставить однокурсницу мерзнуть, — при этих словах Дэн щелкнул пальцами, а затем раскрыл ладонь на уровне моей груди, не касаясь ее, и меня окутало тепло.

Но если парни не обратили внимания, то я-то увидела, как Стилл использовал не свою магию. Когда он взмахнул рукой, на долю секунды манжет поднялся чуть выше, обнажив край браслета-накопителя. И то, как украшение раскалилось, отдавая энергию.

Пока я пыталась осознать, что Дэн использует не свою силу, а заемную и зачем он вообще это делает, оказалось, что к парням направляются несколько девушек. Ухоженных, лощеных, тех, кого парни и ждали. И среди них была и официальная невеста Стилла.

— Спасибо, я согрелась, не стоит тратить силы понапрасну… — произнесла, не договорив: «Ведь у тебя они и так заемные». Но, кажется, Стилл все понял и взглянул на меня остро и хмуро. Но я это проигнорировала и поспешила отвести его ладонь от себя, раз сам Стилл этого не сделал. И плевать, что одежда все еще была сырой.

Мои пальцы коснулись его. Мимолетное движение, когда подушечки дотронулись до его руки, чтобы оттолкнуть… А на деле… меня прошил разряд. Не было вспышек и треска, когда молния разрезает воздух, но я вдруг почувствовала каждую клеточку своего тела, каждый оголенный нерв.

Но Дэн был невозмутим. Его рука не дрогнула, и… мне, наверное, все показалось! Померещилось от перенапряжения. Я отдернула свою ладонь и повернулась боком к Стиллу, уже готовая уйти. Только перед тем, как сделать первый шаг, глядя перед собой, тихо произнесла:

— Я не твоя однокурсница. Ты выпускник, а я в этом году поступила. — И добавила так тихо, чтобы услышал только Дэн: — Лги своим приятелям изобретательнее…

И пошла прочь, особо не разбирая дороги, слыша за спиной девичий щебет и ненавистный мелодичный голосок невесты Стилла. Официальной, демоны ее подери.

А я сжимала пальцы в кулаки и повторяла про себя: «Ники, не смей оглядываться, не смей!». Хватило меня до первого поворота, завернув за угол которого я решительно нырнула в кусты и наткнулась на свой же свой собственный пакет. С одеждой. Никогда бы не подумала, что обрадуюсь ему. Споро переоделась в сухое платье и достала из кармана штанов амулет Лори: в магазине его пришлось снять, поскольку продавцы так и норовили потерять меня из поля зрения. А это весьма мешало процессу покупки и раздражало маму, вознамерившуюся во что бы то ни стало приодеть дочь во что-то приличное и практичное.

— Я не буду за тобой шпионить, Дэн, — надевая артефакт на шею, произнесла я. — Только немножко проконтролирую…

«Немножко» в моем исполнении вылилось в резвый забег по пересеченной одной дурной адепткой местности. Я ломилась сначала сквозь кусты, потом неслась вдоль парковой ограды, а затем едва не угнала таксомотор вместе с водителем. А все потому, что сиятельные не пожелали топать ножками, как простые смертные, а, дойдя до парковки, шустро сели в свои авто и дали по газам. Не нестись же было за ними на своих двоих. Вот и я, завидев оранжевую машину с характерной руной вдоль всего корпуса, которую лепили себе на экипажи извозчики прошлых веков, недолго думая подскочила к ней.

Увы, на пассажирское сиденье рядом с водителем уже нацелился один джентльмен. Но он оказался неспешен, а мне — очень нужно. Даже сильнее, чем некоторым в уборную.

В результате я ужом просочилась между ним и металлической стойкой, к которой с одной стороны крепились петли задней двери, а с другой — замок передней. Сама поразилась, как так получилось, но момент — и я уже сижу, пристегнута, а на меня пытается взгромоздиться не успевший сориентироваться мистер.

В его оправдание можно сказать лишь то, что амулет отвода глаз был на мне очень качественный.

Сообразив, в чем дело, я сдернула с шеи шнурок. Тот, когда порвался, оцарапал кожу, но это была меньшая из неприятностей…

— О, я не знал, что тут занято, — проворчал дедуля, елозя у меня на коленках. А затем обернулся к водителю и высказал свое джентльменское «фи»: — Вы бы хоть предупредили, что не свободны и у вас уже есть пассажирка! Что за времена! Хотят сразу с двоих клиентов деньги содрать! Шаромыжник! Ворюга… Вы только поглядите на него! На стариках наживается! В мое время такого не было…

— Дедуля, в твое время, наверное, еще и люди в пещерах жили…

— Кэп, мы как, поедем? — напомнила я о себе, пытаясь спихнуть седого мистера с колен. Но тот, хоть и причитал о безнравственности нынешнего поколения, покидать салон таксомотора не торопился.

— Куда? — поинтересовался водитель.

— За вот тем спортивным каром. Но если с меня не слезут — к алтарю. — Я подпихнула седого мистера к выходу. — А то меня уже тут того и гляди обесчестят… А после такого — только замуж, — я несла полный бред и старалась его не расплескать, потому как на дедулю доводы разума не действовали от слова «совсем». — Венчаться с мистером… Мистер, кстати, как вас там? А пенсия большая? А жилье? — поинтересовалась я с интонацией выжиги.

— Ах ты… На святое позарилась?! На мою пенсию!!! — возмутился престарелый джентльмен, слетев с моих колен быстрее пульсара.

— Гони! — едва освободившись от лишнего пассажира, гаркнула я.

Водитель, не будь дурак, вжал педаль газа в пол, шестеренки, сцепленные магическими заклинаниями, заурчали под капотом.

Машина рванула с места — я даже дверь не успела захлопнуть. И услышала вслед возмущенное:

— Воровка! Угнала мою машину!.. — а дальше было множество эпитетов, из которых я узнала о себе много нового и интересного. Жаль только, что в основном бранью. А с виду такой приличный джентльмен… Вот правду говорят, что истинное воспитание человека проявляется только тогда, когда ему на ногу падает молоток. Ну или Николь Роук. Эффект примерно одинаковый.

Вот только, пока препирались с дедулей, едва не упустили из виду Дэна. Хорошо, что водитель оказался парнем понятливым, только очень уж болтливым. Это была не погоня, а какой-то сеанс у целителя душ. Крутя руль, мужик мне поведал о том, как ему изменяла жена и он точно так же преследовал ее с любовником, поэтому ох как он меня понимает… А дальше шел пересказ всей его жизни и под конец — предложение встретиться, если мой пока еще не бывший через пару часов окажется бывшим окончательно. Еще и визитку с номером своего магофона сунул.

Когда я выходила из авто, меня терзали смутные сомнения, что погоня и слежка должны выглядеть слегка иначе. Точно не знаю как, но по-другому… Хотя бы не заканчиваться предложением если не руки, то кхм… перца.

Расплатившись со словоохотливым мужиком, я поспешила в сторону элитного кафе с открытой террасой, на ходу завязывая новый узел на шнурке амулета. Вот уж не думала, что от него могут быть проблемы.

Закончив с нехитрой починкой, я подняла взгляд выше, на террасу, и увидела, как Дэн, держа за руку свою нев-в-весту, чтоб ей пусто было (!), идет к перилам. Под которыми раскинулись такие замечательные густые кусты туи.

Недолго думая я ринулась к ним и…

— Куда прешь! — злобно зарычали на меня изумрудно-зеленые ветви. Женским раздраженным голосом зарычали.

А после меня натурально попытались выпихнуть из такого замечательного укрытия, которое я себе не просто наметила. Мысленно я в нем уже обжилась!

Сдавать без боя облюбованные койко… то есть кусто-места просто так не собиралась. И поперла как баран на новенький, еще ни разу не боданный рогами зад, в туеву чащу, чтобы в ней лоб в лоб столкнуться с девицей.

Только после того, как мы боднулись, выяснилось, что не я одна тут в сыщика играю. А еще не только у меня есть артефакт отвода глаз. Каждый уважающий себя репортер такой же имеет. Журналистка, с которой я столкнулась, себя очень уважала. Потому замаскировалась очень качественно. Обнаружить ее можно было, только напрягшись. Что я, собственно, и сделала.

— Это мои кусты! Я их первая заняла! — обшипела (хотя по ощущениям — обгавкала) меня туевая соседка. К слову, она казалась моей ровесницей, если не младше. — И вообще, ты из какого издания?! Я тебя раньше не видела.

Конец ознакомительного фрагмента.